Эффект бабочки в СССР

Глава 22, в которой награда находит героя

- Твою-то мать, Белозор! - Старовойтов уже отсмеялся, но всё еще тяжело дышал. - Это настолько в твоем репертуаре, что я просто не представляю, чего еще более абсурдного могло произойти!

Красивое лицо директора Минского корпункта "Комсомольской правды" было красным, как спелый помидор. Он нашел меня в холле аэропорта, приехал сюда на служебной машине, чтобы доставить прямиком в контору, но оказался не единственным встречающим. Более того - он не успел, хотя и прибыл вовремя!

Дело в том, что как только я сошел с трапа, под белы рученьки меня подхватили корректные крепкие мужчины в гражданском, провели куда-то вглубь терминала и... Вручили медаль! Черт возьми, какой-то дядька с пузом и в пиджаке пожал мне руку и зачитал что-то вроде:

- ...за высокую бдительность и находчивость, смелость и самоотверженность, проявленные при спасении человека на воде в городе Кабул, Демократическая Республика Афганистан, такого-то августа 1980 года, от имени Президиума Верховного Совета СССР Герман Викторович Белозор награждается медалью "За спасение утопающих"! - продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию.

Мне прицепили на рубашку, на левую сторону груди, блестящий кругляшок, вручили удостоверение и футляр, пожали руку и, наконец, отпустили восвояси. Я стоял в холле аэропорта, смотрел на себя в зеркало и пытался понять - что это вообще такое нахрен было?

По всему выходило: туловище из фонтана таки выполнило свое пьяное обещание. Или главный кабульский особист на пару с Гериловичем прикололись? Они ведь грозились исполнить нечто подобное! Вот ведь упыри! Хотя - мир место довольно странное, и вариант, что "хозяйство Суслова" свой посул реализовало, а бравые бойцы невидимого фронта - забили и забыли, тоже имел право на существование. Я бы даже поставил скорее именно на "фонтанную" версию: давешний пузатый дядька в пиджаке был похож на партийца гораздо более, чем на рыцаря плаща и кинжала.

А в зеркале я смотрелся неплохо: дочерна загорелый, только глаза блестят, в бежевых брюках-карго, коричневой рубашке, платке-шемахе на шее, с рюкзаком через плечо и с медалью на груди. Еще и хайбер из багажа забрал, и теперь его рукоятка торчала из рюкзака. Джон Рэмбо, сэр!

Потому-то и хихикал Старовойтов, когда рассмотрел, что за цацка висит у меня над нагрудным карманом.

- Привезти из Афгана медаль за спасение утопающих! Там же пустыня, а? Ой, уморил, ой не могу! - шеф переигрывал. - Давай, поедем в корпункт, мы с тобой рассчитаемся: командировочные, гонорар, то, сё - там о-о-очень прилично получилось. Ну и выпьем по стопятьдесят, обмоем так сказать...

Видимо, Михаил Иванович испытывал неловкость за то, что отправил меня на войну. А еще - облегчение, потому что я вернулся. И зависть: хрена с два у него была своя рубрика на весь Союз.

- Ну, давайте поедем. Но стопятьдесят отложим на потом - я к своим тороплюсь.

Это "к своим" вылетело само, легко и непринужденно. Я и вправду считал Тасю и девочек "своими", вот и всё. И правда по ним скучал. А потому - плевать хотел на все эти церемонии и пляски у костра с рюмкой коньяку в руках.

- Ну ладно, ладно! - Старовойтов, наконец, успокоился. - Тебе вообще отпуск полагается. Давай - три дня отдохнешь, потом приходи, будем творческие планы строить! Сейчас "Комсомолка" - ого-го! Сила! Да и вообще - после Олимпиады вожжи ослабили, можно делать большие дела и писать, писать, писать...

Он бы еще долго мог говорить, но мы дошли до машины, и велеречивому Старовойтову пришлось сделать паузу, чтобы сесть за руль, сунуть ключ в замок зажигания и и поехали в сторону центра Минска. Движение было довольно оживленным по нынешним временам и шефу пришлось сконцентрироваться на дороге, так что допекать меня своими речами он на время перестал.

Зато отыгрались коллеги в корпункте. Нет, просто представьте себе: реально встречали с цветами и аплодисментами стоя, как будто я блин воздушный гимнаст, который с соревнований вернулся! Я совершенно не представлял, как реагировать на такой пышный прием: то ли гады они, которые самого тупого и новенького сбагрили в опасную командировку, то ли благодетели, обеспечившие мне точку опоры, трамплин для... Для взлета? Нет, до взлета мне было еще далеко... Но если бы не эта команда уклонистов и стрелочников - черта с два я увидел бы странную и манящую, далёкую страну по имени Афганистан... И никогда не познакомился бы с кучей замечательных людей. Никогда не узнал бы Гериловича, Гумара, Даликатного, не взял бы интервью у Масуда.

Он и Машеров - вот какие люди меняют историю! А не какой-то выскочка-попаданец, даже обладающий задатками местного шарлатана-предсказателя.

В общем - всё это "чествование передовиков газетного производства" вынуждало меня улыбаться, кивать, пожимать руки людям, которых я или не запомнил, или не знал вовсе, и вообще - выдавливать из себя приличный вид. Потом мы прошли в кабинет шефа, оставив коллег за дверями, он пошарил в ящике и достал оттуда ведомость, пухлый бумажный конверт и крупный ключ, в ушко которого почему-то была продета огромная канцелярская скрепка.

- Вот деньги, распишись. Тут действительно - много! Может на сберкнижку положи? Ну, сам решай. А вот - ключик от дачки. Ты просил дачку - я нашел тебе дачку! А? - он, всё-таки, был неплохим мужиком, этот Старовойтов. Запомнил же! - Более того, дачка - в Узборье! Там до твоих разлюбезных Раубич пять минут на машине, полчаса пешком, а с твоими ногами и вовсе - минут пятнадцать. Нормально же!

- Вот за это - гигантское интернациональное спасибо, Михаил Иванович! - я был вполне искренен. Как он выкрутился - не знаю, но вот так взять - и запросто вручить ключ? Красавчик, что скажешь. - А что там за домик-то?

- Тебе понравится. У самого леса, с мансардой...

- Ах, с мансардой? - плюшки и ништяки сыпались на меня как из рога изобилия!

- Отличный труд должен отлично вознаграждаться, а? А ты поработал там не за страх а за совесть. Веришь, нет - всем корпунктом твои репортажи читали. Это что-то с чем-то. Приключенческий роман! Ты книгу написать не хочешь, кстати? В стиле "Журналист Сорви-Голова"! А документы на дачку получишь, как на работу придешь - послезавтра. Всё оформлено честь по чести, нужна только подпись твоя. Давай, не задерживаю!

Вот ведь жук! Говорил - три дня отдыха, а теперь - послезавтра? Начальник он и в Африке начальник!

***

Зеленый Луг мне нравился и в будущей жизни: сложный рельеф, множество зелени, уютные зоны отдыха, дорожки, беседки, Цнянское водохранилище, Слепянский канал... Свежо, просторно, легко дышится. Сейчас, в тысяча девятьсот восьмидесятом году, водохранилища еще не было, солидной части жилой застройки - тоже, да и благоустройство имело вид еще не оконченный. Но всё равно - выйдя из пропахшего отработанным топливом и потными людьми автобуса-душегубки, я вдохнул полной грудью: о, да! Здесь было хорошо!

Монолитные высотки - тройками, аккуратные пятиэтажки, непременные элементы агитпропа: "НАРОД" "ПАРТИЯ" "ЕДИНЫ" - по слову на крыше каждого здания, "МИР НАРОДАМ" - на диспетчерской, и "СЛАВА КПСС" - еще на одной многоэтажке. Даже не знаю, что лучше: это, или бесконечные рекламы ритуальных услуг, сетей ритейла, мобильных операторов и онлайн-казино.

Народ у нас предусмотренные проектом города тротуары не любил: прокладывал свои собственные тропки прямо по газону. По самой симпатичной из таких я и шел к одной из высоток-свечек. Ну да, навигаторов и гугл-мэпс не было, но я купил в киоске обычную бумажную карту и высмотрел там адрес, который значился на письме от Таси. Том самом, догнавшем меня в Кундузе, на базе рембата.

- Гляди, мужик в "белозорах" шпарит! - послышались голоса пионеров с соседней лавочки.

Нет, галстуков на них не было, но пацанам и девчонкам было лет по тринадцать, и выглядели они вполне прилично - а значит точно были пионерами. Чуть ли не стопроцентная охваченность школьников общественной работой - это вам не хухры-мухры!

- Глянь - медаль! И платок странный... Может он - военный?

- Не-е-е, не похож. Где погоны? Турист наверное... Но медаль почему? А платок четкий! И штаны - наверное в ателье шил, настоящие "белозоры"!

Вот же черт - оказывается, всё это время медаль за спасение утопающих так и болталась у меня на груди. Шемах прикрывал ее в автобусе, а вот тут, на свежем ветру - сбился, и дал почву молодежи для обсуждения. Снимать не стал - пускай девчонки заценят, порадуются!

А заходы про штаны стали меня уже допекать, если честно. Даже захотелось привнести в этот мир что-то новое, кроме штанов с карманами и с резинкой на лодыжках. Надо будет покумекать на досуге - чего еще я могу? А то всё слова, слова, сплошной трёп и шарлатанство! Можно и о культуре труда и быта подумать! Я даже стал перебирать в голове всякие ноу-хау, но ничего толкового до момента столкновения с дверью нужного подъезда я так и не придумал.

- Хрясь! - мне прилетело с размаху, и, конечно, по той самой брови, которую постоянно разбивали на ринге, и которая пострадала в Афгане.

Больно, вообще-то! ухватившись за пострадавшую физиономию, я растерянно топтался на месте. Мне что, титановую пластинку туда под кожу вшить? Местный житель, видимо, очень торопился, потому что промчался мимо меня стремительным домкратом, отпихнув плечом и едва не сверзившись на ступеньках. Борзый парень какой-то! Я запомнил его синюю олимпийку и стриженный затылок - так, на всякий случай.

А вообще - строить планы мести было некогда, кровь хлестала будь здоров, башка слегка кружилась. Выручил шемах - я прижал его к ране и добрел таким образом до лифта. Чисто вприкидку нажал кнопку с цифрой "9". Конечно - не попал, пришлось спускаться на два этажа вниз, и одним глазом рассматривать номерки на дверях! Пока нашел искомый, и пришлось дважды складывать шемах пополам, потому что заляпать подъезд не хотелось.

Наконец, у двери бардового дерматина с золотыми гвоздиками я остановился:

- Тук-тук-тук ту-у-ук ту-у-ук ту-у-ук! - дочь полярника была обязана с первого раза распознать этот позывной.

- Кто там? Войдите! - раздался звонкий, приятный, любимый голос.

И я взялся за ручку, и толкнул дверь, и вошел.

***

Здесь явно шел ремонт! Пахло свежими обоями, мелом, клеем-ПВА..

- Мама, мама, это одноглазый Гера Белозор с медалью пришел! - Васька выглянула из-за угла, обалдела, увидев меня, и кинулась обниматься. -Уи-и-и! Привет, Гера Белозор, а что у тебя с глазом?

- Привет, Василиса! Ого, какая ты тяжелая! С глазом - порядок, это мне дверью в лоб стукнули когда я к вам шел... Какой-то придурок в синей олимпийке.

- Плидуёк в олимпийке? Ой! Мама, а чево Гела Белозол такой челный? - Аська тоже выбежала навстречу, но подойти ближе не решалась, терлась около шкафчиков и переминалась с одной босой ноги на другую.

Она тоже подросла и вытянулась, соломенные волосы малышки были растрепаны во все стороны, как у домовенка Кузи, а трусы и условно белая маечка явно носили следы ремонта: по крайней мере разноцветных пятен на ткани было полным полном.

- Дети, кто там? Что вы там кричите, я ничего не... - Тася появилась с кухни и глаза ее широко раскрылись, брови взлетели вверх: - Гера?!