Возврату не подлежит, или Дракон для попаданки

Глава 17. Невероятная тяга к знаниям

— Я так за тебя испугалась, моя брусничка в сахаре, — Анфиса объемной попой сидела на моей подушке совершенно без зазрения совести и эмоционально жестикулировала, размахивая блестящими копытцами. — Он был такой страшный! Такой страшный! Зеленый! В плаще! Я подумала — все! Гоблины вошли в столицу. Как тогда, — с этими словами она затаила дыхание, явно ожидая вопроса.

— Когда? — поинтересовалась я из вежливости, расчесывая волосы и поглядывая на зачарованную бумагу.

Перед тем, как Айзек ушел, проводив меня домой, он пообещал написать перед сном. Поговорить спокойно у нас не получилось. Вначале помешал Аскольд, позже мои эмоции, а еще позже — эмоции бабули и Анфисы.

Не прошло и десяти секунд после нашего возвращения домой, как в гостиную вбежал гувернер уходя в занос на повороте и тараторил, тараторил, тараторил, прикладывая лапки то к сердцу, то ко лбу, то к животику. Из всего этого многообразия я поняла — обо мне беспокоились. Ба зашла минутой позже, но говорила она еще больше, упрашивая Айзека не увольнять прислугу. Приводя немыслимые аргументы и беря ответственность за произошедшее на себя.

— В Гоблинскую зиму, — заговорила Анфиса устрашающим тоном. — Они вышли из своих пещер перед самым празднеством смены года. Прямо в канун Королевского бала. Выбрали идеальное время, чтобы спрятать свою уродливую внешность за плащами и праздничными масками.

— Звучит как рождественская страшилка, — хмыкнула я, продолжая разбирать пряди и проходиться по ним щеткой.

— Не знаю, что такое “рождественская”, но та зима запомнилась всем. И когда я увидела его высочество с зеленым лицом… — Анфиса округлила глаза и вытянула мохнатые губки. — У-у-ужас сковал лапки и сердце, — она изобразила обморок, естественно на моей подушке. — А когда пришла в себя, чуть не умерла от страха.

— А как же гоблины осмелились прийти в столицу? — спросила я, вспоминая устрашающую внешность драконьей ипостаси Айзека.

— Ненависть оказалась сильней страха, — изрекла Анфиса с умным видом. — Это давняя вражда. Все началось в то время, когда еще драконы и гоблины делили пещеры Белых гор. Сильные драконы всегда считали гоблинов паразитами. Те держались поблизости жилища драконов довольствуясь тем, что могли стащить. Грабили кладовые и склады. И их особо не трогали, как люди не трогают мышей, но все изменилось, когда один из гоблинов зашел в королевскую пещеру. Королева и наследник спали. А король того времени застал врага с занесенным кинжалом над его любимой. Шесть дней и семь ночей король и другие драконы исследовали Белые горы, — тут зверушка характерным жестом провела лавандовым копытцем вдоль горла. — С этого дня гоблины и драконы — злейшие враги.

— Давно это случилось? — спросила я.

Анфиса отмахнулась.

— Никто уже и не знает точно. Возможно, тысячу лет назад, а может две. Но факт — остается фактом…

Дальше я не слушала, отвлеклась на мерцание зачарованной бумаги, отложила расческу, аккуратно открыла вчетверо сложенный лист и прочла.

“Добрый вечер, Станислава”.

— … и вот король принял решение выстроить город…

Я придвинула пишущие принадлежности и обмакнула перо в чернила. Надеюсь, в этот раз я не оставлю кляксу.

“Добрый вечер, Айзек”, — написала я и затаилась.

Ну что со мной такое, а?! Когда я нахожусь вдали от лорда Я-Жутко-Важный, то внутри становится как-то пусто. А стоит увидеть его вживую, то тоска моментально уходит и мне так и хочется доказать, что я независимая и сильная женщина.

“Я писал на удачу. Надеялся, что ты еще не легла спать”, — проявилось спустя несколько секунд.

— … и он заложил первый камень замка, в котором и по сей день живут короли, — Анфиса продолжала краткий исторический экскурс, лежа на спинке и смотря на потолок, совершенно не обращая на меня внимания.

“Я, — вывела букву и засомневалась, стоит ли писать или нет, что ждала письма, — слушаю лекцию от гувернера. Про одного из ваших королей прошлого”.

“У моей леди невероятная тяга к знаниям”, — написал Айзек и в конце строчки нарисовал улыбающуюся рожицу.

“Урок получился спонтанным. Кажется, его не остановить”, — призналась я и тоже дорисовала унылую рожицу со слезинкой у глаза.

— … и в канун Королевского бала гоблины ворвались… — бубнила Анфиса уже без огонька.

“Я могу приказать ей остановиться”, — предложил Айзек.

“Она уже засыпает”, — ответила я, наблюдая как мохнатые губки зверушки то замирают, то движутся.

“Наконец мы останемся наедине”, — эти слова заставили мое сердце биться чаще.

“Анфиса с легкостью заставит тебя на мне жениться, даже за невинную переписку”, — отшутилась я, чувствуя, что сердце опять ускоряет бег и к щекам приливает кровь.

Что ж, коллеги, диагноз прост и понятен. Я превращаюсь в колючку на людях, не могу принимать комплименты и краснею по любому пустяку.

Я влюбилась!

Абсолютно точно влюбилась!

От охватившего волнения я на мгновение забыла как дышать и отметилась на зачарованном листе огромной кляксой поверх текста.

Почему эта светлая мысль не приходила раньше в голову? Сколько ночей я провела в слезах, пугая бабулю и скучая по миру… Ага, по миру. Ну, конечно!

“Я готов сам рассказать о нашей переписке гувернеру”, — ответил Айзек.

— Я еще не готова, — прошептала я, оттягивая ворот ночной рубашки. Отчего-то теперь горели не только щеки, но и все тело.

“Но пока приглашаю вместе пообедать. Завтра. Надеюсь, в этот раз нам никто не помешает”.