Идите и убивайте!

25 апреля 202… года. Греция, Ставрополи. Пригород Салоник

В Салониках — в отличие от Афин четкого разделения районов по мигрантам так и не сложилось. Просто те, кто побогаче — те селились на ватерфронте, ближе к порту, а те, кто победнее — дальше от моря, в таких местах как Ставрополи[16] или Орайокастро. Первая волна миграции — прошла в девяностые, когда албанские границы открылись и население бросилось бежать из страны победившей антиутопии, куда глаза глядят — а вторая шла сейчас, в ней были в основном жители Ближнего Востока, а албанцы уже выступали в качестве организаторов, проводников, они давали новым беженцам работу в подпольных мастерских, а для поднятия боевого духа и ощущения единства — они все собирались по вечерам в молельных комнатах и скандировали — Аллаху Акбар.

Постепенно формировались национальные и религиозные анклавы. Поселился один, потом еще один — потом во дворе не протолкнуться от детей пришельцев. Они дерутся, родители их за это не наказывают. Все хуже образование в школе, потому что его вынуждены рассчитывать на тех, кто не знает язык с детства. Все длиннее очереди в государственную поликлинику. Все больше людей хотят продать свои квартиры и уехать, и от того падает цена недвижимости. А раз падает — все больше ее покупает те, у кого лишних денег нет. А то и сама диаспора за деньги общака — чтобы заселить своих.

Так, за одно поколение — ты теряешь свою землю.

Так как до поры до времени — албанцы не хотели афишировать свое присутствие — они не строили мечетей, да и не позволил бы им никто построить. Но мечеть не нужна тем, кто принял радикальный ислам. Они собираются в любой квартире. Киблу на стене поставили мелом — и Аллаху Акбар. А недавно — в одном из домов открыли рушдию — подпольную исламскую среднюю школу. Преподают там по учебникам Саудовской Аравии — ваххабиты. Вообще, вся жизнь местных — вращалась в этом, стремительно становящемся исламском районе. Работа на подпольном заводике или на контрабандистов. Молельня своя, подпольная. Денег нет— диаспора не оставит. Детей отдать в рушдию. Из греческого тут — только место, где всякие пособия выдают, да больничка где бесплатно лечат.

Власть уже своя. Никем не выбранная — но все прекрасно знают, к кому надо обращаться в случае чего. И не только албанцы, но и сирийцы, афганцы, ливийцы, негры…

И вот уже по улице не пройдешь, а пять раз в день — неизвестно откуда звучит призыв к намазу. Но его слышат и соседи, как намек — пора убираться…

Но…

…

В тот день — в мусульманском кафе собралась группа озабоченных мужчин. Намаз только что завершился, но они не разошлись. Поговорить было о чем…

— И все-таки я не согласен с тобой — заявил пузатый, хорошо одетый, похожий на турка человек — нельзя брать это оружие. Что если это провокация?

— Не хочешь, не бери.

— Не говори за всех, Кото!

Как это часто и бывает — столкнулись две правды. Кото — был бывшим боевиком УЧК, сейчас занимался контрабандой и наркоторговлей. Пузатый — его звали Нури — содержал несколько подпольных фабрик, на которых делали ширпотреб

И ему было не все равно, что будет с районом…

— Мы должны быть сильными, и потому нам нужно оружие. Если бы мы были слабыми, если бы мы действовали уговорами — мы бы не взяли Косово. Мы поставили весь мир перед фактом и мир смирился. Теперь же мы должны проделать это здесь….

— Ты идиот, Кото.

— Что ты сказал?

— Сказал, что ты идиот. Греция и Сербия — православные страны. Сейчас они недолюбливают друг друга. Хочешь, чтобы полюбили?

— С именем Аллаха…

— Подождите, подождите… — вмешался третий мужчина — кто нам говорит, что надо брать оружие и стрелять? Никто не говорит. Возьмем, и пусть лежит в подвале. Не нужно будет — продадим.

— Ты что, не понимаешь?

…

— Если тебе дают оружие, это для того чтобы стрелять. И стрелять придется. Подумайте — что от нас хотят друзья Кото, если бесплатно дают нам оружие. В чьих интересах они это делают?

— Ты позор своего народа! Ты даже не мусульманин!

Две правды. И два варианта будущего.

Кото — был бандитом и приехал, чтобы продолжать бандитствовать и грабить — свою страну он разграбил под ноль. Он просто вовремя понял, что бандитствовать и бандитствовать под патриотическими лозунгами — это разные вещи. УЧК грабила, убивала, торговала наркотиками, продавала людей на органы. Но все это она делала ради освобождения албанского народа, стонущего под сапогом сербских оккупантов, и потому — Запад смотрел на это с умилением молодого отца, смотрящего на то, как набедокурил его сын.

И сейчас — албанские банды грабили, насиловали, убивали по всей Европе, и никто и слова не говорил. Просто потому, что не хватало смелости признать страшную ошибку, допущенную много лет назад.

Кото — имел целый набор знаков, слов, символов и терминов, позволяющих ему выставлять свое насилие политически мотивированным, а не просто насилием. Или побеждать в споре. Например, можно пафосно сказать «Ты позор своего народа!» и ты уже почти Сканденберг[17]…

Хотя потом ты идешь и рекетируешь владельца кафе, который тоже часть твоего народа, отнимаешь у него те крохи, которые он заработал трудом…

Нури тоже не соблюдал закон — на его фабриках отшивались вещи по заказам итальянской мафии. Албанские мигрантки, работая по двенадцать часов, шили платья и костюмы, на которые потом нашьют уже в Италии лейблы типа Кавалли или Нина Риччи и отправят в Москву и Пекин, где богатые лохи купят их потому, что на них нашиты лейблы Кавалли или Нина Риччи — и купят в пятнадцать — двадцать раз больше, чем затрачено на их производство, потому что они — лохи. А деньги разойдутся по криминальной цепи — мафии, политикам, что-то достанется и самому Нури — и в целом это такой бизнес, который по рентабельности и наркоторговлю кроет. Но Нури не хотел оружия, не хотел уличных боев, не хотел поджогов и всего прочего, что неизбежно произойдет, после того как груз с оружием окажется в албанском квартале. Он бежал из Албании, потому что там уже нечего было ловить. Он был даже не мусульманин на самом деле и не совсем албанец — он принадлежал к тоскам и был католиком, в то время как все правители Албании принадлежали к гегам. Италия не приняла, осел здесь с искренней надеждой обжиться в нормальной стране, стать таким же, как все и может даже когда-то создать собственную линейку одежды. И вместо этого… на тебе!

Сейчас Нури медленно ехал на своем Мерседесе — подержанном, но не угнанном, купленном честно в салоне — и думал, что делать?

Сообщить в полицию?

Тогда он станет национальным предателем, а то и кровную месть на себя навлечет. В Албании — кровная месть длится столетиями, некоторые горные районы уже почти обезлюдели — одни мстят, другие скрываются от мстителей. Но его точно так назовут, если он сообщит.

Подонок Кото. Сам не живет и другим не дает.

Еще когда в Косово шла война — Кото и другие такие же молодчики ходили и собирали «на войну», откажешься — сожгут. Все потом купили Мерседесы…

Сам Кото он помешать не сможет. Кто он? Торговец, потом бизнесмен. Кото просто вытрет об него ноги…

Но не вытрет об дона Калоджеро — подсказала мысль.

Дон Калоджеро — это человек, который покупает у него все то, что он отшивает. После того как в Италии полиция провела серию рейдов — мафия вынесла производство за пределы Италии, оставив себе только контакты с модными домами. Они шьют — им не надо думать о сбыте, мафия обеспечит сбыт и даже прокредитует…

Это как наркотики. Только если попадешься — пара лет, а не пожизненное.

Дон Калоджеро — серьезный человек. Под ним больше тысячи боевиков, он раскинул сети далеко за пределы Италии. Например, в Болгарии выращивают органический чеснок и поставляют в Германию как итальянский органический — втридорога. Из Африки идет поток кокаина — тоже дон Калоджеро. Украинские проститутки — дон Калоджеро.

Надо будет — он всех поставит на уши.

Нури вспомнил, как он ездил в Неаполь, как его принимал дон Калоджеро в своем замке в центре города, как давал советы. Он помнил — дон Калоджеро хвалил качество его вещей, и говорил, что если что, то…

Он не будет никого сдавать. Просто посоветуется.

Телефон… в памяти его не было… телефон…

Ах, да…

Номер сам собой всплыл из памяти. Он отвлекся от дороги, набирая его…

Просто поговорить. Спросить совета. Он хоть и не итальянец — но дон Калоджеро зависит от его поставок и если что — сурово спросит с Кото. Дон Калоджеро тоже не сам по себе, за ним Каморра — целая мафиозная организация. От них зависит многое в Средиземноморье, даже такой отморозок как Кото не осмелится перейти дорогу Каморре и ее интересам.

Да, так и надо поступить. Дон Калоджеро это не полиция, и пусть все знают, что у Нури тоже есть серьезная крыша и к нему просто так не сунешься.

Придерживая руль рукой, он набрал номер…

— Алло…

— Это… Нури из Греции. Мне бы поговорить… с синьором Калоджеро.

— Его сейчас нет. Это Нино, его сын. Ему что-то передать?

— Да…

Треск мотоцикла отвлек его — какой-то мотоциклист, нарушая правила, лавировал в потоке машин. У него был «громкий» спортивный глушитель

— Сейчас…

Мотор мотоцикла взвыл под самым ухом, Нури оглянулся, чтобы понять, что этот тип задумал и как с ним не столкнуться. Последнее что он увидел — ствол автомата, направленный на него…

…

Телефон прозвонил три раза и умолк. Владелец телефона и не подумал ответить — он спрятал его в карман и улыбнулся

— Проблема решена…

А вот Кото так не думал.

Своим нюхом контрабандиста и рэкетира — он чувствовал, что что-то неладно с этими людьми. Совсем что-то неладно. Между собой они говорят на языке, который Кото никогда не слышал и даже не знал, что есть такие. По виду они такие же, как шиптары — крепкие, чернявые, волосатые — но Кото чувствовал, что они совсем чужие. Не такие как он.

— Когда я получу товар? — спросил он

— Он здесь — сказал владелец телефона — забирай. Вон тот контейнер.

…

— Вот документы на груз…

Грузинская мафия.

Кото даже в интернет залез. Ничего не понял. Что за Джорджия такая. Есть страна, а есть штат. Но если это штат, то почему они по-английски не разговаривают. А если страна…

— И это всё мне?

— Тебе.

Кото подумал

— А вам то это зачем?

— Ради дружбы — сказал владелец телефона — наши боссы хотят с вами дружить и посылают подарок. Но ты слишком много вопросов задаешь. Берешь, или…

Кото кивнул. Как и все контрабандисты, он быстро принимал решения

— Беру