Наследие Иверийской династии

— Нет, но, — княжна приложила ладони к щекам и захлопала длинными ресницами. — Хочешь, я помогу тебе с танцами? Заниматься в одиночестве очень тоскливо. Я бы могла составить тебе компанию и… — она по-детски надула щёки. — Если не сочтёшь моё предложение за навязчивость и грубость, то я бы могла научить тебя кое-чему. Мне бы так хотелось подружиться с тобой!

Я кинула взгляд на четырёх сестёр, что шептались возле окна, и пожала плечами:

— Почему бы и нет. Если не боишься, что я подвешу тебя к карнизу.

И улыбнулась — открыто и радостно. Княжна на секунду замешкалась, будто приняла мою шутку за угрозу, но сразу же переминалась: её хорошенькое личико озарилось радостью.

— Как здорово! — воскликнула Талиция. После танцев светлые волосы девушки распушились одуванчиком, а острый подбородок и щёки розовели от увлечённости. — Тогда начнём завтра, ты не против? У тебя не было других планов?

— У меня здесь не бывает планов, — совершенно честно ответила я. — Могу начать хоть сегодня.

— Сегодня, увы, не выйдет, — качнула головой юная сестра. — Ведь после обеда благородные девы выезжают в Мелироан.

***

— Вы до сих пор ему не сказали?! — зашипела я.

— Не вижу необходимости, — спокойно ответил Жорхе. — Его Милость поручит расследование мне, а я и без его приказа уже им занимаюсь. Пока ситуация не достигла критической точки, мы вполне справимся без вмешательства Кирмоса лин де Блайта.

Мы свернули на аллею Гортензий, и цветы с тяжёлыми соцветиями обступили нас со всех сторон. Я вздохнула с облегчением: если бы сделала ещё несколько шагов по аллее Роз, то точно бы оставила свой обед в ближайшей клумбе. Вместе с любопытством, вызванным пешей прогулкой по южному городу.

Низкие белые домики щеголяли разноцветными рамами, дверьми и фресками: оранжевыми, ярко-жёлтыми, красными.

После хмурого, но монументального Кроуница Мелироан казался пёстрой деревушкой. Каждая улица здесь была засажена строго одним видом цветка. Зато он заполнял всё вокруг: палисадники за разноцветными заборами, горшки и кашпо. Горожане украшали подоконники вазами, открытые балконы — кадушками и даже стены расписывали яркими бутонами, давшими название их улице.

— Он же мой ментор, — бурчала я, отмахиваясь от рудвиков с запотевшими кувшинами. Ушлые торговцы разливали цитрусовый лимонад за пол лирна и предлагали цветастые платки прохожим. — Дамна как-то говорила мне, что ответственность за преступления мейлори лежит и на менторе тоже. Пусть явится и поможет разобраться со всем этим тролльим дерьмом!

— Господин лин де Блайт консул Верховного Совета…

— Вот именно! — нетерпеливо подтвердила я и остановилась, размахивая руками. — Разве он не может просто… приказать?! Я не знаю, отменить моё заключение?… — я всё-таки забралась пальцами под бархотку, чтобы ощутить рельеф знака соединения. — Мы же в Квертинде, икша его дери!

Мимо пробежал отряд ребятни, не заметив моего возмущения, и я закусила губу от неуместно проклятия. Икша и правда загрызали Квертинд. Новости об их размножении были столь же страшными, как предсказания грядущей войны с Таххарией-хан. Но ни в то, ни в другое никто из местных до конца не верил, пока это происходило где-то далеко от Батора.

— Даже король не всемогущ, а консул тем более, — резонно заметил Жорхе. — Я не сомневаюсь, что Кирмос справится с вашей проблемой при необходимости, но она потребует от него вовлечённости, времени, внимания и, возможно, новых жертв.

Я стиснула кулаки и застучала каблуками по дорожке, на которую наползали пышные соцветия гортензий. Запах цветов смешивался с ароматом свежей выпечки. Впереди маячили две служанки, а ещё дальше, среди потока светловолосой улыбчивой толпы, вышагивали мелироанские девы. Белые накидки, перчатки и сверкающие причёски выделяли их среди горожан. Ну просто голуби среди воробьиной стаи!

Полосатые навесы развеивали солнечные лучи, но баторская жара всё ещё нагревала улицы Мелироана. Я смахнула пот рукавом и задрала голову к высокому зданию, замком возвышающемуся посреди двухэтажных домиков. Тень от него была громадной, но, увы, падала на другую сторону.

Вилейн был прав.

Рациональным умом я это понимала, но какая-то мерзкая, капризная часть меня — видимо та, что прилипла к личности вместе с именем Сирены Эстель, — всеми силами сопротивлялась этому решению. Я рассчитывала, что как только Кирмос узнает, что его мейлори в беде, непременно примчится сюда лично…

— Есть какие-то новости о расследовании? — сквозь зубы процедила я. — Мне нужно знать, что ты выяснил.

Дорога стала шире, обогнула круглую площадь, заставленную столиками и стульями. Люди сидели прямо на улице, под кронами каштанов и буков, пили вино, ели, общались и смеялись. Южане, казалось, так и жили на улицах: из распахнутых настежь дверей то и дело выходили женщины с подносами, выбегали многочисленные дети, путались под ногами рудвики.

— Не уверен, что мелироанской деве…

— Да брось, Жорхе! — снова перебила я и взяла его под руку. Десятки взглядов тут же устремились в нашу сторону. — Мне нужно поговорить хоть с кем-то, кто не падает в обморок при виде крови, — я посчитала три вдоха, справляясь с головокружением. — Иначе мой череп вскоре можно будет вскрыть ложкой, как крем-брюле, и черпать оттуда заварной крем. Я должна знать, как продвигается расследование.

Стязатель хмыкнул.

От самого вокзала, где мы вышли из дилижансов, до приюта Анна Верте, куда мы держали путь, нужно было идти пешком. Вилейн настоял, чтобы я не отходила от него, и я сочла это отличным поводом поговорить. К тому же, народ сторонился кровавых магов, поэтому вокруг нас образовалось пустое пространство. Вторгаться в него смели только заинтересованные взгляды зевак.

— В отчётах городовых сказано, что ей нанесли пять колющих ударов рапирой. Один из них был сквозным, поскольку есть выходная рана. Увы, я не додумался осмотреть леди Лорендин сразу после того, как мы обнаружили её в коридоре, — он погладил бакенбарды ладонью в бордовой перчатке, неожиданно смутившись. — Старый дурак!

— Выглядишь молодо, — фыркнула я, и Жорхе улыбнулся в усы. — Зачем тебе на неё смотреть? Думаешь… — я выпучила глаза. — Думаешь, она жива? Она специально разыграла это… — я запнулась.

Мысли разлетелись потревоженной стаей рыб, но мне не понадобилось их ловить, потому что стязатель сразу же пресёк мои подозрения.

— Тильда Лорендин совершенно точно мертва. Её семья забрала тело сразу и запретила вскрытие, потому что оно бы “изуродовало их прелестное дитя перед её последним приёмом”. На церемонию прощания стязателей тоже не пустили, хоть она и длилась несколько дней. Теперь ваша бывшая сестра вот уже неделю мирно покоится в семейном склепе, — он помолчал, пропуская горожан в ярких нарядах. — Я хочу туда наведаться.

— Осквернишь могилу? — понизила я голос. — Но зачем?

— Хочу лично осмотреть тело.

— Вспорешь ей брюхо?

Он удивлённо вытаращился на меня, словно я сказала глупость.

— В этом нет необходимости. Заклинание сквозного зрения изучают на самых первых уроках в Пенте Толмунда. А я всё же кровавый маг.

— Большого порядка? — я смерила его взглядом.

— Немаленького.

Ясно. Значит, пятого. Я и не сомневалась. В конце концов, убил же он милостью Шенгу лин де Сторна. Каас рассказывал, что заклинание мгновенной смерти доступно только единицам стязателей.

— Рапира — излюбленное оружие южной аристократии. В бою от него мало толку, — задумчиво продолжил Жорхе. — Зато дуэли выходят зрелищными и эффектными. Баторцы любят покрасоваться.

— Это я заметила, — хмыкнула я. — Хочешь сказать, Тильду убил кто-то из местных? Может, кто-нибудь из сестёр? Вряд ли у служанок найдётся такое оружие…

— Сложно сказать, — качнул головой стязатель. — Дело в том, что нанести колющий удар не составляет большого труда. Но вот проткнуть тело насквозь, даже рапирой, требует от убийцы некоторой силы и сноровки. Вряд ли дамская рука, не державшая в руках ничего тяжелее веера, способна на такое.

— Думаешь, это был мужчина?

— Или женщина, хорошо знакомая с оружием, — кивнул Жорхе.

Я прикусила щёку. Паршиво быть единственной леди во всей академии, знакомой со сталью не понаслышке. Даже если пресловутую рапиру я видела всего однажды в ящиках у Фаренсиса, доказать это было трудно. Увы, я очень хорошо понимала, о чём говорил Вилейн: вогнать лезвие в плоть действительно сложно без предварительных тренировок.

— Может, кто-то из поваров? Или кухарок? Должен же кто-то выполнять черновую работу…

— Я проверил эту версию. Вся продукция поступает на кухню уже разделанной, а повара и их помощницы — леди с тонкими руками и отменным вкусом. Одна даже применяет магию искусства в приготовлении блюд, — он странно покосился на меня, будто выискивал в моём лице ответы. — А ещё Тильду нужно было поднять и подвесить. На это тоже требуется сила. В академии нет никого, способного на такое убийство. Чисто физически.

О, ну конечно. Нет никого, кроме Юны Горст.

— Значит, кто-то посторонний пробрался на территорию, — я рубанула ладонью в воздухе, пресекая его подозрения. — Или это был один из стязателей. В конце концов, они привыкли, что постоянные жертвы Толмунду сходят им с рук.

— Такая вычурность убийства бессмысленна для стязателя, но эту версию я тоже не исключаю. В любом случае, сейчас у нас появилась новая проблема.

— Что ещё? — надула я щёки.

— Дорлен лин де Лорендин, отец Тильды, — пояснил Жорхе. — Он очень влиятельный господин, владелец многих плантаций и зерновых полей. К счастью, я не настолько старый дурак, чтобы не приставить к нему слежку после смерти Тильды. Сегодня Дорлен, разжившись оружием, выезжает в Нуотолинис. Он решил вызвать Эдмонда Эстеля, отца Сирены, на дуэль. За то, что он вырастил убийцу его дочери.

— О Ревд, — вырвалось у меня. — Какая-то путаница, ребячья чушь. Родители Сирены, должно быть, даже не подозревают о произошедшем. И где сама Сирена? Настоящая? — я прищёлкнула пальцами совсем как серебристая лилия. — Новая смерть ничего не изменит. О чём только думает этот идиот Лорендин?

— У него горе, — вроде бы заступился Жорхе. — Человек в отчаянном исступлении мыслит иначе. Ему нужна месть, и порой объект мести назначается случайно.

Мне нечего было возразить. Однажды я сама назначила своего врага именно по такому принципу. Тогда ещё маленькая Юна сидела на причале под Красной Луной и отчаянно нуждалась в выражении переполняющей её ненависти к миру. Если подумать, Кирмос лин де Блайт уже тогда спасал свою мейлори. От горя. Сколько с тех пор прошло времени? Больше двух лет. Как же давно я уехала из Фарелби! И попала самую в настоящую…

— Обитель Мелиры, — ворвался в мои мысли голос Эсли.

Я едва не врезалась в неё — меня вовремя удержал Жорхе. Стязатель сразу же деликатно отступил на пару шагов, оставив меня в компании служанок. Они обе ждали у ворот величественного замка.

— А? — глупо спросила я.

— Главное здание Мелироана, выстроенное величайшей королевой. Она хотела привнести в Удел Батор немного столичного лоска, — Эсли приложила ладонь козырьком ко лбу, задрала голову на разноцветные витражные окна высотой в десять-пятнадцать человеческих ростов. — Королевская усыпальница находится на заднем дворе, а сама обитель служит дворцом бракосочетаний. Между прочим, самым популярным во всём королевстве. Считается, что молодожёны получают благословение не только Толмунда и Девейны, но и самой Иверийской династии.