Величие. Книга 2

Глава 8. Изумление

Императорский бал в первом месяце зимы – традиционное торжество, открывающее череду зимних маскарадов, празднеств и прочих увеселений. Разумеется, это справедливо в большей степени для знати, тогда как у простых горожан жизнь устроена иначе. Однако именно после бала открываются государственные ярмарки, объявляют праздничные дни, назначают выплаты нуждающимся и сиротам – словом, император делится своей радостью с подданными, не забывая никого. Зима – время щедрости и заботы, ибо надвигающиеся жестокие холода и долгие ночи с древности внушили нордам, что в это время года положено забывать об обидах и протягивать друг другу руку помощи.

Для аристократии тем не менее бал имел более прагматичное значение. Это не было жёстким правилом, однако нордианки из известных семей нередко предпочитали приурочить свой дебют в свете именно к этому событию, и те, кто удостаивался внимания императора, в дальнейшем пользовались особенным успехом у кавалеров. С наступлением осени столица сходила с ума от разговоров о нарядах, вышивальщицы и модельеры были нарасхват, ювелиры отпирали сейфы с драгоценностями, запасёнными специально для этого момента, когда покупатель готов дать любую цену, лишь бы перещеголять остальных.

Шиа подобные переживания касались в наименьшей степени: по воле Аурелия к её услугам были лучшие портные. Однако сам выбор будущего образа – тема довольно деликатная. На бал во дворец получали приглашение только самые знатные и влиятельные норды, а значит, они же и будут судить об эльфийке. Из всех эскизов Шиа выбрала облегающее платье в пол, сплошь увитое вышивкой, которая, точно морозным узором, должна была покрыть её тело. Безусловно, в сочетании со смуглой эльфийской кожей задумка смотрелась бы умопомрачительно, однако…

– Это слишком вызывающе, – отрезала Арэйсу. – Только посмотрите, сколько здесь предполагается жемчуга. Такой вариант уместен только для императрицы.

– Но ведь красиво… – разочарованно протянула Шиа, не желая расставаться с рисунком.

– Я думаю, княгиня Брунгервильсс права, – поддержал Пьерше. – Вы должны выглядеть достойно, но подчёркивать при этом, где их место, а где ваше – равносильно оскорблению.

Они сидели всей компанией в морской гостиной, рассматривая присланные художником-модельером эскизы и пояснения к ним.

– Ладно, – с упавшим голосом сдалась Шиа. – Нет, нет, не надо выбирать за меня! – Она расстроенно замахала на попытавшегося что-то предложить Аурелия. – Дай мне ещё подумать… Я сама догадаюсь.

Сгрёбши в охапку несколько листов, эльфийка угрюмо откинулась в кресле, перебирая иные варианты. Аурелий переменил тему:

– Арэйсу, а ты уже определилась?

– Да, – сухо отозвалась княгиня. – Поскольку меня представят как наследницу семьи Брунгервильссов, полагаю оптимальным следующий вариант.

Порывшись в папке, она положила на стол бумагу, на которой было изображено чёрное с алой искрой платье. Ткань плотно облегала торс, соблазнительно открывая одно плечо. Со второго спадал длинный шлейф, напоминая полупрозрачное щупальце медузы. Широкий рельефный пояс, подобно металлическому доспеху, сковывал талию, а расходящаяся от бёдер пышная юбка придавала внушительности.

– Мне кажется, замечательно, тут никаких возражений, – прокомментировала Сепиру.

Шиа, шумно вздохнув, хлопнула ладонью по столу.

– Ладно, выбираю вот это!

Новое платье предполагало завышенную талию, открытые ключицы и ассиметричный подол – задорный, немного детский крой, придающий своей обладательнице непосредственности. Два оттенка – розовый и травянисто-зелёный – составляли приятную гамму.

– Да, так будет хорошо, – с одобрением кивнул граф Круазе.

– Только я бы зелёный заменила на голубой.

– Зачем? – заволновался Аурелий. – Зелёный подходит к твоим глазам.

– Нет, она правильно мыслит, – возразил ему Кэрел. – Наша цель – максимально стереть границу между Шиа и знатью. Нам не нужно ничего, напоминающего лишний раз, что она иностранка. Пусть лучше будут розовый и голубой – это цвета снега. Кроме того, как мне кажется, светлые оттенки добавляют Шиа нежности. Это ей пригодится.

На том и порешили, хоть Аурелий отчего-то остался недоволен.

А вот в учёбе Шиа пришлось гораздо труднее: чтобы продемонстрировать хорошие манеры, ей требовалось освоить национальные танцы. А потому в преддверии бала к ежедневным занятиям прибавился ещё один их вид, менторство которого доверили Арэйсу. Уроки танцев проходили в полукруглом эркере на стыке покоев императора и императрицы. Находясь с солнечной стороны, он всегда был напоен светом, который отражался от молочно-белых стен и разноцветной мозаики пола. В прошлом это камерное, уютное помещение вполне могло служить местом для конфиденциальных встреч супругов. На фоне гипсовых цветов, гирляндами поднимающихся к потолку, и широких окон воображение так и рисовало двоих, доверительно делящихся своими опасениями или радостями. Но, насколько помнил Аурелий, во времена его родителей двери эркера были заперты с обеих сторон.

Теперь же у окон стояла Арэйсу, отбивая голосом и хлопками такт и периодически сопровождая это недовольными комментариями. С того момента, как ответственность за обучение танцам легла на её плечи, в её душе проснулась прежде никем не подозреваемая, бескомпромиссная и жёсткая наставница, которую мало что могло удовлетворить.

– Медленнее! Ниже кисти! Они должны увидеть в вас своё отражение, а только потом – эльфийку. Вы должны принять эту культуру, а не коверкать под себя, – отчитывала она то и дело.

– Ну как, лучше? – в очередной раз повторив последовательность фигур, спросила Шиа.

Шаги гулким эхом замерли где-то под потолком. Она запыхалась, но о передышке не просила.

– Лучше, но всё равно топорно, – проворчала Арэйсу. – Как вы ставите ноги? Это отвратительно! Смотрите на меня. – Она вышла на середину зала, показывая движения. – И потом плавный переход. Давайте-ка я побуду за партнёра.

По возможности Аурелий составлял девушкам компанию, превращая муштру в веселье, но это удавалось не всегда. В таком случае Арэйсу заменяла его. В этот раз, однако, стоило им скрестить запястья, кавалер объявился неожиданно.

– Какая красота! Не слушайте её, у вас отлично получается. – Пьерше, театральным жестом распахнувший двери, переступил порог эркера. – Мне тут Аурелий обмолвился, что вы занимаетесь, и я не удержался, чтобы не заглянуть, – весело пояснил он Шиа. – Вы на обед к нам придёте? Или княгиня Брунгервильсс, как старая ворчливая карга, держит вас в ежовых рукавицах с утра до ночи?

– Она совсем не такая суровая, как кажется, – рассмеялась эльфийка.

– Отлично, другой партнёр – это даже лучше для практики, – холодно кивнула Арэйсу, предпочтя проигнорировать колкий выпад графа Круазе. – Станцуете вместе?

Пьерше не возражал. Разойдясь друг от друга на расстояние метра, Шиа и Пьерше встали в начальные позиции и по знаку Арэйсу начали движение. Некоторые элементы танца исполнялись порознь, некоторые – в паре, словно качались волны или кружились листья – то ближе, то дальше, то быстрее, то медленнее. Каждый раз, когда, казалось, движение достигало кульминационной точки, оно перерастало в новую фигуру. Соприкасаясь пальцами с графом, ощущая его непривычную близость, вслушиваясь в ритм его дыхания, Шиа невольно оценивала Пьерше.

Тогда, подмигнув ему на вечеринке, она не придала значения своему кокетливому жесту. Это было нечто спонтанное, подчиняющееся наитию. Шиа просто чувствовала, что ей хочется так сделать, а потом сразу же забыла об этом за множеством других впечатлений. Но теперь, разглядывая графа вблизи, она ощутила нечто более определённое. Правда была в том, что Пьерше её привлекал. Не то чтобы она сходила с ума, нет – но, если бы не обстоятельства, попробовала бы произвести на него впечатление, как женщина.

«А как же Аурелий?» – тут же спросил внутренний голос. Шиа призвала нежный, страстный образ возлюбленного, и прежние чувства воскресли, не позволяя сомневаться в их искренности. Всё то, что успело нарасти внутри неё – опыт и память, – оставалось живым и билось в такт сердцу. Но вот она ещё раз заглянула в дымчатые, чуть отдающие изумрудной зеленцой глаза находящегося напротив норда, и вновь они задели внутри неё неизведанные прежде струны. «Да что же это такое!» – воскликнула Шиа про себя. Однако продолжить эту мысль не успела: их снова побеспокоили. Баронесса Шертхесс тоже вошла в эркер; широкий пояс, как и всегда, оттягивал короткий кинжал.

– Пьерше! Сколько тебя ждать? А…

Сепиру осеклась, увидев их вместе. Граф же, раззадоренный танцем, воспринял её появление по-иному.

– Точно! Давайте потанцуем все вместе, – воодушевлённо воскликнул он, отпуская эльфийку и делая шаг по направлению к баронессе.

Та нахмурилась.

– Что за глупости?

– Да подожди, устроим соревнования…

– Вот ещё. Пьерше, успокойся! Если вы тут развлекаетесь, так я пойду, с Кэрелом лучше поболтаю.

– …Мы с тобой, Шиа с Аурелием. Почему нет?

– Больно надо.

– Да брось, ты просто стесняешься… Сейчас я тебя научу. – Пьерше двинулся к ней, ухмыляясь и игриво протягивая руки.

Взгляд Сепиру вдруг сузился, стал злым и колючим. Ладонь тихо, но твёрдо легла на эфес, и комнату будто сковало льдом.

– Не подходи, – зловеще прорычала она. – Только попробуй.

Пьерше моргнул, будто очнулся. Замер на полпути, растерянно вертя головой.

– Да ты что… Сепиру, прости, я не хотел!

От его восклицания баронесса вздрогнула, тоже приходя в себя. Атмосфера враждебности рассеялась так же стремительно, как и сгустилась, оставляя после себя сильное смущение. Граф встревоженно смотрел на хмурящуюся баронессу, жалея о содеянном. Сепиру же потупилась, не зная, куда провалиться из-за того, что впала в панику, а не отделалась от приятеля сарказмом, как обычно. Что на неё нашло?

– Так, почему все веселятся без меня? – Аурелий, объявившийся вслед за ней, оказался благословением. – Шиа, пойдём обедать, ты уже, наверное, выбилась из сил… Эм, что-то произошло?

– Да ничего такого, снова мои дурацкие шутки. В этот раз даже Сепиру достал, – наигранно засмеялся Пьерше, нервно взъерошивая свои короткие волосы.

– Нет. Всё нормально. Правда. – Сепиру постаралась улыбнуться, однако выражение лица вышло измученным.

– Что ж, прошу всех к столу. – Аурелий сделал беспечный вид, будто ничего не произошло. – Арэйсу, ты идёшь?

Княгиня стояла, задумчиво заведя руки за спину и опёршись ладонями на подоконник. Даже странная ссора Сепиру с Пьерше не привлекла её внимания. Шиа в тревоге оглянулась: чем ближе был бал, тем напряжённее становилась Арэйсу. И без того обыкновенно держась на расстоянии, она теперь и вовсе ушла в себя. Накануне Шиа обнаружила Арэйсу в гостиной – та стояла, как истукан, ровно посередине, руки опущены вдоль тела, глаза тревожно устремлены в окно. У ног её лежала оброненная книга.

– Арэйсу, привезли образцы тканей и вышивок! Пойдём посмотрим? – радостно позвала её эльфийка.