Эффект бабочки в СССР

Глава 10, в которой кое-кого перепутали

С большим уважением к воинам-интернационалистам, с горечью за павших и с радостью за вернувшихся.

Следующие несколько глав основаны на воспоминаниях моих земляков о службе в ДРА. В разные годы, в разных частях. Напомню: время действия - лето 1980 года, посему - прошу понять, простить, поправит, если будет рассинхрон в плане матчасти. Кроме того, считаю - некий клиренс между событиями реальной истории и историей Геры Белозора вполне допустим. Круги на воде - раз, художественная литература в жанре АИ - два.

Кислородных масок не хватало на всех, приходилось меняться - передавать их друг другу. Черт знает, какая там была высота, но без этих намордников обходиться было невозможно. Кто-то из моих соседей по самолету, видимо, перед вылетом перекусывал, и теперь маска пахла копченой килькой. Меня жутко тошнило, голова была ватная, в череп как будто стучали молотком.

Я вообще-то не любил самолеты, предпочитал поезда - но тут другого выхода не было. Десантники из 103-й дивизии добирались до Термеза самолетом, и меня подсадили к ним. Ан-12 в его военно-транспортной версии - хреновина весьма сомнительного удобства, а тут еще и килька эта...

Апатичные молодые лица солдат, уставшие глаза офицеров, штабеля военного имущества, слегка подрагивающий корпус самолета - всё это казалось мне нереальным, сюрреалистичным. Как будто и не я вовсе лечу сейчас через полстраны в Ташкент, чтобы оттуда двинуть в Афган.

Мне снова сунули кислородную маску. Без нее было хреново, с ней - тошно.

Ну да, самолета мы ждали долго, торчали на аэродроме "Витебск-Северный", который местные вояки почему-то называли "Икоркой". На меня гвардейцы-десантники косились с недоверием - не знали, как относиться к странному типу, которого за каким-то хреном решили подсадить в самолет. Парни замолкали при моем приближении, сплевывали под ноги, отходили в сторону. А чего еще можно было ждать? Какой-то гражданский шпак в дурацких штанах, странных ботинках, с фотоаппаратом и армейским рюкзаком... Откровенничать никто особенно не торопился.

Это уже в самолете нам пришлось как-то взаимодействовать: молодой капитан в голубом берете ткнул пальцем в одно из откидных сидений и сказал:

- Располагайся здесь и не суетись. Ты с нами до Термеза, там мы тебя высаживаем - кто-то встретит, наверное. Кой хрен ты с гражданскими не полетел - понятия не имею...

- Ну а я - тем более, - мне оставалось только пожать плечами а потом расположиться на своем месте и дышать килькой все долгие часы полета.

Погодите-ка! Какой, нахрен, Термез?

***

Когда самолёт пошел на посадку, мой желудок предпринял попытку сбежать, подобравшись к самому горлу. Дышать уже можно было и без маски, а потому я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и вцепился в сиденье так сильно, что побелели костяшки пальцев. Когда шасси "Ана" коснулись бетонных плит взлетно-посадочной полосы, я готов был запрыгать от радости, но не стал - десантники этого бы точно не поняли.

- Всё, на сим расстаемся, мы тебя подбросили - дальше сам. Сказали - встретят тебя. А у нас и так дел полно, - проходя мимо, сказал капитан. А потом спросил: - А ты чего зеленый такой?

Аппарель опустилась, военные забегали, поднялась дикая суета, в которой до меня никому не было дела. Я подхватил рюкзак, поправил футляр с фотоаппаратом и тихо-тихо подался наружу.

Воздух Узбекистана - знойный, пыльный, обжигающий - заставил меня закашляться и остановиться. Сколько здесь было градусов? Тридцать пять? Сорок? Я беспомощно озирался и думал о своей непроходимой тупости - лететь на юг без головного убора? Серьезно?

- ...наливные машины, чтоб их, чермет сплошной! Слушай, Вася, у меня возникло такое чувство, что они специально сбагрили нам всякий лом! Гадство, Вася, чистое гадство... Пистолетов нет, счетчики черт знает какие! Как с этим работать?..

- Так начали вроде исправлять... Нормальная техника тоже приходит!

- Начали... Полгода прошло!

Мужики в черных танковых комбезах протопали мимо, ругаясь и размахивая руками. Я повертел еще головой и направился в сторону зданий, стоящих у края поля. По крайней мере, там полоскалось в потоках горячего воздуха красное советское знамя с серпом и молотом, и была надежда, что кто-то сможет внятно объяснить - как мне попасть в Кабул и какого хрена я оказался в Термезе, хотя лететь должен был вроде как в Ташкент.

Одуревшие от жары часовые у дверей административного здания с облупившейся светлой штукатуркой пялились на носки своих сапог и даже не думали меня останавливать. Порядочки тут у них! Я вошел внутрь, вертя головой во все стороны и пытаясь понять: куда мне сунуться, чтобы не послали сразу?

- Товарищ, а вы к кому? - раздался чуть хрипловатый баритон.

Я развернулся на каблуках и оказался лицом к лицу с импозантным офицером: лет сорока, высокий, седые виски, гладко выбрит... Хоть белогвардейца с него лепи, только усов подкрученных не хватает.

- А я Белозор, журналист из "Ма...", из "Комсомолки". Странная ситуация со мной произошла - вроде как летел в Ташкент, высадили в Термезе...

- Журналист? - искренне удивился этот майор. - А метеоролог где?

- Какой метеоролог? - удивился в ответ я.

- Ну, вы ведь из Белоруссии? Должны были прислать метеоролога, гражданского специалиста...

- ...ять, - сказал я. - Извините, это что - меня перепутали?

- Выходит, что так... Пройдемте со мной, товарищ журналист. И документики мне свои дайте, а то мало ли...

***

Конечно, майор Валиев оказался особистом. Он сидел за пошарпанным столом, заваленным папками, и изучал мои бумаги, как будто надеялся, что я окажусь шпионом. Под потолком крутился засиженный мухами вентилятор, на подоконнике грелась на солнце и исходила газом поллитровая бутылка минералки.

- Вы случаем не д'Артаньян? - спросил вдруг он.

- Нет, скорее Гай Гисборн.

- Э-э-э-э... Это же вроде не Дюма?

- Это народное творчество. Или Фрэнсис Чайльд, как будет угодно...

- А... Так, вот сбили вы меня с мысли, товарищ Белозор! Я о том, что почувствовал себя в роли де Тревиля. Ваши документы буквально дублируют ту самую грамоту Ришелье - "То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства"... Только она у вас оформлена по всем правилам, и, скажем так, в сослагательном наклонении. Мол, если понадобится помощь и поддержка - окажите, сопроводите, накормите, напоите и спать уложите... У тебя папа - член ЦК партии, что ли? Тут такие подписи стоят, что аж страшно.

- У меня папы нету, - сказал я. - А де Тревиль не от кардинала грамоту получил, а от д'Артаньяна старшего - рекомендательное письмо. Если мне память не изменяет.

Странный это был особист. Неправильный какой-то.

- Ладно, - сказал он. - Черт с ним, с де Тревилем. Будем звонить в Ташкент и решать, что с тобой делать.

Пока Валиев звонил в Ташкент, я тупел и потел, пытаясь не вырубиться прямо здесь, в кабинете. За окном носились военные, грохотала техника, взлетел тот самый Ан-12, на котором я добрался в это замечательное место.

- А куда они? - спросил я майора, который на некоторое время перестал орать в трубку.

- В Кабул! - сказал он. - Куда ж еще?

Я сидел в ступоре. Это что - я просто мог лететь дальше с ними? Нет, дышать килькой - удовольствие малоприятное, но торчать в Термезе - тоже радость ниже среднего! До особиста, видимо, это дошло спустя секунду, потому что он ляпнул трубкой по аппарату и сказал:

- ...ять! - а потом вдруг заржал в голос. - Во избежание перепута!

- Какого еще перепута? - удивился я.

- Да служил я под Тюменью, в одной части... Ну, не важно. Там в общем в столовой была вешалка, куда личный состав бушлаты вешал, перед обедом. Ну, и красными буквами через трафарет нанесли надпись над этой самой вешалкой: "Во избежание перепута вешайте одежду строго по номерам!" А какой-то умник дописал сверху от руки - "И спи*да!"

Я фыркнул. Во избежание перепута, значит?

Отсмеявшись, майор Валиев снова взялся звонить. Спустя минут двадцать он утер пот со лба и сказал:

- Поедете на попутках.

- Как это? - удивился я.

- Ну, скоро будет колонна в Мазари-Шариф, с ней и поедете, - он, наверное, подумал, что я испугался и поторопился успокоить меня: - Погранцы из 117-го отряда сопроводят, в порядке всё будет. Мне тут уже просверлили мозг, чтобы я нашел вам провожатых... Поговорю с Давыдовым, может кого-то и найдет.

В голове скрипели воспоминания о будущем. 117-й отряд - это который Московский? Мазари-Шариф - это где Голубая Мечеть и могила калифа Али? А что, это даже интересно! Всяко лучше, чем торчать в четырех стенах в Кабуле и ждать отмашки - когда разрешат выйти в поле пообщаться с бойцами, посмотреть на местных... Опасно? Не без того. Но знал же, куда ехал! Хотел гонзо-журналистики? Кушай, Герман Викторович, не обляпайся!

- Так... Пойдем, я тебе еще кое-чего подарю, - очевидно, принял какое-то решение Валиев.

Этот странный особист встал из-за стола, отдал мне документы и, напялив фуражку, повел меня за собой по коридору, поминутно останавливаясь, чтобы поздороваться с сослуживцами. Наконец он остановился у железной двери, достал из кармана чудовищного вида ключ, вставил его в замочную скважину и с хрустом провернул.

На металлических, местами тронутых ржавчиной стеллажах тут стояли огромные картонные коробки, деревянные ящики и бумажные свертки. Майор приставил табуретку и полез на самый верх.

- Вот, держи, - сказал он. - Это из неучтенки. Если что - нашел на обочине. Мне надо, чтобы ты до Мазари-Шарифа целый добрался, так что бери и не спорь!

Это был бронежилет. Я понятия не имею, когда бронежилеты появились в Советской армии, но вроде как до массового их применения было еще далеко! Увесистая такая кираса цвета хаки, килограмм пять, не меньше...

- От жары не подохну? - уточнил я.

- Лучше пропотеть, чем осколок схватить. Бери - и точка! Пойдем, отведу тебя в столовку, поешь - а я пока с Давыдовым определюсь, кого он тебе в ангелы-хранители назначит...

В столовой кормили рассольником, картофельным пюре и котлетками - теми самыми, в которых сухарей было больше, чем мяса. Но после многочасового перелета, несмотря на исстрадавшийся желудок, я сожрал всё это влёт, проглотил и стакан компота с сухофруктами и дожевывал кусочек черного хлеба, когда снова появился майор Валеев:

- Пойдем! Нашлись тебе ангелы-хранители, да такие, что самому завидно!

***

- Старшина Гумар! Старшина Даликатный! - представил майор мне двух подтянутых молодых служивых.

Пограничники! "А на плечах! У нас! Зеленые погоны..." К пограничникам я всегда испытывал определенный пиетет, отец мой (не Геры) служил в погранвойсках, да к тому же еще и старшиной погранзаставы, так что глядел на них я изначально с симпатией. А еще и фамилии...

- Белозор, Гера. Журналист, "Комсомольская правда", - я протянул руку для приветствия.

Погранцы переглянулись и руку мою пожимать не стали. Гумар - высокий, светловолосый, носатый, голубоглазый, с хитроватым лицом, проговорил:

- Извините, а журналисты - они не в Кабуле в основном, ну там при штабе, где пригожие связистки и героические генералы...