Мужская работа

Глава 26

Котик лежал, свернувшись в клубок, и трясся мелкой неостановимой дрожью. Шерсть зверя была покрыта запекшейся кровью, и когда я осторожно трогал не пострадавшую спину, он издавал плачущие звуки, от которых мне становилось физически плохо.

Я отыскал его в подземелье, когда мы возвращались после драки, и захватил с собой.

— Ты же не оставишь его тут? — спросил Макс.

— За кого ты меня держишь? — я глянул на него. — Он едва не погиб ради меня!

Мы сидели в зале под куполом, снаружи темнело, и мы ждали обещанной атаки с линкора, под прикрытием которой надо выбираться. Я бы с удовольствием оставил тут Равуду, который впал в забытье и бредил, и Молчуна, который плевался кровью, но держался бодряком, но меня никто не спрашивал, и Лиргана собиралась эвакуировать всех раненых.

— Да я вообще… — забормотал Макс, тоже получивший по морде и жаловавшийся на звон в башке, но тут снаружи донесся рев самолетных двигателей.

— Вперед! — гаркнула Лиргана, и я торопливо подхватил Котика с пола, забросил в рюкзак, где устроил гнездо из вороха тряпок.

Боевой порядок определили заранее, и мы оказались в арьергарде, прикрывать тех, кто будет нести раненых.

— Потерпи, продержись, — прошептал я зверю, вдел руки в лямки и побежал за остальными.

Промелькнул ведущий наверх коридор, ночь встретила огнем разрывов и визгом заходящих в атаку штурмовиков. Застрочили автоматы, лес расцветили очереди, к прочему шуму добавились разрывы гранат.

Лиргана договорилась с командованием — нас поддерживают, мешают бриан как могут, но мы сами прорываемся к огромной поляне неподалеку, где смогут сесть машины с вертикальным взлетом. Но аборигены, к нашему счастью, такой прыти от жалких остатков нашей центурии не ждали, они бестолково метались и палили все больше мимо.

Позади остался последний купол, несколько пуль хлестнули по кроне дерева над нами, и я понял — оторвались! Из-за туч выглянули сразу две луны, и стало ясно, что лес впереди кончается, что дальше открытое пространство, та самая поляна, где нас заберут!

— Залегли! — приказала Лиргана, и я послушно упал наземь, отполз к ближайшему дереву.

Пока самолетов нет, и наша задача — прикрывать.

Бриан явились из чащи почти тут же, словно ждали команды, я свалил одного сразу, прочие отступили. Судя по стрельбе, они попытались сунуться чуть правее, потом левее, но везде их встретили.

Где эти проклятые самолеты, где?

— Летают хрен знает где, уроды, вапще, — бормотал Макс, которого одолевали те же самые мысли.

Небо разродилось гулом, огромная тень прошла над нами, закрыла одну из лун. Мощные прожекторы ударили вниз, вырвали из темноты поляну, и Лиргана бросилась на открытое место, замахала руками.

Бриан тут же открыли беспорядочный огонь.

— Суки! — я выбросил опустевший магазин, вставил другой — жалеть боеприпасы нечего, если не отгоним врага сейчас, то они не понадобятся, и прицельно стрелять не обязательно, главное не давать им высунуться.

Еще один магазин прочь, новый на место.

Движок взвыл, земля качнулась, отреагировала на касание летательного аппарата. За спинами у нас поднялась суматоха, началась беготня, и мне зверски захотелось подняться, рвануть к спасительной аппарели.

Но пока приказа нет, мы должны оставаться тут.

— Всем отходить! — Лиргана сорвала голос, хрипела из последних сил.

Я вскочил, не переставая стрелять, голова моя дернулась, когда чужая пуля зацепила шлем. Страх оказался как высыпанная на спину холодная металлическая стружка — не хватало погибнуть сейчас, в миллиметрах от спасения!

Я понесся по лесу, петляя, точно заяц, туда, где высилась громада самолета. Выскочил на открытое место, добавил хода, но все равно не мог успеть за разогнавшимся Максом.

— Быстрее! Быстрее! — орали нам. — Вы последние!

Дюзы взвыли, самолет качнулся, дрогнул, я задохнулся, но вскочил на язык аппарели, и она пошла вверх. Меня качнуло назад, я едва не свалился, но чья-то рука вцепилась мне в плечо, удержала.

— Аккуратнее, — сказал тот, кто меня спас, и я узнал голос — Дю-Жхе.

Летательный аппарат медленно развернулся, аппарель закрылась с тяжелым щелчком, и перегрузка швырнула нас в сторону. Я больно ударился плечом о стенку, зажегся свет, и я обнаружил себя в просторном, набитом бойцами трюме.

— Докладывай, центурион, — сказал Шадир, трибун нашей когорты. — Хотя нет… Потом.

Приказ он отменил, поскольку увидел в каком состоянии и Лиргана, и все мы: голодные, изнуренные, покрытые грязью и кровью, едва стоящие на ногах.

— Лучше потом, — центурион не удержалась, осела на пол. — Воды не найдется?

Трибун махнул, и чистые, аккуратные бойцы, каких я не видел с начала наземных операций на Бриа, принялись разносить булькающие фляги.

— Какой сегодня день? — спросил я у парня, принесшего воду мне.

Он ответил, и я быстренько прикинул — до завершения контракта осталось всего четыре, четыре дня! Я смогу вернуться домой, если протяну эти сто с небольшим часов, а сделать это на «Гневе Гегемонии» теперь, когда Равуда выведен из строя и попадет в лазарет, не так сложно.

Главное, чтобы нас вновь не послали в бой.

— Линкор ждет только нас, — сказал Шадир. — Все поломки на борту устранены. Сегодня мы покидаем эту планету.

Ого, мы проиграли войну, драпаем, судя по всему, от дикарей-бриан, которых собирались взять нахрапом, закидать если не шапками, то шлемами — но меня эта новость вовсе не расстроила, она обрадовала, ведь если мы взлетаем, то никаких больше боев в ближайшее время.

Со спины упала даже не гора, а целый хребет!

— Не день, а праздник какой-то, — сказал Макс, оторвавшись от фляги. — Клево же!

Я кивнул, и меня объял пузырь тишины, я снова оказался в том аудиопространстве, которое создавала вокруг меня нелюдская система связи. Исчез рев двигателей, пропали стоны и голоса, шаги и торопливое бульканье, бурчание в моем собственном животе.

— Егор, — сказала Юля, — это ты?

— Я, — ответил я, думая, что надо будет ее расспросить — как выглядели эти «звонки» с ее стороны.

— У нас все хорошо, — торопливо сообщила жена. — Сашку перевели в палату! Сегодня она смеялась!

Мне захотелось петь — что угодно, даже дурацкую попсу, которой мучил нас Макс. Исчезли голод и усталость, боль от многочисленных ссадин и ушибов притупилась, я ощутил себя сильным и здоровым.

— Ты вернешься в срок? — спросила Юля.

— Да, — ответил я, и тут связь прервалась, но на этот раз я не расстроился, поскольку услышал все, что хотел, и сказал все, что надо.

Звуки обрушились на меня, и я уловил хрюканье в рюкзаке.

— Эх, про тебя я и забыл, — пробормотал я, и заглянул внутрь. — Ты как там?

Котик, сидевший в своем гнезде, поднял голову и уставился на меня выразительно — судя по довольным, блестящим глазам, по застывшему на морде голодному выражению, ему стало намного лучше. * * *

Трибун Геррат смотрел на меня пронизывающим взглядом, а я хоть и ежился, страха не испытывал.

Все, мой контракт кончился, а значит кончилась власть надо мной Службы надзора. Пару бессодержательных докладов я ему все же сделал, но настоящим стукачом не стал — все благодаря тому, что нас отправили в джунгли, а бриан пошли в наступление, и нашу центурию отрезало от линкора.

Приборчик для связи лежал сейчас на столе между нами.

— Тебе предложили стать десятником, ведь так? — спросил Геррат.

Я кивнул — о да, с пятым классом я могу получить низший командный чин.

— Меня дома ждут, дело такое.

— Тогда конкретно отправляйся домой, — трибун погладил мерзкие усишки. — Переводчик не стали удалять?

Я уныло кивнул.

На эту просьбу мне отказали, и я вынужден был смириться — вся надежда на то, что на Земле эта штука не будет работать, а значит не будет глючить.

— Я научу тебя отключать его, — Геррат улыбнулся. — Вот тут, в ложбине за ухом. Нажми.

Я сделал, как он велел, и когда трибун сказал что-то, его речь прозвучала как мешанина незнакомых слов. Нажал второй раз туда, где под кожей ощущалось небольшой уплотнение, крохотный шарик.

— …в этих обстоятельствах, — конец фразы я понял. — А теперь иди, ты свободен. Помни только, что мы еще встретимся.

«Вот уж нет» — подумал я.

За дверью контрразведчика меня встретил сидевший на полу Котик, здоровый и довольный жизнью.

— Настала пора прощаться, — сказал я, присел на корточки и начал чесать ему за ухом.

Накатила грусть, глаза защипало, я понял, что буду скучать по мохнатому приятелю. Он же в ответ на мою ласку сердито дернул шкурой на спине, потерпел некоторое время, а потом удрал.

Ну что, мне осталось прихватить вещи из казармы, и можно отправляться к порталу.

Но на пути к нашей семнадцатой палубе, на одной из лестниц дорогу мне преградил Диррг.

— Клянусь седалищем Гегемона, я рад тебя видеть живым и здоровым, — пробасил он, и хлопнул меня по плечу.

— Я отбываю сегодня. Увы, ничем не помогу в твоих поисках… Как здоровье?

— Ничего, — сержант-техник и правда выглядел бодрее, сильнее, чем раньше. — Держи, вот тебе то, что ты на своей планете точно не отыщешь.

Он сунул мне в руки сверток, и рот мой мгновенно наполнился слюной — домашние колбаски, пирожки, фрукты, прочая услада для брюха, которую присылали ему из дома. За эти четыре дня я, конечно, отожрался за счет столовки, но на еду пока спокойно смотреть не мог.

— Спасибо.

— Тебе спасибо. Бывай, — он хлопнул меня по плечу, и ушел, растворился в паутине коридоров.

А я отправился в казарму.

Равуду из лазарета пока не вернули, что-то у него нашлось там серьезное, но прощаться с ним я бы в любом случае не стал. Лиргану уже перевели на трибунскую должность в другой когорте, а нового центуриона пока не назначили, благо Йухиро погиб.

И сколько теперь свободных коек в том помещении, куда я впервые вошел пять месяцев назад… Диль, Крыска-Маррна, Азини, Аюльвао, десятки, десятки других, и о чем говорить, если из ста двадцати уцелел сорок один разумный?

Грусть накатила еще с большей силой.

Войдя в казарму, наткнулся на Юнессу.

— Уезжаешь? — спросила она, глядя на меня своими чудесными синими глазами. — Может хочешь напоследок, ага? Нам никто не помешает теперь. Герой побил чудовище.

Да, я могу схватить ее в охапку и отодрать в укромном уголке, и эта мысль отозвалась приятным возбуждением. Лиргана не вмешается, Равуда не предъявит прав на девушку-занга, никто не пикнет.

Но нет, хватит разврата.

— Хочу, но не стоит, — и я обнял Юнессу, за плечи, вполне целомудренно, она под моими руками напряглась, а потом расслабилась. — Ты останешься воевать дальше? Подпишешь новый контракт?

— Вернуться домой, чтобы меня продали в рабство? Да на пальце я их вертела. Останусь, — Юнесса поцеловала меня в щеку, и отошла, а я с печалью посмотрел ей вслед.

Неужели я эту красотку никогда не увижу? Эх, блин!

Следующей оказалась Пира, которая неожиданно повисла у меня на шее и принялась рыдать: я стоял дурак-дураком, гладил девушку по худой спине, а перья ее щекотали мне подбородок и ухо.

— Не уходи, не уходи, — бормотала она. — Ты должен стать нашим командирчиком! Объективно и концептуально лучший!