Идите и убивайте!
- Автор: Александр Афанасьев (Маркьянов)
- Жанр: Политический детектив / Криминальный детектив / Триллер / Самиздат, сетевая литература
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Идите и убивайте!"
30 мая 202… года. Сербия — Греция. Фотис Циридис. Дорога из аэропорта
Перевозка Козлакиса из Сербии и Грецию стала настоящей военной операцией. Было признано невозможным везти его гражданским рейсом — учитывая произошедшие события, надо было принимать во внимание возможность того что на самолете будет бомба. Потому решили, что до Греции Козлакис полетит военным спецрейсом, военный борт предоставит Греция.
В назначенный день — мы стояли в одном из дворов «Центрального затвора», когда военные и тюремщики вывели Козлакиса. Он сильно осунулся и выглядел испуганным. Его посадили в тюремную машину, следом — стоял бронетранспортер жандармерии…
— Поехали…
Наша Шкода пристроилась за БТРом.
Едва мы выехали из ворот тюрьмы — сербы свернули в проулок и остановились. Люди смотрели на бронетранспортер, снимали на телефоны — понятно, такой спектакль на улицах не каждый день увидишь…
Два человека поменялись местами. Я догадался, смотря из полицейской машины — Козлакиса переодели в сербскую форму и пересадили в бронетранспортер.
Умно…
Поехали на юг, в сторону Ниша по первой дороге. Пять машин — три машины полиции, броневик и бронетранспортер. По пути свернули на второстепенную дорогу и, проехав по ней какое-то время, доехали (сербы говорят, дошли) до какой-то военной базы. Там выделялся огромный хвостовой плавник С130 с греческими опознавательными знаками.
Быстро перевели Козлакиса в самолет, а все остальные задержались — надо было оформить все документы по выдаче.
Вместе с полицейскими — из Греции прилетела группа жандармов, охранять Козлакиса. Но они меня не интересовали — меня интересовал Димитрис. Пока оформлялись документы, мы отошли в сторону…
— А ты теперь герой, как я погляжу — усмехнулся Димитрис
— Это что — и у вас показывали?
— Ага. То, что происходит в Боснии и Герцеговине нас сильно интересует. И ты понимаешь, почему…
Еще бы не понимать.
— Как у вас дела?
— Нормально! — Димитрис показал большой палец
— А подробнее?
— Ты был прав. Мы начали брать людей в красных ветровках — и кого только не попалось. Один тип раскололся — на нем обвинение в тяжких телесных висит. Не тогда — они на матче драку устроили с тяжелыми последствиями.
— Что он сказал?
— Что сказал? Сказал, что некий тип с бородой и с адвокатской лицензией отломил ему восемьдесят тонн налом за то, что он в нужный момент выведет болел на улицы. И пообещал отмазать бесплатно, в случае, если кто-то загремит всерьез.
— Козлакис?
— Пока нет. Вот опознание проведем — будет Козлакис.
Все правильно.
— Он назвал конкретную дату? Когда надо выходить?
— Нет, но он сказал, что они и сами поймут, когда надо будет выходить. Как только произошла та бойня, они все поняли.
Косвенно — но все же улика. Слабая — получается, Козлакис знал, что что-то должно произойти, но не знал что именно и когда. Значит, ему доверяют меньше, чем я думал.
— А что насчет того обстрела в Албании?
— Шиптары отказываются сотрудничать.
— Вообще?
— Да, хотя есть данные, что они сильно ищут тех, кто это сделал. Им позволено немного больше чем нам, они же молодая демократия
Димитрис сказал это с нескрываемой злостью
— Были еще обстрелы пограничников.
— Кто то продолжает провоцировать.
— Вряд ли… — Димитрис смотрел на небо, яркое и голубое — ты видел, как ведут себя собаки?
…
— Они могут молчать. Но стоит одной залаять — так тут же начинают лаять все собаки, которые слышат этот лай — одна, другая, третья. Они не могут не лаять, понимаешь?
…
— Так и тут.
От самолета закричали, чтобы мы поторапливались.
…
Спецрейс сел в гражданском аэропорту Салоник, нам даже не дали отдельную площадку — зарулили на обычную, как все. Около транспортника выстроились несколько машин полиции, и мне тогда уже бросилось в глаза — жандармы почему-то не едут с нами. Я спросил Димитриса об этом, он раздраженно отмахнулся
— Потом…
— Нет, а все-таки — не отставал я — что происходит?
— Бардак, то и происходит!
…
— Местные копы написали жалобу на действия жандармерии, явно под диктовку. Командование жандармерии в ответ встало на дыбы — сами разбирайтесь со своим дерьмом. Их отзывают на охрану аэропорта. Тут вчера на стоянке анархисты подожгли машины…
Господи, как же все знакомо, а? Казалось бы, где Греция, где мы. А вот — гляди. Одно и тоже. И вроде даже не славяне…
— Ты едешь?
— Да…
…
Проскочили КП на выезде из аэропорта, на трассе сразу прибавили скорость…
Едва только отъехали от аэропорта — цивилизация закончилась и пошла деревенская глушь, которую смягчали только красивые балканские пейзажи, да белая каменная застройка— у нас провинция вся выстроена из дерева, но тут столько дерева нет. В остальном же… машины старые, часто еще и битые. Дорога получше, чем у нас в провинции — но до немецких и даже до польских не дотягивает. Дома в основном сельские, даже поленницы дров есть — дровами топят.
Шли под сто пятьдесят, но тут стали притормаживать — разворот впереди…
— Димитрис, а сколько тут жилье стоит? — спросил я, смотря в окно.
— Какое?
— Ну как вон к примеру в том доме.
— Ну, квартирка метров восемьдесят… ну, тут не море… скажем, за сто, сто тридцать. А что? Купить хочешь?
— Почему бы и нет?
— Это дело хорошее…
Это и были последние слова… которые мы сказали друг другу.
Мы выехали на транспортную развязку — кольцо. Нам надо было повернуть на двести семьдесят градусов, чтобы встать на дорогу в аэропорт — в самих Афинах нет аэропорта, ехать до него далеко, а мы еще выбрали кружной путь, понадеявшись таким образом запутать след. Наша машина шла третьей, Козлакис был во второй с полицейскими. Машины встали на кольцо, пейзаж был… сельский совершенно, яркое солнце. Мы заходили на кольцо, я обратил внимание — справа длинный ряд поленниц. Удивился — вот ничего себе, они тут дровами топят. А дальше — был отворот к какому-то жилому комплексу аппартаментов, трехэтажному. Я увидел движение за поленницей. Понял — там человек. Потом мой взгляд метнулся дальше… машины еще снизили скорость. Я увидел, как от жилого комплекса, под горку на нас идет огромный самосвал с синей кабиной… и все понял.
— Засада!
Но греки не понимали русского, а тем более водитель. К тому же водитель был неопытным и долбанул по тормозам. Те, кто прошел Чечню или Дагестан — при слове «засада» что есть дури давят на газ. Этот — по тормозам…
Огромный самосвал — на полной скорости снес головную Шкоду дорожной полиции, которая шла с включенной мигалкой и без сирены, и остановился в дыму и грохоте сминаемого железа. В кузове — показались автоматчики…
Но прежде чем автоматные очереди прошлись по конвою — я открыл дверь и вывалился из машины. И у меня был пистолет — его мне дали сербы и «забыли» забрать, а так как я летел спецрейсом, то и контроля не было. И пистолет остался у меня …
…
В перестрелке есть одно правило — если стреляют, сначала найди укрытие, потом стреляй в ответ. Если тебя замочат на первых же секундах, ловить будет нечего. Потому я первым делом выбросился из машины и покатился в сторону поленницы — там тоже оказался стрелок и он открыл огонь…
Мне просто повезло. Хотя бы тем, что у меня был пистолет. Я перекатывался к поленнице, в какой-то момент увидел на фоне ослепительно синего неба половину головы стрелка — тот строчил из-за поленницы, стоя во весь рост. Это и был мой шанс — я выстрелил снизу вверх, увидев, как от головы отлетел какой-то кусок…
А потом я вскочил — и бросился с разбегу на уложенные поленницей короткие чурки, пока стрелки в самосвале и еще где-то (а были еще) не открыли огонь по мне…
…
Больно было — до ужаса, до крика. Но я выжил.
Забор был невысокий — по пояс. Поленница была выше — мне почти по шею. Не знаю, как мне удалось ее перевалить — но я перевалил, и я рухнул уже за ней, почти на мертвого, застреленного мной автоматчика. Я со всего размаху упал грудью на землю, в груди что-то хрустнуло, в глазах потемнело от боли до пелены — но я был все еще жив. И это было главное…
Секунды две потребовалось, прийти в себя, понять, что я жив, что рядом труп — и что рядом с трупом лежит автомат. Я его тогда не опознал — подумал что Галил, израильский. Но это тоже Калаш, а Калаш есть Калаш.
Автоматные очереди хлестнули по поленнице, полетели щепки — но поленница выдержала. Заскочить им сюда и открыть огонь — пара пустяков. Или гранату бросить…
Там, за поленницей — глухо громыхнул взрыв…
Делать было нечего — я позаимствовал у боевика автомат. На нем была полувоенная форма, я предположил, что в карманах магазины и не ошибся в своем предположении. Позаимствовал сразу два, сунул один за пояс, второй в автомат, старый сбросил — неизвестно, сколько там осталось.
Автомат был армейский, с длинным стволом. Я пробежал чуть вперед, там был въезд, дрова лежали как бы углом. Но мне отлично был виден самосвал и стрелки в кузове. Их было трое, двое меняли магазины — у третьего был не автомат, а ручной пулемет, он стрелял. Я открыл огонь длинной очередью, одного убил точно, он вывалился из кузова вместе с пулеметом и одного наверняка. Он упал в кузов.
Самосвал есть.
Продвинулся чуть дальше — и тут по мне ударили с нескольких стволов, так что мне пришлось укрываться и отступать назад. Огонь был шквальный, на звук — Калаши. Мне пришлось перемешаться назад, потому что 7,62 мог и пробить поленницу.
Высунувшись из-за поленницы, чтобы осмотреться, я увидел бусик — Транспортер и около него автоматчиков. К сожалению и они увидели меня, пришлось валить и с этого места. Потом я услышал свист — и едва успел упасть на землю, как граната РПГ врезалась в поленницу, разбрасывая ее и разнося в щепки…
…
Ворота всегда запирают, когда все лошади уже убежали. А в данном случае — лошади не убежали, их всех перебили.
Я сидел в машине Скорой, голый по пояс. Один врач мерил мне давление, другой доставал щепку из головы. Когда выстрелили из РПГ — выстрел разнес поленницу, меня контузило немного и осыпало этими самыми щепками. К счастью не осколками — был всего один, причем даже жить не пришлось, просто залепили.
В рубашке родился, в общем.
Вокруг — половодье огней. Машины уже потушили, впереди — стоял самосвал — понятно, что его просто бросили и ушли. На бусике и ушли.
На меня смотрели как на чумного, в голове шумело.
— Хватит — сказал я и попытался встать.
На мне повисли, усадили силой.
— Хватит, все нормально у меня.
Потом послышался шум и ругань на русском — посольские прибыли…
…
— Вот, глянь…
Я смотрел… фотографии, сделанные по горячему — даже не успели положить линейку, значит, их в уголовное дело подшивать нельзя.
Отдельно труп в кузове. У кузова — кровь, следы волочения. Второго трупа нет — значит, забрали. А этот не смогли или не успели. Может, тот только раненый был.
— Видели его когда-то?
Я покачал головой… немного помутилось в глазах. Плохо, по возвращении — надо в больницу ложиться.
Но это если вернусь.