Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть II.

Глава 33

Тонкий лучик закатного солнца не спеша полз по огромной карте. Золотой зайчик пересекал реки и горы, перешагивал через города, пока наконец не упёрся в зелёное пятно вечного леса. На этом зайца покинули силы и он спрятался, оставив в огромном кабинете с высоким потолками полумрак сумерек.

Высокий плотный мужчина, в дорогом двубортном сюртуке, отделанным золотой канителью, двумя радами пуговиц, жеманно спрятавшихся в складках волнистого жабо. Чей снежно кипенный цвет в наступающем темноте, казалось, светился мертвенным светом ночного солнца.

Взгляд Басилевса…

А мужчина в кабинете, который давно стал роднее пустого дома, который был его хозяином вот уже семьдесят восемь лет.

Так вот, взгляд ректора Академии Волшебства и Чародейства – Басилевса Руслановича Олелькович, в который уже раз остановился на Великом Лесе, даря тоску от старо-давней потери. Давно уже отболело сердце, но осталась тоска и пустой дом. Вчера случилось ровно шестьдесят лет, как его молодую жену и двух сыновей прибрал к себе Великий Лес. Ни он, ни лучшие дознатчики, не смогли разгадать тайну, куда подевались молодая женщина с двумя десятилетиями детьми. Снова и снова мысли обкатывали старое событие, в тишине кабинета.

Давно уже умершие голоса , шептали свои рассказы о той поездке. Большой весёлый караван из профессорского квартала, выехавший на ближайшую лесную полянку. Весёлые песни и детский смех. И только собираясь домой, жёны его соседей и друзей обнаружили пропажу. Женщины уверенно рассказывали, что Борк и Берк, бегали и играли с детьми до самого конца, а его Роксилинка даже помогала собраться соедской Нани, бывшей в то время на сносях.

Он прочесал все окрестности. Не выходил из леса два месяца, буквально просеивая каждую иголку. Навеки поссорился с главой лесного Дома Ку, предъявив тому клок лисьего меха, найденного в сотне саженей от проведения пикника. Всё уже кануло в лету, всё кроме памяти и тоски.

В дверь тихонько постучались, скорее даже поскреблись, он не стал реагировать, даже голову не стал поворачивать к двери. Взгляд так и не оторвался от зелёного пятна на карте.

— Господин? Басилевс Руслановича — головка его секретарши Манюточки, сверкнув белизной острых клыков, просунулась сквозь дверную щель, — к вам Бродохлыст из Клана Золотобородых. Полчаса уже дожидается. Звать?

— Зови, — мужчина тяжело вздохнул, отметив что Манюточка в очередной раз покрасила свои волосы. Увиденное заставило его поморщиться. Нет, он не считал себя ханжой, но волосы цвета спелой клубники, и зелёная, нежного болотного цвета, кожа, да ещё и вкупе с длинными накладными ресницами, над глазами не доенной коровы. Это кого угодно может взъерошить.

— Так звать?

— Зови уже, и чаю нам не забудь. Только воду предварительно вскипяти, не то как в прошлый раз будет.

— Что милсдарь? Ни как тебе не удаётся с секретаршами ужиться, — Зашедший в кабинет гном, звонко шлёпнул, и не думающую уходить, секретаршу пониже спины, заставив девушку взвизгнуть. Бродохлыст походя, привычно присел, пропуская над своей макушкой зелёный кулак, — иди уже красавишна, не видишь начальник твой думать изволит.

Дверь за девушкой громко хлопнула, поколебав карту на стене, заставив ожить дороги и реки, решившие хоть на секундочку сменить привычные маршруты.

— Что Броди, снова матросишь мою секретаршу? — ректор изогнул тонкую бровь, пряча в густых усах набежавшую улыбку.

— Ну, а, куда деваться бедному мне. Девушки летят к импозантному красавцу, как мотыльки на огонёк, только бедняжечка крылышки обморозит о твоё ледяное равнодушие, а я тут как тут. Вот как? Скажи мне вьюнош неразумный, как ещё утешить женское сердечко?

— Тоже мне, нашёл юношу, — ректор фыркнул в густые усы, — Сам на позапрошлой неделе поил меня гномьей настойкой в честь моей первой сотни с дюжиной, годочков.

— Ключевое слово здесь первой. Так что, не спеши кичиться передо мной своим возрастом. Да и зелёненькая совсем не против. Почему не спрашиваешь зачем пришёл?

— Хорошо, — ректор взмахом руки зажёг верхние светильники, тут же отправив ненавистную карту в глубокую тень, — зачем пришёл?

— Помнишь тех двоих, что третьего дня посещали сей приют одинокого мужчины? — гном указал на два стула с высокой спинкой, приставленных к массивному столу, — Ну тех. Что мать и будущий тесть нашего будущего студента?

— Откуда такие глубокие познания, — ректор вскинул брови, — впрочем, не говори, знаю, как обычно оставил их одних и подслушивал. Да ладно! Не нужно так возмущённо на меня смотреть, тебе по должности положено. Как же помню и не порицаю. И с чего ты решил, что мальчик уже стал нашим студентом?

— А ты выслушай, — гном горестно покачал головой, — вот всегда спешишь, а ещё мне возрастом кичишься… мальчишка.

— Всё, всё, рассказывай. Судя по прелюдии, действительно что-то важное нарыл, — он кивнул зашедший Манюточке, показав глазами на столик в углу, — поставь туда Ягодка, и печенюшек не забудь принести, иначе думаю Бродохлыст не сможет ночью уснуть.

— Почему же? Господин? — Манюточка взмахнула ресницами, обдав ректора запахом чая, — милсдарь Бродохлыст ещё вполне крепкий мужчина.

— Ну да, — ухмыльнулся гном, — ещё матушка моя говораивала, что я в корень расту.

Когда в чашках душистый напиток, обновился второй раз, а половина печенья исчезла в недрах гномьего естества, Бродохлыст оставив початую чашку, посмотрел на своего друга и согнав с лица улыбку начал.

— В лес вернулся хозяин, и уже успел навести шороху. Молчишь? Это ещё не всё, как раз мальчишка о котором мы говорили, и есть этот самый хозяин. Подожди — Бродохлыст вскинул руку, хотя и ректор и не собирался его перебивать, зная не любовь подземного народа к торопыгам, — арахны признали его своим Князем, двое наших студентов уже успели заключить с пришлым Князем ряд. Мало того пятеро разумных со второго курса попали к нему в качестве военного трофея. Он разбил на голову караванщиков из Райха, освобождая нашу студентку, ту которая из деревни арахнов. Помнишь? Перспективную девочку универсала — Мартышу. Ага вижу вспомнил. Её похитили прямо в радом с Академией во внутреннем городе. Совсем Шмондар страх потерял в своей гордыне. Так вот о чём я? А да, студенты. Шмондар увёз с собой ещё пятерых, мне пока не известно кто эти несчастные, но сведения точные. И он действительно хозяин. Мальчишка пробудил големов — Стражей. Вот. Так что ещё? Лесной Дом Ку. Они всем своим семейством сидят под домашним арестом. Чем-то расстроили мальчишку, вот он и вспылил. Но даже не это главное…. Молчишь? И правильно. Райху закрыт доступ на территорию Вечного Леса! А! Каково?!

— Как закрыт? — не выдержал Басилевс, — Это как? Это же… Шнаблер! Он же… Огнём и мечом. Ох.

— А не охай ты, Райху действительно звучная плюха прилетела, они три звезды уже потеряли, а может и больше. Ты лучше подумай какой у нас студент будет. Между прочим, мальчик чародей. Из настоящих, ещё той, старой крови…

— Думаешь он стоит войск Райха под стенами академии, мало того лес под корень, так и нас заодно к ногтю прижмут. Не ты ли мне чуть ли не раз в месяц рассказываешь, как очередного засланца за стены отправляешь.

— Ты меня похоже не услышал, — гном резко встал, откинув кресло, — мальчик Хозяин Леса! Не ужели ещё не дошло? Ну думай же! Роксилинка! Он хозяин! Понимаешь Хозяин. А кто как не хозяин знает всё в своём доме. А Шнаблер... Умоется, попомни моё слово.

— По больному бьёшь — хозяин кабинета вскинулся, — сколько лет прошло, что толку от того если я узнаю как они погибли?

— Вот не ожидал от тебя такого малодушия, — гном гневно вперил свои очи прямо в своего собеседника, — разве важно сколько лет прошло? Важно что ты об этом будешь знать! Важно, что сможешь почтить память, обретя могилы своих близких, или скрасишь свою жизнь местью. И кстати, что б ты знал, мальчишка уже схлестнулся с монастырскими, а они, если не забыл, у нас среди основных подозреваемых числились. И пусть настоятель сама приезжала, принести свои соболезнования… Не верю я этой… самке.

— Да, действительно выдающийся студент. Знаешь? — Басилевс поднялся с кресла, подошёл к карте, провёл рукой по нижнему краю, открывая потайную дверку, не предлагая гостю набулькал себе в высокий кубок жидкости из глиняной бутылки и залпом выпил, — если бы не знал, что у тебя в Роду были только эльфы… Иногда твоя креативность граничащая с любопытством… Так и хочется глянуть на твои ноги, не растёт ли на них шерсть.

— Полуросликов в родне не было. А разглядывать ноги это извращение. Впрочем чего от людей ещё можно ждать. Хуже только не предложить своему старому товарищу выпить. А по поводу студента ты не прав. Давно у нас были чародеи? То то же. Только и того, что готовим зарядников, годных только на подзарядки артефактов, мало кто переходит на третий курс. А тут реальный природный чародей. Он уже всколыхнул это болото называемое Средиземьем. Нашу Академию с её замшелыми чурбанами — профессорами тоже нужно взболтать, — гном хохотнул, — главное не размешивать.

— Да всё я понимаю, только вот перемены… будь они не ладны, — ректор прошёл до своего места, со вздохом сел в кресло и уже официальным тоном продолжил: — Подготовь личное дело на абитуриента, не забудь свои предложения по коммуникации с другими студентами, куда будем селить, по какой категории считать оплату за обучение, сам знаешь, что и как, не мне тебя учить. Документы со справкой жду завтра к обеду.

— Обедаем вместе, — Бродохлыст проигнорировал настроение своего начальника, — или…

— Ни каких или, ты мне главное справку поподробнее подготовь, особенно свои выводы и прогнозы по Райху. Примем мальчишку, плюнем в лицо герцогу. Здесь главное, насколько нам это нужно.

Дверь за широкоплечим Бродохлыстом закрылась, оставив в одиночестве мужчину, снова рассматривающего карту их королевств, как лепестки расположенных вокруг вечного, или как его ещё называют. Великого леса.

— Значит в мир вернулась старая кровь. Очень интересно, — рука потянулась к серебряном колокольчику, вслед за звоном которого в дверь заглянула молодая орчанка с дикого цвета причёской, — Манюточка на завтра, к десяти вызови ко мне нашего архивариуса, и пусть захватит материалы по Вечному императору.

— Что то ещё милсдарь?

— Нет на сегодня всё, можешь быть свободна.

***

Вышли мы к моему доходному дому в Сеуле. Громадина здания совершенно преобразовалась, перестав быть шедевром урбанизации. Дом практически превратился в единый зелёный организм. Как-то назвать деревом, ставший Родовым представительством, дом. Пусть он и был, практически полностью, покрыт зеленью листьев свисающих с веток, но своих геометрические форм не потерял. Помимо всего прочего, квартал украсился зеленью выросших деревьев, которые вымахали на тридцатиметровую высоту, подарив тень и свежесть, совершенно убрав с улиц Сеульскую пыль. Перед домом застыли два деревянных дружинника, застыв семиметровые и статуями самим себе.

— Ну вот мы и дома, — мама вздохнула воздух грудью, жмурясь от удовольствия, — ещё бы туристов поменьше и было бы совсем хорошо.