Тафгай 5

— Куда ж тебя девать шаманидзе? — Пробурчал я, и полез в «закрома», благо денег у меня сейчас было много.

***

— Гоол! — Дружный крик воскресенских болельщиков резко вывел меня из воспоминаний.

— С передачи Виктора Ликсюткина шайбу забросил Александр Голиков № 8. — Сказал диктор по стадиону, а я лишь увидел обнимающихся хоккеистов в жёлтых свитерах.

Затем, бросив взгляд на табло ледового дворца, я пошёл в гостевую раздевалку, так как в первом периоде оставалось играть не больше одной минуты, а сказать своим партнёрам по команде мне хотелось много всякого и разного.

— Зырь, Тафгай идёт, — услышал я шепоток местных ребятишек, которые смотрели хоккей, стоя у борта на выходе с ледового стадиона.

— А, правда, вас дисквалифицировали на целый год? — Спросил самый бойкий паренёк лет двенадцати.

Я сначала, хотел было сделать вид, что ничего не вижу и ничего не слышу, но внезапно мой взгляд упал на худого лопоухого мальчишку с нехарактерной для хоккеиста кукольной внешностью.

— Тебя же зовут Игорь Ларионов? Правильно? — Спросил я паренька.

— А откуда вы знаете? Я пока в высшей лиге не играю, — звонко засмеялся мальчишка, а так же его товарищи.

«Ещё бы мне не знать будущего трёхкратного обладателя Кубка Стэнли, двукратного Олимпийского чемпиона, обладателя Кубка Канады и члена Зала хоккейной славы НХЛ в Торонто», — усмехнулся я про себя и соврал:

— Видел, как ты тренируешься. Берите парни с него пример, голова у Ларионова соображает как у профессора. Я Всеволоду Боброву скажу, чтобы он взял тебя на заметку, на будущее.

— А, правда, что вас наказали из-за того, что вы за тренера заступились? — Не отставал с вопросами самый настырный паренёк.

— Настоящий тренер — это второй отец, а разве можно отказаться от своего отца? — Ответил я вопросом на вопрос и поспешил в раздевалку, ведь первый период уже закончился, и хоккеисты вразнобой промаршировали по резиновой дорожке в подтрибунные помещения. А за спиной я услышал, как парни дразнят Игоря Ларионова, называя того «Профессором», тем самым прозвищем, которое «приклеится» к нему на всю жизнь.

***

Спустя полтора часа в гостевой раздевалке вся команда тихо и устало переодевалась. К сожалению, парням немного не хватило, чтобы в самой концовке сравнять счёт. Но справедливости ради, на ничью мы сегодня не наиграли. Безнадёжно проигрывая до 56-ой минуты 3: 0, и лишь усилиями капитана команды Леши Мишина сделав счёт 3: 2, вырвать ничью на последних секундах-было бы слишком большим подарком судьбы.

— Ничего мужики, ничего, — подбадривал хоккеистов второй тренер команды Игорь Чистовский. — Через шесть дней нормально восстановимся, залечим микротравмы, подготовимся и оформим чемпионство на глазах своих горьковских болельщиков.

— Что ж ты, Иван, не мог потерпеть со своей идиотской выходкой до конца чемпионата? — Вдруг обижено предъявил мне центральный нападающий Саша Федотов. — Какая тебе вообще разница, кто будет главным тренером сборной СССР? Бобров, Чернышёв или Тарасов? Наше дело играть, тренеров — тренировать, а Федерации хоккея решать — кому нас тренировать. Сейчас бы уже золото было наше.

— Чё ты мелишь?! — Резко выкрикнул Боря Александров.

— Подожди! — Остановил я своего юного друга и заступника, пока он не кинулся в драку. — Я отвечу, почему заступился за Всеволода Михалыча тогда 17-го февраля, а не сейчас. Во-первых, мы в тот день разбили ЦСКА и доказали делом, кто в данный момент тренер номер один и команда номер один. Во-вторых, драгоценное время бы элементарно ушло. Был один шанс, чтобы сохранить нашу сборную олимпийского образца и выиграть чемпионат мира в Праге, и я за него зацепился.

— Я бы сказал тебе, чем ты зацепился, — неожиданно в разговор влез Толя Фролов. — Только ты же психованный, кулаками начнёшь размахивать. Нельзя было подставлять нас, команду.

— Да, Иван, ты должен был с нами посоветоваться, — попёр на меня и капитан «Торпедо» Лёша Мишин.

— Где бы вы были, если бы не Бобров, не я и не «зелёные» молоденькие пацаны? — Я сжал кулаки, понимая, что пускать их в ход нельзя, но злость неумолимо начала закипать. — Скучно мне с вами, выиграли кое-что, а кое-кто и золото олимпиады зацепил. Но видать в правду говорят, каждый сверчок знай свой шесток. Ведь ничего вам больше не надо. Теперь можно с лёгким сердцем побухивать. Да? Жизнь удалась!

— Прекрати, Тафгай! — Окрикнул меня второй тренер. — И вы тоже уймитесь, через шесть дней чемпионами станем! Всё отбой!

И вдруг «Малыш» с правой «ввалил» более высокому и крепкому Саше Федотову в челюсть, и Мишин с Фроловым бросились на моего юного гения прорыва. Я соответственно двумя длинными размашистыми ударами, которые просвистели по воздуху, отогнал забияк к противоположной стене. И быть бы нормальному такому кровопролитию, но в дверь совсем не по сценарию вошли заместитель председателя Спорткомитета Виталий Смирнов и начальник управления спортивных игр зимних видов спорта Валентин Сыч. И впервые этих чиновников я сердечно поблагодарил, кончено молча, про себя.

— Где Всеволод Михалыч? — Спросил Смирнов, рассматривая наши раскрасневшиеся физиономии.

— У Севы Боброва температура тридцать восемь и семь, — пробормотал Игорь Борисович Чистовский. — Дома он сейчас отлёживается.

— Начитался перед обедом Советских газет и журналов, — съязвил я. — Не ожидал наш легендарный наставник, что Олимпийских чемпионов можно так бессовестно унижать. И рвачи они, оказывается, и спекулянты, и алкоголики. Странно, что вообще медали выиграли, и не абы какие.

— С этим перегибом разберёмся, — заверил меня Валентин Сыч. — Завтра в двенадцать часов срочное внеочередное заседание Федерации хоккея. Тебе, Тафгаев, и Всеволоду Боброву надо обязательно быть.

— Зачем же их под суд отдавать? — Разволновался Коля Свистухин. — Их итак ведь уже дисквалифицировали.

— Сняли дисквалификацию, — с сожалением заявил Виталий Смирнов. — На самом высоком уровне принято решение, что Всеволод Михалыч должен везти сборную на чемпионат мира в Прагу. И чтоб ты, Тафгай, завтра в Спорткомитете тоже был! Я вижу, тебе Советские газеты здоровье не очень-то подпортили.

— А что с меня взять, с малограмотного? — Усмехнулся я, мысленно потирая ладони.

«Однако как ловко разыграна комбинация, — подумал я. — Сначала Боброва задёргали, довели до нервного срыва, а теперь везите, пожалуйста, Всеволод Михалыч сборную в Прагу к чехам, и только попробуйте там проиграть. Ловко».