Величие. Книга 2

Шиа присмотрелась к симпатичному норду с волевыми чертами лица и пушком над губой. Одет он был франтовато, тут и там блистая золотым шитьём и шелками, но взгляд его, вопреки молве, не выражал нахальства. Устремлённый на путешественника, он был сейчас исполнен того живого, детского огня, который свидетельствует о юности и чистоте души.

Выразить своё мнение Шиа не успела: ей показалось, что вдалеке мелькнула Геасфель вместе с послом Кариэлинем. Бедная сестрёнка! Они не виделись уже три недели и сегодня даже не поздоровались, но Шиа изо всех сил избегала встречи с соотечественниками. Слава ангелам, Геасфель, похоже, всё понимала. Ничего, лучше она навестит её и Рогеаль на выходных. Ненадолго, правда – с собственными занятиями и дрессировками волка у Шиа оставалось совсем немного свободного времени. А ещё ведь есть Аурелий!

– Я как-то раз слышала от Арэйсу, есть мнение, что лучше Белой империи завязать дружбу с Королевствами людей вместо того, чтобы заступаться за Приморскую Республику, – затронула Шиа новую тему.

– Дружба – это мягко сказано, – усмехнулся Пьерше. – Некоторые, например, князь Мешерие, считают, что с Королевствами можно заигрывать, но лишь для того, чтобы потом их подчинить. Мы помним историю, помним, как люди жестоко обошлись с нами. И среди нас есть те, кто по-прежнему смотрит на людей, как на низшую расу. Время безусловно удобное: Королевства слабы, только Десятое представляет из себя силу. Другого такого шанса в истории может и не быть.

– Аурелий считает людей братским народом. Я думаю, это хорошо: противоборство с людьми могло бы спровоцировать всплеск националистических настроений… эльфийка на троне стала бы неуместна.

– Да, верно. Поэтому вам не стоит беспокоиться. Хотя я отчасти понимаю и эту точку зрения: у людей более плодородные земли, лучше климат… Мы могли бы объединиться с дроу и поддерживать друг друга. Каждый завоевал бы свой кусок земли, и вместе мы смогли бы дать отпор прочим странам. Жизненный путь никогда не бывает прямым, на нём всегда есть развилки. И нельзя знать наверняка, какой выбор лучше. Ты просто… выбираешь, – философски пожал плечами Пьерше.

– Но вы лично тоже выбрали защищать Приморскую Республику. Почему? – проницательно заметила Шиа, не обманувшись пространными изречениями. – Вы действительно считаете своим долгом оберегать слабых? Или это просто более удобный политический вектор?

– Знаете, тут сложно дать однозначный ответ, – рассмеялся министр. – С одной стороны, решая помочь Республике, мы преследуем серьёзную экономическую выгоду: льготный выход в Торговое море. Этот куш не менее ценный, чем плодородные земли. Однако существуют ценности ещё и на нематериальном уровне, которые мы отстаиваем, помогая Приморской Республике: её стремление иметь голос и право на самоопределение. Наши предки тоже проливали кровь, чтобы Белая империя обрела суверенитет. И в этом историческом аспекте наши страны похожи. Такое решение и для народа понятнее, и нам позволяет придерживаться выбранного образа.

– Кроме того, в случае полного подчинения людей мы заходим в тыл фавнам и кентаврам, – подала голос Сепиру. – А они на это точно прореагируют. Фавнам, которые идут в напряжённом соперничестве с островными эльфами, не нужно под боком ещё одного сильного противника. И в отличие от ситуации с Приморской Республикой они предпочтут вмешаться в войну. А для людей наша враждебность послужит отличным фактором сплочения. И зачем тогда нам эта война? Даже если выиграем, мы потеряем огромное количество ресурсов, а потом всё время придётся сдерживать бунты. Слишком опасно.

– Что ж… можно сказать, мне повезло, что нападать на Королевства людей сейчас не выгодно, – заключила эльфийка. – В противном случае я не смогла бы добиться симпатии нордов даже при всех стараниях.

– Да, в нашей жизни немалое зависит и от везения, – с мечтательной улыбкой на губах согласился Пьерше.

Казалось, Шиа занимало абсолютно всё: от нелепых сплетен до титулов и финансовых состояний – и граф Круазе с удовольствием отмечал, что даже на празднике она скорее учится, нежели развлекается. Её ум, её цепкость в деталях поднимали в нём волнение, которое мы испытываем, вспоминая себя в юности. Так же, как когда-то и он, Шиа стремилась разобраться в вихре окружающих её событий. Любая зацепка воспринималась ею как потенциальный рычаг, при помощи которого можно воздействовать на окружающую реальность, и самое главное – Шиа была готова этот рычаг использовать. Кто знает, быть может, очень скоро она принесёт ему пользу. Но вслух Пьерше ничего такого не произнёс. Вместо этого он вытянул шею и удивлённо воскликнул:

– Ого, ещё один! Сепиру, что ты скажешь на это?

– Я не понимаю, зачем она это делает, – произнесла баронесса.

Оглянувшись, Шиа посмотрела в том же направлении, что и они, как раз успев хорошо рассмотреть насупленное лицо вельможи, отходящего от Арэйсу. Вокруг княгини успела образоваться собственная свита. Любопытствующие досаждали богатой наследнице вопросами – та вежливо отвечала, но было видно, что её это нисколько не занимает, а к похвалам собственной красоте она относится и вовсе с досадой. Постепенно перед Арэйсу выстроилась очередь тех, кто желал пригласить её на танец, но каждого встречал ледяной отказ. Таинственная неприступность будоражила, пробуждая среди кавалеров дух соревновательности, и осада лишь усиливалась. Своими руками произведя фурор, Арэйсу откровенно страдала.

– Я так и слышу: «Если вы полагаете, что сможете поразить меня в самое сердце, перечислив очевидное, то вы глубоко ошибаетесь», – весело хихикнув, Шиа не удержалась, чтобы не спародировать суровую наставницу. – Но что же делать? Нельзя ей как-нибудь помочь?

– Так, ещё один… – с азартом протянул Пьерше. – Они уже толпятся вокруг неё безо всякого зазрения совести, точно голуби слетелись на хлебные крошки! И правда вмешаться, что ли?.. Ого, это кто, Кэрел? А он-то зачем сунулся?

Аккуратно пробираясь между гостей, к Арэйсу приблизился князь Мелирт.

– Быть не может, он же терпеть не может танцевать, – изумлённо выдохнула Сепиру.

И тем не менее Кэрел действительно наклонился к Арэйсу и, нисколько не тратя времени на реверансы, что-то сказал. Внешне княгиня, выслушивая его, оставалась такой же безучастной – но вдруг, кивнув, протянула ладонь, и они вместе присоединились к числу танцующих.

– Вот это она утёрла всем нос! – с чувством воскликнул Пьерше, рассмеявшись. – Всех в дураках оставила! Королева и нищий… Даром, что род древний. Как же он танцевать-то будет?

* * *

Комментарий Пьерше оказался правдив: танцы не были сильной стороной князя Мелирта. За небольшой промежуток времени он успел пару раз перепутать движения, а затем отдавить партнёрше ногу – однако Арэйсу затмила собою все оплошности. Когда она двинулась под руку с Кэрелом в центр зала, её тело точно запело, завораживая гостей. Танцующие пары невольно расступились, давая дорогу: всем хотелось посмотреть на прославленную искусность Брунгервильссов. Подол чёрного платья взметнулся, точно вихрь. С точностью часового механизма, но не теряя грации, княгиня исполнила поворот, и её руки взметнулись, подобно крыльям птицы. Торс плавно перетёк из одной формы в другую, и, подхватив под руку замешкавшегося князя, Арэйсу заставила его двинуться на себя… Но все следили лишь за ней.

– Красивая всё-таки, ещё бы характер был нормальный, – любуясь, признал Пьерше. – А Кэрел рядом с ней и правда, точно цапля лапами переступает.

– Что ж ты первый не подошёл к ней? – рассердилась Сепиру. – Просплетничал тут… Между прочим, он вместо тебя отдувается!

– Виноват, виноват. Я буду должен ему… одну шутку, ха-ха-ха!

Сепиру толкнула его в плечо.

– Эй, ты чего руки распускаешь? Вот тебе, получай! – Пьерше скатал фантик от конфеты, которую только что съел, и кинул в баронессу, которая не успела увернуться.

Гости громко зааплодировали, единодушно соглашаясь, что давно уже не наблюдали столь блистательного танца. Поистине, носить фамилию Брунгервильсс что-нибудь да значило.

– Браво! Браво вам обоим, – со смехом произнёс Пьерше, когда Кэрел подвёл Арэйсу к их компании. – Эй, старина, в тебе случайно не проснулся инстинкт сердцееда?

Князь Мелирт смерил его недоумённым взглядом.

– О, ответ Кэрела самый красноречивый из всех – даже несмотря на то, что он потерял дар красноречия, – гримасничая, мгновенно скаламбурил Пьерше, и Шиа с Сепиру дружно фыркнули.

– Да нет же, – слабо запротестовал граф Мелирт, и вся напускная строгость тут же спала с него.

– Я тебя умоляю, не порти мне шутку, а то придётся придумывать что-то новое, – со смехом прервал его Пьерше, поднимая руки, точно сдаваясь.

– Может быть, я пойду?.. – неуверенно протянув это, княгиня сделала осторожный шаг в сторону, однако Сепиру перегородила ей дорогу.

– Зачем же, побудьте с нами, меньше приставать будут. Да и потом, мы же вас не гоним.

Шиа почувствовала, как Арэйсу безмолвно вздохнула и, погрузившись в себя, осталась стоять.

– Устала? – участливо спросила её эльфийка, желая морально поддержать.

– Вроде того, – с досадой ответила та.

В этот момент зал наполнился овациями, поскольку знаменитая пианистка встала из-за рояля, кланяясь, и подошла к ожидающему её дирижёру.

– Дамы и господа, – обратился тот. – От имени императора хочу ещё раз поблагодарить Иволь Ир-Цесс за согласие выступить вместе с нашим оркестром – и за то, что вернулась в Белую империю незамедлительно после победы в конкурсе, чтобы успеть к зимним праздникам.

– Это счастье в первую очередь для меня – выступить на моей родине, которая дала возможность достичь таких высот. – Чистый, хорошо поставленный голос пианистки донёсся до каждого.

Улыбка её была широкой, но невыразительной на самодовольном, пресыщенном похвалой лице.

– Меня просили задать вам вопрос. Многие называют вас гением – скажите, у вас совсем не бывает трудностей в работе? Или всё-таки одни произведения даются легче, а другие труднее?

– В первую очередь, каждое выступление – это возможность поделиться тем, что у меня на душе. Поэтому я не исхожу из того, сложно мне или нет. Я думаю о том, что хочу сказать. А кроме того, мне очень помогает моя семья. – Иволь указала рукой влево, где, сияя, ей в поддержку кивала нордианка средних лет. Одета она была гораздо проще, чем остальные гости, что выдавало принадлежность к обычным горожанам. – Многим из того, что имею, я обязана именно ей.

– Феноменальный ответ. Выражаю признательность вашей матушке. – Последние слова дирижёра были встречены аплодисментами. – Надеюсь, после зимних праздников вы задержитесь на время в Белой империи?

– Безусловно. Я так давно не была дома – у меня накопилось много неоконченных дел.

– Вы вселяете в нас надежду. Думаю, после сегодняшнего вечера многие бы расстроились, не имей они возможности посещать ваши концерты еженедельно.

Иволь поклонилась – сперва знати, затем отдельно императору, и сияющая на губах улыбка была неизменна.

– …А послушайте, дамы и господа, что я вам сейчас расскажу, – задорный голос Пьерше заставил всех с любопытством оглянуться. Граф пробрался сквозь толпу к площадке оркестра и тоже поднялся на неё. – Шёл я как-то по дворцу и вдруг услышал дивное пение – что ни в сказке сказать, ни пером описать. Я даже было решил, что оно мне снится, – но нет, прекрасная артистка оказалась реальна! И самое главное, никто, кроме меня, о ней не подозревает. Не хотите ли пригласить на сцену и её?