Идите и убивайте!

18 мая 202… года. Афины, Греция. Следственная тюрьма МВД

Второй допрос должен был стать главным — в том смысле, стоит ли дальше предпринимать усилия — или надо переходить к плану Б. Еще проблема была в том, что у меня не было плана Б. Но это так, мелочи…

Перед тем, как идти снова — мы сидели в кабинете у начальника тюрьмы, и пили кофе на троих. Начальник тюрьмы отращивал себе длинный ноготь на манер афинских щеголей, это значило — никогда не буду работать. Здесь работать и впрямь не любят, тот, кто говорит, что наши работники лентяи — с греками просто рехнулся бы. Еще я заметил, как мент на входе открывает дверь — он даже документы толком не проверяет, спит на ходу и нажимает кнопку. Если бы я предъявил удостоверение «Лучший зять» какие до сих пор продают на московских рынках — уверен, он открыл бы.

Кое-что об этом СИЗО рассказал мне Димитрис. Главное СИЗО страны, по факту как наша Матросская тишина или Лефортово — а за колючкой ножи, стволы, наркота, если заплатишь — бабу приведут. Некоторые офицеры утром забирают нескольких подследственных из не тяжких — на стройке батрачить — вечером привозят. Бардак просто неописуемый.

А кофе вкусный. У нас такого не сварят…

— К русскому адвокат приходил?

— К русскому — начальник тюрьмы никого не стесняясь, зевнул — нет, не приходил. Но он охрану себе нанял.

— Это как?

— Тут есть Чичо, албанец. Русский ему заплатил. Теперь двое албанцев постоянно с ним.

— Как заплатил?

Начальник тюрьмы пожал плечами

Бардак…

Я показал на дверь Димитрису. Мы вышли

— То, что у него до сих пор нет адвоката — плохой знак.

— А что делать то?

— Колоть. У тебя есть свежие мысли относительно того зачем он сюда прилетел? Хоть что-то?

…

— Ладно, пошли.

Холодовского привели чисто выбритым, благоухающим одеколоном. Про себя я отметил — он откуда-то взял деньги и купил все, что ему было нужно — включая охрану. Как он это умудрился сделать, а?!

— Александр Борисович. Вопрос можно? А почему вы не берете себе адвоката?

Холодовский такого не ожидал. Подумал над ответом

— Адвокат… что мне твой адвокат. Чем он мне поможет?

— Если не будет адвоката, вас выдадут США.

— Не выдадут.

— Почему?

— Это политический вопрос.

— Скорее экономический. США умеют добиваться своего

По взгляду Холодовского я понял, что пошел не туда

— Вернемся к банковским вопросам. Вы в Израиле не бедствуете и не шикуете. Куда ушли деньги, если не секрет

— Секрет — протянул Холодовский

— И все же…

…

— Он вас обобрал, ведь так?

…

— Ну же…

Ответить Холодовский не успел. Открылась дверь. Я недоуменно посмотрел в ее сторону

— Какого…

Зашли двое. Оба в беретах. Военные что ли?

— Извините.

С этими словами — один поднял Холодовского, начал надевать на него наручники.

— Что происходит?

— Извините.

Он что, только это знает?

Можно было бы драку начать, спровоцировать международный инцидент. Но это было бы окончательным проигрышем. Окончательным и бесповоротным.

Я вышел… точнее даже выскочил в коридор, намереваясь разобраться, какого черта происходит. Искать мне долго не пришлось — в коридоре камеры стоял Димитрис…

— Какого хрена происходит!?

Димитрис опустил глаза.

— Американцы…

Зачем я тогда увязался за ними… я не могу сказать. У меня характер такой — я терпеть не могу проигрывать. Никогда. И ни в чем.

В юности — как-то раз во дворе я дрался один против пятерых. Просто потому, что не захотел извиниться.

Димитрис пересел в мою машину… впереди шла машина с Холодовским и еще одна — джип с военными. Понятно, что он чувствовал вину и хотел объясниться. А мне не нужны были объяснения, мать его. Мне нужен был Холодовский…

— Ты пойми. Сейчас у власти правые, это американские прихвостни. Наш премьер учился в Гарварде. Они делают все, что американцы им скажут. Это политика.

— Ни хрена не понимаю! — вскипел я — он наши деньги украл. Наши, понимаешь.

— Подайте иск в американский суд.

— Ты шутишь, что ли?

…

Я понял, куда мы едем — к прокуратуре.

— Что дальше?

— В любом случае просто так его нельзя выдать — сказал Димитрис — должен решать суд. Если только…

— Если только что?

— Если американцы не задействовали программу чрезвычайной выдачи.

— Но она же для террористов!

Димитрис вздохнул

— Ты не хуже меня знаешь, как делают американцы. Если что-то работает… они используют это. До тех пор, пока оно работает

— Но если едем в прокуратуру…

Димитрис ничего не ответил…

До прокуратуры было не так далеко ехать, а полицейские машины нам обеспечивали зеленую волну — что было немаловажно, так как Афины задыхаются от пробок. Машины затормозили у здания, напоминающего главное здание Да Афганистан Банк в Кабуле, я как раз начал присматривать место где приткнуться, и только подумал — опасно делают, у них что, закрытого двора нет…

Как все и началось.

Выстрелов я не слышал — в арендованном Фольксвагене все-таки приличная звукоизоляция, немецкая машина. Мы как раз проезжали мимо остановившейся колонны машин… я смотрел боковым зрением, ища место для парковки… и тут Холодовский дернулся… я видел, как его бросило вперед… а потом он упал вместе с солдатом, к которому был прикован наручниками…

После Чечни — ни вопросов, ни сомнений в том, что происходит — у меня не оставалось…

— Из машины! Снайпер!

Димитрис потом рассказывал — он не мог поверить в то, что человек в моем возрасте может так быстро двигаться…

Я бросил руль, выскочил из машины, перекатился через капот и занял место за моторным отсеком прежде, чем Димитрис успел открыть дверь…

Еще выстрел — на сей раз, он был хорошо слышен. Растянутый… с глушителем скорее всего. Греческие солдаты — заняли позиции за машинами, выставили винтовки… какой придурок привлек к обеспечению перевозки солдат?! Они же не полицейские, и если даже обучены бою в городских условиях — то понятия не имеют о правилах применения оружия полицией. Один не будет стрелять, когда надо — а другой будет стрелять во все стороны…

— Откуда?!

Я этого не знал. Я оценивал обстановку… улица совсем узкая, наполовину перекрыта и отгорожена столбиками — туда как раз и подъехал конвой с Холодовским и военными. Сама улица в один ряд в каждую сторону, напротив трущобы какие-то заброшенные, как после войны. Райончик, б… И с той и с другой стороны — тоже трущобы вперемешку с нормальными отелями и апартаментами. Расстояние совсем небольшое. Откуда он бьет?

— Ладно, пошли!

У меня не было ствола. Не было бронежилета. И это было такой глупостью… что и не выскажешь. Но я тогда был в таком состоянии, что готов был грудью на амбразуру.

Те трущобы, которые подступали к прокуратуре… Они, наверное, были построены лет шестьдесят — семьдесят тому назад. Как наши хрущобы только страшнее. Длинные такие здания, три этажа, все обшарпанные, изрисованные граффити. Балкончики, примерно такие как в наших сталинках, только без украшательств. Белье постиранное не висит — тут не Италия. Зато полно наркоманов, албанцев, негров… и это прямо напротив генеральной прокуратуры страны.

Эти трущобы были длинными — одно здание один квартал, тротуаров — нету, люди ходят прямо по краю проезжей части, машины с обеих сторон припаркованы. Я искал человека… он, скорее всего, будет уходить сейчас, не дожидаясь пока полиция и военные оцепят квартал, и начнется прочесывание. Я искал не негра, не албанца, не наркомана… обычного мужчину, скорее всего ниже среднего или среднего возраста, славянской или европейской внешности, который не будет вписываться в нищету и убогость этого квартала. В сущности это была ловля на удачу… но удача иногда и улыбается…

— Эй, ты!

…

— Ты, в куртке! Стой!

Уже по тому, что он понимал русский язык — иначе бы не дернулся, я понял — тот самый. Почему? Потому что киллер почти наверняка русский или русскоязычный. Холодовского ликвидировала мафия, киллер, скорее всего из СНГ. Русская мафия — то есть мафия со всего бывшего СССР — держится обособленно от всех основных европейских криминальных сообществ и в своих делах предпочитает иметь дело со своими…

— Стой, говорю! Полиция!

Киллер побежал. Так и есть — среднего роста, молодой, без особых примет, серая футболка для бега с капюшоном. Бежит быстро

— Вон тот!

Я показал Димитрису подозреваемого уже на бегу. У Димитриса был USP местной сборки, у меня же не было ничего, ни пистолета, ни бронежилета, ничего. Это потом я понял, какой глупостью было пытаться взять киллера голыми руками. Пятьдесят на пятьдесят, что у него не было ствола — винтай свой он сбросил, а пистолет — либо имел либо не имел. Иногда второе оружие не берут сознательно — если не удастся выскочить из сжимающегося полицейского кольца, если полиция перекроет улицы и начнет повальную проверку документов — пистолет лучше при себе не иметь, задержат с ним — сразу все и понятно будет. И сбросить до досмотра — тоже не факт что получится.

Но попадаются и отморозки, которым все пофиг, и которые второе оружие берут.

Б… как мы бежали…

Полковник и генерал — бежали за киллером, который наверняка был намного моложе нас, и он убежал бы от нас, если бы не одно но — он не ориентировался. Я это сразу понял — если бы он свернул во дворы, скорее всего, хрен бы мы его догнали.

Но он не свернул. Хотя и так…

Димитрис видимо думал так же, и потому остановился и начал целиться.

— Не стреляй! — крикнул я

И, почти сразу — все и решилось.

Эти улицы — они узкие, если с обеих сторон машины припаркованы, то только одна машина и проедет, даже разъехаться негде. Но есть и более широкие, правда скорость там держат — тридцать кэмэ в лучшем случае. Афины старый город и это чувствуется, даже в мелочах.

Киллер выскочил на такую улицу и… попал под автобус. Правда как попал… автобус и так еле ехал, а увидев вылетевшего под колеса человека, водила успел дать по тормозам. Автобус боднул киллера, тот как-то… отпрыгнул что ли, даже с ног не упал — просто отскочил. На секунду замер, пытаясь понять, что с ним и куда дальше бежать… но свой запас везения он уже исчерпал. На противоположной полосе остановилась синяя с белым Шкода национальной полиции, из нее выскочили двое полицейских, уже с оружием наготове.

— Стой!

Я на всякий случай поднял руки, но этого и не требовалось. Сзади, тяжело пыхтя, подбегал Димитрис, с пистолетом в одной руке и значком в другой…

Холодовский умер еще до приезда скорой. Два пулевых.

Киллера приняли и отвезли в здание Центрального аппарата МВД на Монастыракис. Я поехал следом, надеясь что-то выведать и понять, как быть дальше. Не знаю, может медаль дадут за то, что по горячим следам взял киллера. А может, предложат в двадцать четыре часа покинуть страну.

Вот тут то на меня и накатило. Когда такое… в бою не думаешь ни о чем. А потом накатывает… так что не продохнуть. П…ц короче.

Пошел к ларьку, выпил одну за другой три чашки кофе, потом заел местным вариантом шаурмы. Полегчало, но ненамного.

С..а.