Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть II.

Глава 35

В родительской столовой царило оживление. Гул голосов мы с Софией услышали, ещё разуваясь в прихожей. За овальным столом, на кухне, собралась вся моя семья, включая деда с бабушкой. Перед дедом стоял наполовину полный стакан с чаем в серебряном подстаканнике. И всё. Остальные сидели за обеденным столом на сухую.

— Приветствую всех, — помахал присутствующим рукой, тщательно стараясь скрыть своё удивление.

— Доброго вечера вам, — София произнесла приветствие на русском, склонившись в глубоком корейском поклоне, со сложенными на животе руками.

— Прошу к столу, — мама показала рукой на пару свободных стульев подле себя, — мы тут как раз начали обсуждать проблемы воспитания современной молодёжи.

Судя по насупленному виду Ланы и воинственному настрою Лины, девчонкам явно не зашло родительское предложение. Обе сидят, как нахохлившиеся воробушки, губки поджаты, кулачки сжаты, прямо школяры перед родительским собранием

Лина так вообще, полыхает в ауре багровыми искрами, готовая вот-вот взорваться истерикой.

Да блин! Что тут вообще происходит?

— Мама? Мы что-то важное пропустили? Освети мне ситуацию, а? — наклонившись к маме, стал шептать ей прямо на ушко, боясь усугубить, так сказать.

— Дед приказал внучкам ехать в Петербург, с тем, чтобы продолжить обучение в Смольном, вот все и возбудились.

— Дед? А разве он может?

— Дед твоих сестёр, — но видя моё недоумение поспешила уточнить мама, — или ты забыл, что по деду они Романовы?

— Ааа, этот дед. — я даже как-то успокоился сразу, — ну и в чём проблема? С чего сыр бор? Смолянки. Мне кажется, об этом мечтают все девчонки Российской Империи.

— Эти дурёхи, видишь ли, ехать не хотят. Норов решили проявить, — мама говорила спокойно, только глаза смеялись, — до них вдруг дошло, что они с дистанции сошли. Причём обе сразу. Ты ведь уезжаешь, и надолго. Да ещё и без них. Всю свою банду берёшь, а их «Под каток воспитания благородных девиц». Это я тебе сейчас твою сестру процитировала.

— Ну да Лина может, — я в очередной раз оценил состояние Алины.

— Нееет сынуля, — мама лукаво усмехнулась, её явно веселило происходящее, — это если что, наша ведающая высказалась, слова Лины я здесь приводить не буду, чай не портовый кабак.

— Ох Ё! — Я в удивлении уставился на сестрицу, — она то чего? Это же столица. Там вечера, балы, хруст французской булки опять же.

— Ну я не знаю как там французские булки хрустят, но у Лины они сегодня гореть будут, — последние слова мама произнесла совсем без улыбки, глаза сверкнули тщательно скрываемым гневом, заставив меня невольно поёжиться. Это как нужно было выражаться, чтобы вот так вот… маму… на террор замотивировать.

— Маам? Так, что плохого в учебном заведении, в Смольном, говорят из смолянок лучшие жёны выходят, — я совсем потерялся в происходящем, в смятении вглядываясь в раскрасневшиеся лица родственников.

Дед насуплено молчал. Отец кому-то звонил, что-то яростно надиктовывая. Бабушка выговаривала сразу обеим сёстрам, о недопустимости такого поведения, а Лина с Ланой, тихо, в пол голоса её отвечали, и судя по полыхающим аурам, явно не извинения просили.

— В том то и дело, что только хорошее. Там тебе и знакомства, и высший свет, и Бал Дебютанток в перспективе, — мама усмехнулась, покосившись на деда, — только вот, твой дедушка, вдруг, решил посвятить твоих сестричек в императорские планы, да ещё и про долг перед Короной и Родиной напомнил. А они, дурочки твою Мартышу наслушались, себя уже в студентка Академии Волшебства и Чародейства числили.

— Мамуль, ты это, — я замялся, подбирая слова и аргументы, — ну… знаешь же говорят в народе, что ремнём воспитывать нужно пока поперёк кровати воспитуемый помещается, а потом бесполезно.

— Это вам мальчикам бесполезно, — мама сжала губы в тонкую полоску, не сумев сформировать улыбку, — девочкам это и после замужества помогает. Запомни. А сына, буде придётся воспитывать, так запомни, только физические нагрузки. Знаешь как в армии? От забора и до заката, розги только при особых условиях.

— Это как? — опешил я от маминых откровений, — как же ребёнка розгами, он же маленький.

— маленький он, это пока за мамину юбку держится, а как восемь лет исполнится, так ты его на мужскую половину, да к Дядьке на воспитание.

Да ни хрена ж себе! Я с оторопью хватал ртом воздух. Схватив стакан, подданный мне Софией, жадно присосался к содержимому, даже не понимая, что пью.

Так надо разворачивать беседу на более ровные рельсы.

— Деда? — позвал я Главу Рода, отвлекая его от чаепития, — а мы разве не должны отправиться к твоему арабскому другу?

— Сейчас отца Николая дождёмся, и будем выдвигаться, — он резко хлопнул ладонью по столу, заставив зазвенеть колокольчиками столовый сервиз, и замолчать присутствующих.

— Так. Слушать меня. — Лев Аристархович, обвёл присутствующих тяжёлым взглядом, вызвав у меня непроизвольную дрожь, когда очередь дошла и до нас с мамой, — Светлана Евгеньевна, Алина Евгеньевна, вам сейчас надлежит отправиться с бабушкой в наше имение, пройдёте краткий домашний курс благовоспитанных девиц, раз мать не смогла вам привить любовь к этикету. Ольга и ты сын, на вас дом Ку. Возьмёте малую дружину, а ты внук отрядишь с ним пятёрку своих великанов.

— Сделаю, — я, встав, коротко поклонился деду.

— Вот и хорошо, — дед удовлетворённо кивнул, — Мы с тобой и твоей слугой, дожидаемся священника и отправляемся к Хасану. Ясно? Вот и хорошо. Не затягивай с древнями, не заставляй потом и тебя ждать

Комната наполнилась деловой суетой. Бабушка, сразу, повела сестёр к дверям перехода, даже не удосужившись выполнить робкие их просьбы на переодевание. Мама с папой пошли в его кабинет, на ходу мне крикнув, что когда будут готовы, позвонят мне, скажут куда направить подкрепление, заставив зависнуть над вопросом, а собственно как?.

— Господин может вам подать ужин, — София тронула меня за рукав, возвращая на землю, — ваша матушка сказала накормить вас суточными щами. А ещё есть тушёный кролик в сметане.

— Давай кролика, — я кивнул девушке, потом спохватившись посмотрел на деда, — Лев Аристархович? Я успею перекусить?

— Успеешь, не спеши — дед тепло улыбнулся, сразу преобразившись в того старика, у которого я жил в имении, — поешь нормально, спешки никакой нет, а тебе нужно быть в форме.

***

В семье Кимов, в этот вечер, случился праздник. Бабушка приехала, она же тёща, она же мама второй жены.

Старший Ким тут же уехал, сославшись на большую занятость вызвав понимающие улыбки обеих его жён. Зато женский состав собрался за большим, овальным столом, чья столешница поражала своей монументальностью и качеством отделки.

Большие французские окна, в пол, открывали, пытливому взгляду старушки, чудесный вид на лесное озеро и сад перед ним. Садовые дорожки, по причине наступившего вечера, осветились огоньками ночной подсветки, более похожими на очень ярких светлячков, медленно летающих по над бордюрами, освещая красивые розовые кусты с огромными бутонами цветов.

Бабушка До Бон Сун, покачивала головой, разглядывая законную панораму. Этот русский зять, смог её удивить. А ведь, она до последнего не давала согласия на брак. Не хотела отпускать, к Александру второй женой, свою любимую Ха Сиа.

Если бы не имперский эдикт, запрещающий родителям отказывать в бракосочетании детям, после подачи прошение на бракосочетание, через Бокового советника по демографии, не позволила бы, и всё тут. Ведь за голодранца родную кровиночку отдавала. В государственную квартиру, где все жёны зятя, а потом и их дети, друг у дружки на голове жили, ещё и приёмыша взяли, и ладно бы парня, а то девку, которых под каждым кустом как головастиков в тёплой луже.

И подишь ты, и убогую пристроили, так ещё, и в дворянский род вошли. Да не просто так, а младшим Родом, вон дочка грамоту показывает, саморучно русским Императором подписанную. Да Георгий… ах были времена. Молодости даже война не страшна, древняя крепость императорский двор в изгнании, темная зала, свечи, тихая музыка и танец с венценосным мужчиной. Ах Георгий. Может напомнить… впрочем нет, не нужно, пустое это всё. Но кто ж знал. Кто ж знал.

Мимо их окон, по дорожке прошла странная парочка подростков. Высокие, тощие, но при этом ладно скроенные, похожие на лицо как два яблока с одного дерева. Дети шли степенно, с гордо поднятыми подбородками, при этом украдкой стреляя по сторонам глазами.

— А ухи! Ухи то какие! — воскликнула Бон Сун, разглядев довольно длинные, острые, смешно оттопыренные в стороны, ушки, у идущих мимо окон подростков.

— Это гости нашего зятя, — принялась было понять Ха Сиа…

— Тоже мне зять, — Бон Сун перебила дочь, сварливо поджав губы, разве о том есть запись в Большой Бархатной книге? Или ваша старшая дочь прошла обряд в русском храме? Нет? А…

— Хальмони, — Юн Ми подскочила со стула, склонившись в глубоком корейском поклоне, — Юра оппа, муж старшей сестры, о том сказал настоятель храма, отец Николай и…

— Ха Сиа тталь! Разве так должно воспитывать мою внучку? Как можно вообще допустить такое неуважение к старшим? Вмешиваться в разговор взрослых, да ещё и перебивать, — лицо бабушки покрылось красными пятнами, заставив Юн Ми вжать голову в плечи, а её матери склонить голову в раскаянии, — я говорила, не может пришлый создать правильную корейскую семью. Говорила?

Рука бабушки взметнувшись, с неожиданной для возраста прытью, хлёстко шлёпнула Юн Ми по предплечью, заставив девочку взвизгнуть.

Неожиданно стаявшая в углу кадка, с большим, в потолок, фикусом, подёрнулась рябью, разойдясь в стороны занавесью, пропустила вперёд рослого парня с правильными славянским чертами, наполненными красотой, отточенной длинной вереницей предков. Все женщины в комнате замерли, и только Юн Ми дёрнулась было к парню, но натолкнувшись на суровый взгляд матери, замерла в нерешительности.

— Доброго вечера сударыни, — обратился парень к присутствующим в комнате по-русски, и уже непосредственно к большухе, поклонившись в уважительном поклоне, на корейском, — хальмони. Спасибо, моей невесте недостаёт классического воспитания. Через месяц нам уезжать на учёбу, может возьмёте Юн Ми ян к себе, думаю это лишним не будет.

Взгляд у парня спокойный, уверенный, без всякого презрения и неуважения, так, что Бон Су ощутила удовлетворение от увиденного, поймав себя на мысли о приязни к мальчишке. Да такой действительно, будет семье опорой и троном Будды за которым будет спокойно и тихо.

— Юра зять моей старшей дочери, да будет так, твоя невеста поживёт в доме своего деда, до вашего отъезда, — она намеренно не стала уточнять статус своей внучки, раз уж парень сам назвал её своей невестой значит так тому и быть, слово сказано, — но почему ты с собой не берёшь мою старшую внучку? Почему Со хён остаётся дома, вдалеке от своего мужа?

— Слушатели академии не могут брать с собой членов своих семей, правилами это запрещено, считается, что это будет мешать студентам постигать науку и впитывать знания о волшебной стороне нашего мира, — парень спокойно смотрел в глаза женщине, ожидая следующего вопроса.