Идите и убивайте!

18 мая 202… года. Европейский союз. Афины-Лондон. Продолжение

— То есть, Иваниди, вы и Холодовский разошлись во взглядах на дальнейшее развитие бизнеса.

Хоменко покачал головой

— Не так. Чтобы разойтись во взглядах на дальнейшее развитие бизнеса, нужно иметь сам бизнес и его развитие. У нас не было ни того ни другого. Саша и Ник видели в этом не бизнес, а отмывочно — постирочную машину. Все остальное лишь прилагалось. Даже, когда мы вошли в топ-50. Даже когда мы доцарапались до топ-20 — они все равно продолжали так думать. Чем больше оборот, тем больше можно прокрутить.

— Почему они так думали?

— Почему? Ну… горбатого могила исправит. Они же начинали с обнала, с ЦНТТМ[10]. Незаработанные деньги портят и неважно рубль это или миллиард. Ходор и его кейс был только предлогом. Если ты хочешь работать вбелую — ты работаешь, вот и всё. Так все работают. Кроме тех, кто решил работать втемную.

— Вам они все выплатили?

Хоменко кивнул

— До копейки. Я знал слишком много.

Да…

— Кто курировал весь левак?

— Тогда — Саша.

— А чем занимался Иваниди?

— Мы его называли Ник. Он вращался в высоких кругах, занимался привлечением клиентов. Вся Грузия, например, мыла через нас. А какие там потоки — вы представляете. Контрабанда, наркота…

— В Грузии у них были проблемы?

— Давно. В этом мире любую проблему можно решить за энную сумму.

— Какие еще страны?

— У него были серьезные подвязки в Грузии, Казахстане, Украине, Туркменистане, Латвии.

— Все комсомольцы?

— Да.

— У Иваниди и Холодовского были конфликты?

Хоменко задумался

— А знаешь… были. Саша… он был своего рода независимый профессионал. Очень, я бы сказал схемный человек. Положил на стол пачку денег — отвернуться не успел, а ее нет. В Америке Саша либо стал бы новым Джорджем Соросом либо сел бы лет на двести.

— А Иваниди?

— Ник… Ник… знаешь… Ник был другим. Сашка — он никогда не интересовался политикой. Только деньгами. Это была вся его жизнь… переводы, акцепты, авизошки… он этим жил. Ни во что не верил. Спецом был… ему можно было докторскую по экономике сразу давать. Если бы его премьером назначили — Америка бы сейчас сосала с Европой вместе. А вот Ник… для него деньги были средством. А целью была политика. Он был лидером. Интересовался людьми. Мог человека завести парой слов. Вербануть — так же Я так не мог. Саша тоже. Ник был комсомольцем, просто в какой-то момент … понял, что ли? Но комсомольцем быть не перестал.

Хоменко говорил сумбурно — но я улавливал. Как говорил Козимо Медичи — Библия говорит, что нужно прощать своих врагов. Но нигде не сказано что нужно прощать своих бывших друзей. Иваниди — разочаровавшийся правоверный. Это страшнее всего.

— Мы ведь… все… комсомольцы. Комса. Каста — Хоменко смотрел на тарелку, на разводы соуса — Перестройка… многое должна была изменить. Я помню, как совещание было… как раз с Украины человек возглавил комсомол. О многом тогда говорили. Планов было громадье… и каких планов. Мы в принципе понимали, что будет переход к рынку. Хотели сделать что-то вроде… инкубаторов что ли. Как сейчас — бизнес-инкубаторы. Чтобы каждый комсомолец мог прийти со своей идеей и реализовать себя. Про стартапы тогда еще никто не слышал, американцы только начинали — а мы считай до того же самого додумались. Идей было… море. Электрические мотоциклы, игровые приставки… только все потом к воровству и скатилось. А почему? Да потому. Всегда так в России было. Отцы воровали — и мы воруем. И дети наши будут воровать. Вот эти, кто сейчас в Москве на акции выходят — они что, другие что ли? Да не, такие же — просто у власти не они. А хочется. Придут когда — путинщина раем покажется. Не родятся на осинке апельсинки.

Хоменко смял салфетку, бросил на пол, резко встал.

— Все что знал, сказал. Больше не звоните…

— Еще один вопрос.

…

— Как, по-вашему — Иваниди заказал убийство Холодовского?

Хоменко внимательно посмотрел на меня

— А кто же еще?

— Причина?

— До свидания.

И Хоменко ушел. А я остался сидеть. Только запись выключил — у меня микрофон был в часах. Понятно, что ни один суд этого не примет, но тем не менее…

Сколько же можно… Сколько же можно всего этого… Когда наконец мы сможем жить… нормально, как люди живут. Когда же, наконец, мы освободимся от девяностых, и нам не будут долетать в спину летящие из тех времен камни?

Что же мы тогда, б…, наделали…