Детектив с одесского Привоза

5

Да, желтый «Москвич» сразу же все поставил на свои места.

Картину, нарисованную ночным сторожем дедом Полундрой, Забара уже видел здесь же, но раньше, дней десять назад.

В тот вечер Забара, как всегда, патрулировал на своем участке. Во дворе дома номер восемьдесят по улице Воровского кто-то затеял ссору или драку. Пошел туда. Оказалось, что темпераментные соседки «просто разговаривали».

Успокоив их, Забара вышел на улицу в тот момент, когда к воротам дома номер сто девять, что был напротив, подъехала белая легковушка. Открылась правая дверца, из машины выбрался мужчина в белом плаще, оглянулся, наклонился, что-то сказал водителю и быстро зашагал к воротам дома, но не сто девятого, а соседнего, сто одиннадцатого.

Сначала Забара припомнил общую картину, и она была очень похожа на ту, которую нарисовал дед Полундра: на том же месте остановилась белая машина, из нее вышел мужчина в белом плаще. А несоответствие заключалось в том, что тогда здесь остановилась не белая «Волга» — остановился белый «Москвич».

Напрягая память, Забара припомнил другие детали. Когда мужчина заворачивал в соседний двор, на левом плече у него что-то блеснуло. Это могла быть модная бляха. В машине на заднем сиденье стоял чемодан темного цвета внушительных размеров. А на дверце «Москвича» была желтая полоса с надписью: «Медпомощь». И еще одно. Вроде бы в комбинации из четырех цифр номера машины есть «девятка». Но может, эта цифра просто запала в память по ассоциации с номером дома, против которого остановился «Москвич».

Забара начал вспоминать: когда же именно он видел здесь белый «Москвич», из которого вышел пассажир в белом плаще?

Отсюда он пошел в направлении улицы Советской Армии, потом свернул влево, пересек улицу Куйбышева, дошел до улицы Чижикова. На трамвайной остановке стояли двое парней, каждый держал по две бутылки водки, и угрожающе размахивали этими бутылками. С ними было все ясно. Он взял их под руки и повел к своей «резиденции». По пути встретил командира добровольной народной дружины консервного комбината с двумя дружинниками. Передал им пьяниц. Дружинники заверили, что доставят их «по назначению» и в журнале сделают соответствующую запись...

Журнал!.. Журнал дежурных по штабу добровольной народной дружины! В нем же все записано, хранится он в его сейфе.

Забара снова чуть ли не бегом направился к своей «резиденции».

Достав из сейфа журнал, начал нетерпеливо листать его.

Наконец нашел нужную запись: двух пьяных граждан с четырьмя бутылками водки задержали десятого марта в двадцать один час.

Да, это случилось в тот вечер, когда он отправил домой командира народной дружины плавстройотряда и двух его дружков, потому что были они «под мухой». После этого пошел «разнашивать сапоги», встретил парней с бутылками водки, дружинников... Еще немного походил по участку, вернулся в «резиденцию». В это время позвонил оперативный дежурный по райотделу милиции и велел немедленно прибыть на улицу Чкалова, сказал, что там...

Постой, постой! Что же получается? Ведь именно в тот вечер была ограблена квартира старшего механика рыбоморозильного траулера Петра Николаевича Тищенко и совершено нападение на его мать.

Ясное дело, он, Забара, случайно оказался вечером десятого марта на улице Воровского, и ночной сторож дед Полундра случайно оказался там. Но случайно ли дважды вечером подъезжал на машине Черевик? Какая связь между всем этим и ограблением квартир Тищенко и мясника Жоры Господчикова?..

Вот теперь Забаре надо было бы доложить обо всем, что ему стало известно, о своих сомнениях, подозрениях дежурному по райотделу милиции Форостовскому или руководителям оперативно-поисковых групп капитану Дунаеву и майору Погорелову.

Но он не сделал этого. Почему? Причин, как он считал, у него было много.

Где гарантия, что вечером десятого марта на улицу Воровского на белом «Москвиче» приезжал именно Черевик? Но если даже приезжал, то это имело бы существенное значение только в том случае, если бы Черевик был причастен к ограблению квартиры Тищенко.

Но ведь подозревается сосед механика — Сидоренко. Разыскивается девушка по кличке Милька, знакомство которой с Сидоренко так и не установлено. Может, она знакома с Черевиком и даже его сообщница? Но как это доказать? Подойти к Черевику и спросить: «Вы знаете Мильку?» Глупости...

К тому же свидетельские показания таксиста Коли навели следствие на мысль, что вор помчал в аэропорт, чтобы как можно быстрее исчезнуть из Одессы.

Возможно и такое: на улице Воровского действительно дважды побывал Черевик. Ну и что? Здесь живет его любовница. Тогда надо разыскать женщину, связь с которой он не хочет афишировать ни перед дворничихой Клавой, ни перед кем-то еще.

Хотя и тут есть некоторые неувязки. Зачем Черевику так тщательно заботиться о своем алиби, затевать историю с посещением кинотеатра имени Фрунзе? И фраза: «Да, это где-то здесь, я сам управлюсь, спасибо...» — не очень-то подходит к разговору о тайном свидании с женщиной.

Нет, докладывать начальству еще рано. Тут надо действовать наверняка, иначе с первых же дней службы в милиции станешь объектом для насмешек. Тем более в случае неудачи дело может дойти и до прокурора. Форостовский же сказал, что Черевик-Циркач — мужик с гонором. Сначала нужно добыть конкретные, неопровержимые факты, а потом уж идти к начальству с докладом.

Так что же все-таки делал Циркач на улице Воровского? А вдруг там живет Милька?

Ему поручено найти девицу, которая с какой-то целью семь месяцев водила за нос старшего механика Тищенко. Значит, розыскная работа его оправданна.

С какой же стороны подступиться? Кое-что могут знать водители белого «Москвича» и белой «Волги». Поскольку тип машин разный, то можно допустить, что водители «Москвича» и «Волги» — не сообщники Циркача. Чем меньше участников операции, тем лучше для преступника. Но обоим наверняка известно, что привозил на улицу Воровского пассажир в белом плаще.

Шофера белой «Волги» искать — это все равно что ложкой воду из Черного моря черпать. Ни каких-то примет, ни номера, да и вполне возможно, что машина эта вовсе не одесская, а, скажем, калининградская или магаданская, в город-курорт они со всех концов страны приезжают.

А вот водитель белого «Москвича»...

Машина служебная, наверняка местная, не так уж и много этих «Медпомощей», да еще и не исключено, что в номере есть «девятка».

Немало времени ушло у Забары на беготню то к деду Полундре, то на улицу Воровского, то в свою «резиденцию», то снова к месту высадки из белого «Москвича» и белой «Волги» загадочного пассажира в белом плаще.

Первое важное открытие Забара сделал на улице Воровского. Повторяя путь пассажира белого «Москвича», он зашел во двор дома номер сто одиннадцать, направился вглубь, пересек что-то наподобие коридора и... оказался на улице Куйбышева. Двор был проходной. Картина открылась непривлекательная. С улицы Воровского через проходной двор он попал к месту развалин. Небольшие разнокалиберные домики отжили свой век, крыши, стены — словно после артиллерийского обстрела или циклона, окна, двери забиты чем попало.

Время было уже позднее, вернее, еще слишком раннее, около пяти часов утра. Интуиция, инстинкт или какое-то шестое чувство подсказали Забаре, что и проходной двор, и развалины нужно взять под наблюдение, и не когда-то, а прямо сейчас, немедленно. Кто мог выручить? Милиция? Нет, действовать официально он пока что не имеет права. Значит, остается только родной завод, тем более во многих цехах работа идет круглосуточно, молодых ребят, его ровесников, там много.

Василии тут же зашагал на свое бывшее предприятие, которое, к счастью, расположено неподалеку от Привоза. В «его» цехе к просьбе машиниста-канатчика, выдвинутого для работы в органы охраны общественного порядка, отнеслись серьезно. Нашли нужным выделить в распоряжение участкового инспектора четырех толковых парней.

На маршруте завод — штаб добровольной народной дружины Забара познакомил своих помощников с сутью дела, объяснил, в чем их задача: следить за двумя подозрительными личностями, мужчиной лет сорока и молодой девушкой, если они вдруг появятся в их поле зрения, приметы такие и такие...

В своей «резиденции» он хорошо проинструктировал ребят, четко определил обязанности каждого из них, выдал им красные повязки дружинников, сказал, как поддерживать связь, чтобы в случае необходимости действовать сообща.

Бориса Забара поставил в проходном дворе, Петра — на улице Куйбышева, возле развалин. Приказал: со своего места не уходить, а если заметят кого-нибудь с черным чемоданом или светло-коричневым рюкзаком, немедленно задержать и отвести в штаб добровольной народной дружины.

Забара не очень-то надеялся на то, что ему удастся поймать грабителя. Но на какое-то время надо было на всякий случай блокировать загадочное место высадки из машины и вероятный путь следования пассажира в белом плаще. Так хищного зверя «обставляют» красными флажками.

Игоря и Андрея Забара отвел к дворничихе Клаве и попросил ее, чтобы она показала им Котю Черевика, когда тот выйдет на улицу. Ребята должны были фиксировать каждый его шаг, но так, чтобы он не обнаружил слежки.

Встретился еще раз с ночным сторожем дедом Полундрой. Предупредил, чтобы о Циркаче никому — ни слова. Спросил, как пройти к деду домой — надо задать несколько вопросов его сыну.

Серега сказал Забаре, что никого из друзей Коти Черевика он не знает, не слышал, чтобы у него были знакомые на улицах Воровского и Куйбышева. И вообще, насколько ему известно, никто не желает с ним знаться. Дело не в том, что Котя Черевик побывал в тюрьме, «испачкал» свою биографию. Просто у него невыносимый характер, он умеет затевать ссору, что называется, на ровном месте. Вот от него все и шарахаются. Кажется, даже жена ушла.

Циркач — это не кличка, а прозвище, пристало оно к нему еще в школе. Это потому, что Котя Черевик очень любил «балаганить». Что это значит? Ну, например, на перемене учебники и тетради незаметно из одного портфеля — в другой, чтобы возникла путаница; намазывал салом перья, и они переставали писать; распространял разные нелепые слухи; прикидывался, что у него вдруг что-то произошло с горлом, голоса нет, один писк, и учителя не настаивали, чтобы он отвечал домашнее задание. Любил еще ходить в чужой одежде. Утром идет в школу, встретит одноклассника и сразу же предлагает поменяться шапками, фуражками, пальто, курточками, пиджаками, свитерами, рубашками. Зачем все это? Блажь какая-то. Наверное, получал наслаждение, что не все сразу узнавали его. Просил он всегда очень настойчиво, в придачу мог дать дефицитное по тем временам перо или даже тетрадь, и многие мальчишки соглашались на переодевание...

В городской автоинспекции Забара быстро узнал, что желтая полоса на дверцах и надпись «Медпомощь» указывают на принадлежность к специальному автотранспорту, в данном случае речь идет, скорее всего, о базе санитарного автотранспорта, которая размещена на горе Чумке.

По дороге на базу Забара, чтобы немного расслабиться, начал вспоминать, почему эту гору так назвали.