Мужская работа

Глава 11

На очередном сеансе связи я оказался не первым, а последним.

В остальном все было так же — смесь запахов горячего песка, огуречного рассола и бензозаправки, пульсирующая груда плоти цвета безумия и торчащий из нее стебелек с телефонной трубкой, крохотный нелюдь в зеленом плаще из блестящих чешуек, под которым не видно ничего.

Я поговорил с мамой, она пожаловалась на здоровье, и я расстроился, поскольку голос ее звучал и правду устало. Мелькнула мысль, что может быть меня отпустят домой на пару дней, чтобы я убедился — с ней все в порядке, но я тут же эту мысль ликвидировал: отпустят, только если я разорву контракт, а это означает никаких денег, никакой операции.

Потом мама пропала со связи, и в трубке оказалась Юля.

— Привет, — сказала она негромко. — Ты как? Почему у меня твой номер на экране?

Этого я и сам не знал, и только сердито глянул на тиззгха, который замер в углу оружейки уродской новогодней елочкой.

— Привет… я не с мобильного звоню… — только и смог выдавить я. — Да ничего я. Про Сашку расскажи!

Рассказ про дочку оказался коротким и грустным — обследование закончили, из больницы их выписали, осталось только сидеть дома и ждать операции; Сашка слабеет, таблетки не очень помогают, бледная и сонная, все время спрашивает про папу и даже плачет. Но буквально на днях шлепнулся на счет очередной перевод от моих работодателей, так что без денег они не останутся.

— За что хоть тебе такие деньги платят? Что ты там делаешь? Это очень опасно? — спрашивала Юля, в голосе ее звучало беспокойство, а я со стыдом и раскаянием думал, что ухитрился ей изменить даже тут, где рядом нет ни одной человеческой женщины, и собираюсь изменить еще, если удастся заполучить Юнессу.

При мысли о рогатой красотке мне стало физически плохо, и я решил, что нет, хватит, больше никогда!

— Я не могу тебе сказать точно, такая ботва, — пробормотал я. — Меня заглушат. Вспомни прошлый раз?..

— Но хоть отвечай на мои вопросы! — я ощущал раздражение Юли, и знал, что другая женщина в такой ситуации орала бы и бегала по стенам, проклиная меня, и снова радовался, что мне невероятно повезло с женой. — Тебя увезли с… ты ведь очень далеко?

— Ну да.

— И ты должен убивать других?

От этого вопроса я вздрогнул, но вот ответить на него не смог — трубка разродилась негодующим треском и в ответ на «да», и на попытку ответить косвенно, типа «сама все понимаешь» или «лес рубят — щепки летят».

— Да дайте мне поговорить нормально! — прорычал я в адрес тиззгха.

— Не вссссе можжжжно оззззвучивввать, — протянул тот, и плащ его с шелестом заколыхался.

Я сжал кулаки, и пообещал, что когда-нибудь отплачу этому гаду за все унижения.

— Эх ты… — только и сказала Юля, вновь появившись на связи. — Я знала, что так… От судьбы не убежать.

О чем это она?

— Да все нормально, не переживай! — торопливо начал я. — Я цел, здоров, бодр! Друзей тут нашел! Один из Москвы, представляешь!

Ага, а еще подружек, одну с рогами, другую с тремя сиськами, третью с хвостом… от стыда у меня по спине побежали мурашки.

И еще обзавелся врагами типа Равуды, бриан или трибуна Геррата.

Я бы все отдал, чтобы вернуться домой, чтобы Сашка была здорова, а я мог каждый день видеть ее, обнимать Юлю, болтать с ней обо всем на свете, а не торчать в неведомо каком уголке космоса, чтобы за компанию с нелюдями стрелять в других нелюдей, рискуя получить пулю… Но это «все» никто не возьмет, никто не даст мне выбора, не укажет альтернативного пути.

Судьба та еще тварь, хуже Лирганы.

— Мы думаем еще к одному врачу сходить, на консультацию, — сказала Юля, выслушав мои бессвязные описания радостного житья-бытья неведомо где. — Дорого, но… Говорят, что он с такими случаями справляется.

И по этой фразе я понял, что она не верит в операцию, знает чего-то, чего не знаю я, и готова цепляться за любую соломинку, не только за чудо-докторов, но и за бабок-шептуний, экстрасенсов и колдунов.

Неужели Сашке совсем плохо, но жена скрывает от меня, чтобы я зря не дергался?

— Давай вернусь! — перебил ее я. — Черт с этими деньгами…

— Эх ты, — Юля снова вздохнула. — Мы…

— Врррремя! — прорычал тиззгха, и мне захотелось швырнуть в него этой самой трубкой, оторвать ее сначала от живого узла связи, а потом содрать с тварюги зеленый плащ, чтобы посмотреть — что под ним, и плевать на последствия.

— Меня отключают! — торопливо воскликнул я.

— Мы ждем и любим, — сказала Юля, и в трубке стало тихо.

Я развернулся и зашагал к двери, нервно сглатывая, сжимая и разжимая кулаки — может быть лучше не говорить с домом, оставаться в блаженном неведении… чтобы вернуться домой и обнаружить, что Сашку похоронили, пока я тут резвился по-всякому? Нет, это поступок труса и я на такое не пойду!

— Ссстой, человвввек, — сказал тиззгха, и я замер.

— Чего еще?

— У нассс к тебббе пррредложжжение.

— У нас? — я повернулся к нему.

И тут зеленый плащ с шорохом вздулся, словно изнутри в него ударила мощная струя воздуха, полы его взлетели, открыв нечто черное, бешено дергающееся, блестящее. Я отпрянул, почти ожидая, что чешуйки полетят, словно листья, но этого не произошло, одеяние просто раздвоилось, и передо мной очутились два одинаковых тиззгха.

Хотя нет, один повыше и потемнее, и будто согнут под своей накидкой.

— Твою мать, — только и выдавил я.

— У нассс предддложение, — второй нелюдь говорил так же механически, но голос его звучал не так монотонно. — Тебе, человввек Егоррр, необххходима связззь с домом? Так?

— Ну так, — буркнул я.

— Мы можжжем тебе эттту связь дать.

Брови мои поднялись едва не до макушки.

О тиззгха толком никто ничего не знал, понятно было только, что Гегемонии они не подчиняются, существуют где-то за ее пределами и успешно с ней сотрудничают. Кроме того все, кого я спрашивал, сходились на том, что пахнущие бензином нелюди — беспощадные торгаши, готовые вырвать последнюю монетку у голодающего ребенка.

— Зачем это вам? — спросил я.

— Ссссделка! — воскликнули оба зеленых плаща в унисон.

Ну точно, бесплатно только сыр в мышеловке, хотя тут, на «Гневе Гегемонии» — в котиколовке.

— И чего вам от меня нужно? Почку мою заберете? — я мрачно усмехнулся, вспомнил план Юли продать этот орган, чтобы помочь Сашке. — Деньги отдать не могу. Дело такое.

— Денежжжные зззнаккки, которррыми тебббе платттят, нам не интесссны, — сообщил тот тиззгха, что повыше. — Сейчас мы возьмем у тебя… возьмем у тебя ничего.

Я удивленно заморгал — то есть как ничего?

— Но ты пообещаешь нам услугу — в будущем, — то ли он перестал тянуть согласные, то ли я привык.

Вот это поворот — как в сказке! Отдай нам то, что есть у тебя, о чем ты не знаешь! Неужели Юля беременна?

— Какую? — подозрительно спросил я.

— Пока не можем сказать. Мы попросим.

Я задумался — получить возможность общаться с Землей, с семьей не только по праздникам, обзавестись персональным каналом связи, но за это оказаться в долгу у нелюдей, которые непонятно чего хотят и неясно даже, как выглядят. Да, конечно есть шанс их кинуть, пообещать, но потом не исполнить, но наверняка они об этом подумали.

А законы бизнеса в космосе должны быть столь же беспощадны, как и у нас — обманщики долго не живут. Да и мужчина обязан держать слово, и не имеет значения, кому он его дал, хоть черту лысому.

— Хорошо, — сказал я. — Но с условиями… Я не готов никого убивать по приказу.

— Годитттсссся! — прошипели зеленые плащи.

— И не предам тех, с кем сражаюсь.

Снова прозвучало это страшное «годиттттсссся», более высокий тиззгха сделал некое движение — то ли повернулся вокруг оси, то ли встал с ног на голову внутри плаща. Только перед ним обнаружилось плавающее в воздухе блюдце из металла и лежащая на нем радужная змейка.

— Положи ее на макушку, — велел другой нелюдь.

Я поежился — помнил, как мне вживляли переводчик, и «радостные» ощущения в процессе.

— Наши технологии совсем иные, не такие как у Гегемонии, — высокий тиззгха верно понял мою нерешительность. — Мы делаем живое, мы работаем с живым, не делаем боли. Положи на макушку… Она станет тобой, ты станешь ей, она созреет и заработает…

— То есть не сразу? — спросил я разочарованно.

Я-то думал, что мне дадут личный «телефонный аппарат», по которому можно будет звонить домой.

— Не сразу. Мы не лжем. Ты волен отказаться.

Я поколебался и взял змейку с блюдца, она оказалась мягкой и шелковистой, чуть заметно подрагивала. Оказавшись в волосах, замерла, а потом меня пронзил экстаз такой силы, что я едва не заорал — словно в позвоночный столб мне закачали тонну жидкого наслаждения.

Это совсем не походило на то, что было с переводчиком!

— Вот и все, — сказал высокий тиззгха.

— А как ей… пользоваться? — я огладил макушку, и не обнаружил там ничего, кроме обычных непокорных лохм. — Инструкция какая или что… или она сама нашепчет на ухо?

— Ты поймешь. Теперь иди. За тобой услуга.

И двое нелюдей в один миг стали одним, точно совместились, наложились друг на друга похожие изображения. А я, ежась от ползущего от головы приятного покалывания, отправился к двери в коридор. * * *

Мягкое звяканье возвестило, что я попал и обрел честно заработанные баллы. Только порадоваться я не успел, поскольку рядом взорвалась граната, меня швырнуло в сторону, ударило боком о ствол дерева.

Я приземлился на все четыре и уперся лбом в землю, точно кающийся грешник.

— Ты как?! — прокричал рядом тонкий голос.

Я поднял голову, тяжелую, словно котел из свинца, и обнаружил, что это Крыска.

— Норма, — прокряхтел я, думая, что без бронезащиты и шлема от меня остался бы нашпигованный осколками мешок с костями.

Не зря потратил два вечера, чтобы все подогнать, закрепить и усилить, где можно.

Крыска посмотрела на меня с сомнением, но потом рванула вперед через заросли. Я потрусил за ней, на ходу приходя в себя и осознавая тот факт, что у меня теперь второй класс — точные цифры смотреть некогда, но я перевалил за две с половиной тысячи опыта!

Новые предметы со склада, прокачка навыков — это все потом.

— Залечь! — скомандовала Лиргана, и мы послушно шлепнулись в высокую траву, густую и мягкую.

Вот только населена она была гуще, чем трущобы Индии — червяки, многоножки, твари вроде раков, умеющие прыгать, что-то совсем мелкое, но кусачее и ядовитое. Вся эта живность совсем не радовалась, когда по ее дому топали незваные гости, и если бы не отпугивающий спрей, то наша атака захлебнулась бы сама собой.

Но я был готов обниматься хоть с пауками, поскольку по нам замолотили аж два пулемета. Полетели сбитые пулями ветки и листья, с мягким шумом упало буквально срубленное очередью дерево, горько запахло смолой.

— Говорила мне мама — сиди дома, веди себя хорошо… — лежавший рядом Макс лязгал зубами.

И он боялся, и я боялся, но мы глотали расслабон, и страх отступал, забывался.

— А ты не послушался? — прохрипел я.

— Вапще нет, — и пухлая физиономия его стала мрачной. — Иначе что я тут делаю?

Я бы тоже хотел это знать, поскольку так и не понял, что заставило тусовщика из благополучной Москвы променять ее на вот это все — деньги конечно хорошие, но они тебе не понадобятся, если тебя пристрелят бриан, ты сгоришь в горячей зоне или тебя сведет в могилу укус какой из местных тварюшек.