Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть II.

Глава 7

Очнулся сразу, рывком, осознав себя лежащим на холодном столе, связанным по рукам и ногам.

Не открывая глаз, потянулся к своему солнышку. Здесь родное со мной, горит мягко согревая моё «Я».

— Со Хён! — вспомнив залитое кровью лицо, дёрнулся в безуспешной попытке встать.

Не получилось, лоб притянут к поверхности, затылок холодит металлом, вокруг кромешная темнота.

— Василий! — и снова облом, кот не появился, сердце сжалось, холодея от ощущения потери, я заорал во весь голос, — Васи-и-и-ли-ий!

Память тут же подсунула яркую картинку влипания моего фамильяра в стенку ресторанчика и странный дым.

Сделав пару глубоких вдохов, успокоился. Голова не шевелится, похоже привязан кожаным ремнём, руки, ноги, тоже притянуты к металлической поверхности. Пальцы шевелятся, ощупываю подушечками пальцев холодный, шершавый металл, странно, но ассоциация подсунула старый, алюминиевый тазик которым пользовался в офицерской общаге, устраивая холостяцкие постирушки.

Подвигал тазом, вроде что-то есть, непонятно, по ощущениям нечто лежит на животе и трётся об одежду.

Так, нужно освобождаться из пут самостоятельно. Представив в правой руке нож, потянулся к его тяжести, ощущениям шершавости ручки. Мой старый, складной нож. И снова облом.

Пустота.

Точно это ощущение пустоты, вот что зудело на краю сознания, прямо с момента как очнулся.

Так, только не паниковать. С усилием освобождаю разум, погружаясь в медитативное состояние осознанного транса.

Состояние здоровья норма, нарушений ауры тонкого тела нет. Солнышко мягко светит, моя сила со мной. Справлюсь.

Открыв глаза, решив подсветить темноту, с лёгкостью формирую яркий шарик плазмы.

Блин. Ярко до белых зайчиков, радостно заскакавших по зажмуренным векам.

Шарик плазмы, сияя электросваркой, отлетел за голову, повинуясь моему желанию. Осторожно, щуря глаза, приоткрываю веки. Зрение фокусируется не сразу, что это, потолок?

Каменная, ровная поверхность, похожая на брусчатку Красной площади, раскинулась перед моим взором. Странный потолок если честно, хотя вижу не много, голова зафиксирована жёстко, а одними глазами много не увидишь. Стен не вижу, значит, скорее всего, комната большая.

Потянул светляка к голове, решил попробовать пережечь ремень фиксирующий голову.

Запахло палёным, треск горящих волос подсказал о провале операции освобождения.

Темнота.

Попробовать ещё раз, боль, если что, перетерплю.

Страшно.

Воображение рисует сначала моё отрезанное ухо, потом безголовую демоницу, не ну его нафиг, думать нужно.

Лежу. Думаю. Холодно.

Холод стал ощутим, точно, метал стал ледяным, даже не так он стал обжигающе ледяным.

Действуя на голых эмоция, подстёгиваемый страхом, вцепился аурным щупом в ремень стягивающий лоб.

Рывок.

Звонкий звук лопнувшего металла. Голова свободна.

Теперь руки.

Есть. Свобода.

Ноги.

Тут же падаю вверх повиснув на широком ремне, больно резанувшим живот.

Что за хрень такая. Темнота дезориентирует полностью, поменяв чувство верха с низом.

Вцепившись обеими руками в широкий, явно толстой кожи ремень, делаю силовой переворот вперёд, борясь со страхом удариться ногами о темноту.

Глаза закрыты. Страшно. Внизу, по ощущениям, бездна, отпущу руки и поминай как звали.

Очередной светляк из плазмы осветил закрытые веки. Осторожно смотрю вниз.

— Твою-ж! Таксиста бабушку! Без права переписки! — пол прямо под ногами.

Без прыжка, мягко, по кошачьи, опускаюсь на пол.

Странное помещение, квадратная комната, замощённая брусчаткой, размером пять на пять, не меньше. В левом от меня углу, стоит медицинское оборудование. Похоже кому-то здесь собираются провести процедуру гемодиализа.

Странно, у меня с почками всё в порядке, мне такой радости не надо.

Над головой, закрывая от меня потолок, висит, вниз рабочей поверхностью, прозекторский стол. Порванные ремни, подсказывают откуда я только, что спустился. Белая, матовая поверхность, блестит в свете светляка мириадами искр. Пушистый иней даже на ремнях.

Пару шагов в сторону, подальше от медицины, не став давить естественное желание увидеть настоящий потолок.

Не увидел, слишком темно, подкинул плазменный шарик светляка вверх. Видимо желание скорости передалось не корректно, светящийся росчерк врезался в преграду, сыпанув искрами вниз.

Темнота длилась не долго, следующий светляк медленно оторвался от моей руки, паря потихонечку вверх.

Удивительно, но рабочее оборудование патологоанатома действительно висело ножками вверх, просто паря в воздухе, ничем зримым не удерживаясь. Поводив шариком, туда-сюда, в надежде найти подвесную систему, ничего не обнаружил, сколько бы ни напрягал собственное зрение.

Подняв светлячок повыше, присвистнул от удивления.

— Охренеть!

На каменном своде потолка, лежала моя шпага, как бы это дико не звучало. Именно лежала поверх ножен и перевязи, как если бы лежала на полу.

Забыв о потерянной способности, притянул оружие в руки. Шпага со сладким звуком вошла в ножны, перевязь через плечо, и лишь, когда застёгивал ремень, до меня дошло, что я только, что сделал.

Но ведь ощущение пустоты никуда не исчезло.

Охнув, потянулся к солнышку.

— Твою то мать! — Моё зримое выражение энергии сильно потускнело.

Я в каменном мешке, и не просто в заточении, я отрезан от энергии Мира, я как баран жгу собственные силы.

Выхода я не нашёл, его просто не было, каменные стены не имели ни дверных проёмов, ни щелей, ни чего, — просто отполированный камень пригнанный плотно друг к дружке, и всё. Алес.

Усевшись в позу лотоса посреди комнаты, положив ножны с клинком, на разведённые колени, задумался.

Вариантов освобождения если подумать не так уж и много, вопросов о причинах гораздо больше. Кто меня смог так качественно вырубить, хорошо помню опасности сзади не было, и Ваську приложили качественно, а ведь ещё звуки исчезли, точно я ещё удивился этому.

И что с того.

И ни чего, мыслей нет.

Дождаться похитителей, дать им бой, а там свобода. Можно, только я не Рембо картонный, задавят числом и не факт, что снова не вырубят.

Так ничего не придумав, задремал.

Сколько спал? Не знаю, чувство времени отказало напрочь. По привычке растасовал воспоминания, раскатив шары по своим местам, обратил свой взор к солнышку.

Оппачки, а оно ведь горит, ярко светит моя прррелллесть, значит энергия проникает суда, где-то есть щелочка, а может маленькая дырочка.

Есть, и я тебя найду.

Сосредоточившись, вытянул свой аурный щуп. Коснувшись стены вздрогнул, ледяная как дерьмо мамонта, холод прошёлся по спине приморозив задницу к полу. Что ж потреплю.

На удивление, ожидал долгой процедуры сканирования поверхности каменной стены. Не судьба, выход нашёлся сразу. Ну не совсем выход, щёлочка, пропустившая мой аурный щуп наружу.

Ощущение пустоты исчезло сразу. Решив не мелочиться, потянулся к старому армейскому другу. Автомат Калашникова это вам не тут, это существенный аргумент в споре с похитителями, калибром семь шестьдесят два.

Свет ударил не по глазам, свет ударил в голову, да так, что искры с глаз. Это на меня стол упал, тяжелый зараза, как шею не сломал? Удивительно.

Каменные стены, потолок, брусчатка — всё рассыпалось чёрной пылью, заставив желудок подпрыгнуть кверху. Знакомое чувство почившего колдовства.

Потирая шишку на макушке, озираясь, с трудом развязав ноги, поднимаюсь. Грохот от падающего железа стеганул по ушам не хуже новогодней петарды в лифте.

На кафельном полу, лежал мой старичок —АК-47, по прозвищу «Весло». Мой, даже сомнений не возникло, вытертая до блеска, с левой стороны, ствольная коробка и восемнадцать насечек на прикладе. Насечки мне дембеля нарезали, захотелось им болезным пошутить над молодым лейтенантом. Впрочем, веслом по заднице, что с насечками, что без, одинаково больно, что они сами и доказали экспериментальным, так сказать, путём.

Затвор чавкнул, загоняя патрон в патронник, щелчок предохранителя, случаи они, знаете, разные бывают. Вот теперь можно и осмотреться.

Помещение, а точнее жилая комната, о чём свидетельствует кухонная зона в углу, в том же самом, где стоит аппаратура для очистки крови. Большая комната квадратов на шестьдесят не меньше. Две стеклянные стены, с видом на небо. Стена с кухней, столом и диваном. Прилегающая к ней стена, с кухней, настенным телевизором и двумя дверьми. Посреди комнаты, на боку, огромный прозекторский стол. Так себе обстановочка, если честно.

Потеребил металлическую ленту, которой мне фиксировали голову. Ровная линия разреза, немного наискосок. Это что? Получается я и так могу.

Ладно, хватит рассусоливать, валить отсюда нужно, пока хозяева не пожаловали.

Дойдя до двери, хлопнул себя полбу. Вот баран.

Телефон материализовался в руке без всяких проблем. Последний вызов у нас?

Юн Ми?! Точно, у меня ведь так и не появился контакт «дядя Саша».

Отставить Юнку, звоним Петровичу.

Трубку сняли с первого гудка.

— Слушаю. — голос ровный, спокойный, у него наследника упёрли, а он само спокойствие.

— Сергеев в канале, — дублирую интонации главного безопасника, — доложите обстановку.

— Три часа назад, Юрий, на тебя и твою невесту было совершено покушение. Потери: два оперативника — двести, два — триста, Со Хён получила сотрясение мозга, сейчас в госпитале. Так же при нападении погиб Брат тамплиер Никодим и хозяйка ресторана. Ресторан сгорел. — На последних словах голос безопасника дрогнул, — Юра! Ты сейчас где? Мы весь Сеул на уши поставили.

— Сергей Петрович, я не знаю, — я смотрел с высоты птичьего полёта на раскинувшийся внизу город, прижав лоб к стеклу, — Здесь день, судя по солнцу, часа два. Я в городе, в небоскрёбе, на большой высоте. Нахожусь в квартире. Город — не знаю, не пойму, слишком высоко, могу сказать только, что слишком много небоскрёбов, но они все гораздо ниже. Попробуйте пробить телефон у сотового оператора

— Хорошо …

— Ещё, Петрович, это важно, — я перебил безопасника, стараясь не забыть, — меня поместили в каменный мешок созданный с помощью колдовства, отрезали от энергии Мира, ещё тут стоит оборудование для гемодиализа, а меня самого принайтовали к анатомическому столу. Он висел посредине каменного мешка с отрицательным вектором силы тяжести.

— Понял тебя, что думаешь делать?

— Сейчас позвоню родителям, потом разобью стекло и выпрыгну с парашютом. — Хотел было добавить, что у меня за плечами полтора десятка прыжков, в своё время реально увлёкся адреналином высоты, да вовремя заткнулся, и так уже будёновками весь мой путь застлан. Штирлиц недоделанный.

— Отставить звонки, не теряй время, я сам позвоню, — голос Петровича, сух и деловито спокоен, — как думаешь разбить стекло?

— Калибр семь шестьдесят два.

— Принято, действуй. Жду звонка по приземлению, постарайся определить локацию, если что, ищи русское представительство, если город крупный, обязательно будет где ни будь ближе к центру.