Кредо Хамелеона

Глава 8

— Игорь!!!

Душераздирающий крик одной из моих сестер не дает мне провалиться в беспамятство.

Все тело прошибает судорогами. Боль адская. Но крик сестры заставляет меня поднять голову.

Жирный боров, с тупой улыбочкой на своей мерзкой роже, медленно подходит к привязанным девчонкам. Я так и не успел перерезать их путы. Проклинаю себя за то, что был таким медлительным.

А еще за то, что был неосторожным.

Я так спешил освободить Милу и Даринку, что совсем забыл про этого жирного урода в заляпанном пятнами крови и пота кожаном фартуке. А ведь я видел его. Видел на экране мобилета, когда наблюдал за разговором Жабиной и Крапивина.

Боров останавливается возле моих сестер. Тянет к ним свои жирные руки с распухшими, похожими на толстые сосиски пальцами.

— Гы-ы-ы, — скалится он, наклонив голову на бок.

— А-а-а!!! Мама!!! — визжит Милана, когда желтая, тягучая слюна капает на ее коленку.

— Не тронь!…кха… — харкаю кровью. — Не тронь их, жирный ублюдок!

— Гы-ыа? — боров удивленно оборачивается на меня.

Убедившись, что я все также болтаюсь на стене, возвращается к своим жертвам.

У девчонок шок и истерика. Милана продолжает визжать и вырываться. Но от ее стараний, связывающие ее веревки лишь сильнее впиваются в нежную кожу, оставляя на ней кровоподтеки.

Дарина, кажется и вовсе потеряла сознание. Не знаю, от страха или надышавшись миазмов, которые источает жирное тело их тюремщика.

Удушливый запах пота, я чую даже отсюда. Представляю каково девчонкам вблизи этого жирного ублюдка.

Боров хватается своими жирными руками за спинки железных стульев, к которым привязаны сестренки, и волочит их за собой.

Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!

От мерзкого скрежета металлических ножек по кафельному полу, сводит зубы. Кажется из ушей вот-вот пойдет кровь, если их не заткнуть, чтобы не слышать этот мерзкий звук. С*ка!

Хватаюсь обеими руками за длинную рукоять пронзившего меня мясницкого ножа. Пытаюсь выдернуть.

Бестолку. Зазубренное лезвие вошло так глубоко в стену, что остатков моих сил, не хватает, чтобы выдернуть его оттуда. И пока мое тело болтается на этом тесаке, дар Хамелеона не начнет работать.

Сил остается все меньше. Они стремительно покидают меня. Тратятся на поддержку меня в сознании, чтобы не отрубиться от болевого шока.

Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!

— А-а-а! — истошно вопит Милана.

Не обращая внимания на ее крики, жирный тюремщик продолжает тащить своих жертв к выходу.

Сжимаю крепче рукоять пронзившего меня тесака, упираюсь ногами в стену и из последних сил стараюсь вырваться из этой ловушки, в которую я так глупо попал.

Нет. Тесак намертво засел в стене и у меня не получается выдернуть его, даже помогая себе ногами. Вместо этого, я наоборот, притягиваю свое пронзенное тело ближе к рукояти.

Отлично. Вот оно решение. Если я не могу выдернуть нож этого жирного мясника из себя, значит я сдерну себя с этого ножа.

Стиснув зубы, я снова отталкиваюсь ногами от стены, проталкивая себя вдоль широкого ржавого лезвия. Бл*ть, как же это больно! Но, ничего. Когда я освобожусь, рана тут же затянется. Нужно только…

Еще рывок. Боль адская. Я уже почти достиг рукояти. Как же хорошо, что этот жирный ублюдок орудует огромным ножом для разделки мясных туш, а не мечом. Хорошо, потому, что у этого тесака нет гарды. Иначе бы я навечно застрял здесь.

Упор ногами в стену. Толчок. Я рычу так громко, что Милана замолкает, уставившись расширенными от удивления и ужаса глазами на то, как я корчусь, пытаясь слезть с этого огромного ржавого тесака.

Кровь льет ручьем из моей пробитой груди. Внизу, подо мной, уже образовалась приличных размеров лужа. А я с безумным взглядом и необъяснимым упорством, вместо того, чтобы давно сдохнуть, продолжаю методично стаскивать себя с этого клятого ржавого тесака.

— Игорь…? — шепчет Милана одними губами.

Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!

Жирный тюремщик уже почти выволок привязанных к стульям девчонок из комнаты.

Ублюдок. Кха… Мне нужно еще совсем немного времени. С ненавистью смотрю на его огромную тушу, в дверном проеме. Если бы я был там, то не дал бы ему вытащить девчонок из комнаты.

В помутневшее сознание приходит отчетливый образ, как я стою в арке дверного проема, не давая этому жирному ублюдку пройти.

Я до сих пор, не понимаю, как это сработало. Но мое истерзанное жуткой болью сознание создало этот образ. И я увидел, сквозь пелену перед глазами, как Я стою перед этим жирным боровом. И другой Я появился прямо в проходе, преграждая ему путь.

— Гы-ы-а?

Тюремщик выпустил спинки стульев из своих жирных пальцев и удивленно уставился на моего клона.

Он медленно подошел к нему и, взревев словно раненный гиппопотам, обрушил на него мощный удар сверху вниз. Необъятный кулачище прошел сквозь наведенную иллюзию и мой клон истаял.

Да, ненадолго его хватило. Но этого времени оказалось достаточно для того, чтобы я, стиснув зубы, сделал последний рывок и рухнул на пол, соскользнув с рукояти вонзенного в стену тесака.

Как только я распластался на полу, дар Хамелеона начал действовать.

Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!

Жирный боров снова ухватился за стулья и поволок пленниц за собой.

Девчонки молчали. Похоже, увидев как я падаю с тесака вниз, нервы у Миланы сдали окончательно и она тоже отрубилась.

Я уперся руками в скользкий и липкий от моей собственной крови пол. Приподнялся и посмотрел на жирного тюремщика, что с меланхоличной неторопливостью волочил за собой стулья с привязанными к ним девчонками.

Ублюдок. Я тебя достану.

Краем глаза я заметил, как что-то блестит на полу. Повернул голову в ту сторону.

Армейские ножи, добытые с камуфляжников наверху. Те самые, которыми я хотел перерезать веревки, связывающие моих сестер.

Похоже, я их выронил, когда огромная лапища этого жирного борова схватила меня, словно котенка, и впечатала в стену.

Стараясь не поскользнуться в луже собственной крови, я поднялся и бросился к ножам.

В два прыжка оказываюсь там, хватаю оружие и бросаюсь в атаку на борова.

В длинном прыжке настигаю огромного и неповоротливого тюремщика. Всаживаю со всей силы нож, прямо в его заплывшую жиром шею.

Боров останавливается, роняет стулья.

При падении, от удара об пол, Даринка приходят в себя. Крутит испуганно головой, пытаясь понять, что происходит.

Она видит сестру, лежащую без сознания рядом с ней на полу. Они обе привязаны к перевернутым стульям, а над ними нависает огромная туша жирного тюремщика в кожаном фартуке.

На лице сестренки испуг вперемешку с отвращением. Наверное, при взгляде снизу, жирный боров выглядит еще омерзительнее.

Делаю шаг назад, ожидая, что его мертвая туша должна упасть. Надеюсь, что не на девчонок. Но, на всякий случай, я приготовился корректировать угол падения мощным пинком.

Вопреки моим ожиданиям, боров не падает. Вместо этого, он медленно разворачивается ко мне.

Какого хрена? Из раны на его шее, даже не идет кровь!

— Гр-ра! — рычит жирный увалень.

Подныриваю под его размашистый удар и наношу быстрый укол в бок. Пока он медленно разворачивает корпус, возвращаясь в исходное положение, успеваю нанести ему еще серию ударов, орудуя обеими руками.

Отскакиваю назад.

Ничего не понимаю. Этот боров практически невредим. По крайней мере, я не вижу кровоточащих ран на его теле. У него что, тоже регенерация есть?

Опускаю взгляд на зажатые в моих руках ножи. На них нет ни капли крови. Только тонкий слой чего-то липкого, размазанный по металлу.

И тут до меня доходит!

Этот боров настолько жирный, что длины лезвий не хватает, чтобы пройти толщину жировой прослойки на его теле.

И что, бл*ть, делать?

Пока я, как завороженный, пялился на армейские ножи в своих руках, пропустил очередной удар.

Огромная лапища этого жирного монстра ударила по мне наотмашь и я отлетел к стене, задевая по пути свисающие с потолка крюки и цепи.

Ах ты, с*ка. Я медленно поднимаюсь, а этот боров, с неожиданной для его комплекции резвостью, уже несется на меня.

Накидываю на себя невидимость и отпрыгиваю в сторону, чтобы не быть раздавленным этой многотонной мясной машиной.

Увидев, что я исчез, боров начинает сбавлять темп. Но набранная инерция все равно влечет его вперед и он с гулким хлюпом врезается в стену. По звуку, это похоже на то, если бы тонну свиного холодца уронили на пол.

Пока жирный тюремщик мотает головой, приходя в себя, я бросаюсь к девчонкам. Не желая больше совершать прошлых ошибок, я быстро разрезаю веревки на их руках и ногах.

Скинув с себя невидимость я помогаю Дарине, подняться. Сгребаю в охапку Милану. Она пришла в себя, но похоже еще не до конца. Смотрит осоловевшим взглядом вокруг.

— Хватай сестру и беги!

Подталкиваю Милану в объятия сестры.

— А? что? — смотрит та на меня ошалевшим взглядом.

— Гр-ра! — злобно рокочет жирный тюремщик, заметив, что его жертвы освободились.

Мотая ушибленной головой, он медленно движется в нашу сторону.

— Бегом, бегом, бегом! — подталкиваю девчонок к выходу из комнаты.

Даринка подхватывает все еще плохо соображающую Миланку под плечи и тащит ее к выходу.

— Там, — указываю рукой, — дверь и лестница наверх. Бегите туда. Заприте дверь в подвал. Забаррикадируйте ее, если надо.

— Игорь, а ты? — оборачивается на меня Дарина. — Как же ты? Если мы запрем подвал, ты не сможешь выбраться.

— Не переживай, — улыбаюсь я ей. — Я разделаюсь с этим боровом и сразу присоединюсь к вам.

— Игорь, идем с нами, — умоляюще смотрит на меня сестренка.

— Я постучу три раза, — продолжаю я, не обращая внимание на ее мольбы. — Тогда открывайте. Иначе, не выпускайте никого из подвала. Все, вперед!

Я услышал сзади громкое сопение и успел как раз вовремя отскочить в сторону, накинув одновременно на себя невидимость.

Огромные лапищи схватили пустоту. Поднырнув под жирного тюремщика, я запрыгнул ему на загривок и с размаху всадил нож туда, где у него точно не должно было быть жира на теле. В его глаз!

Боров взревел и схватился своими лапищами за торчащий из его пробитой глазницы нож. Закрутился на месте, пытаясь вытащить застрявшее оружие.

Я хотел развить успех и вогнать второй нож, который у меня оставался, ему во второй глаз, но разъяренный боров резко мотнул плечами, стряхивая меня с себя. Я промазал. Удар ножа пришелся в покатый лоб жирного громилы. Лезвие ножа жалобно дзынькнуло и переломилось, а я покатился кубарем по полу, сброшенный с загривка этого непробиваемого монстра.

Да, из чего тут у них ножи делают? Второй уже сломался.

Я поднялся, глядя на тюремщика.

Он сумел выдернуть из себя нож. Правда вместе с глазом. И теперь, тот висел на кончике армейского ножа, в опущенной руке этого жирного борова, и капал на пол какой-то слизью.

Единственный, оставшийся целым, глаз борова был налит кровью, а жирное лицо настолько исказила злоба, что он стал похож на какого-то карикатурного демона.

Ага. Демона обжорства. Ха-ха.

И как мне завалить эту тушу? Я откинул в сторону рукоять сломанного ножа.