Отверженный 追放者 Часть III

* * *

Когда я открыл глаза, солнце клонилось к закату, собираясь скрыться за чередой гор. Я потянулся, чувствуя как напряжены мышцы спины от длительного бездействия. Сколько же я так просидел?

Я помотал головой в поисках учителя, дед как сквозь землю провалился. Смотрящих тоже не было, наручник на руке помаргивал голубым светом, — одного меня все равно не оставили. Я встал со своего помоста и побрел обратно, тем же путем, каким старик меня сюда притащил.

Так, а это что?

Я заметил движение за деревьями, оттуда как раз падал красноватый свет заходящего солнца. Продвинулся немного вперед и вышел к ещё одной площадке на возвышенности. Старик восседал на пеньке и курил, а на краю пропасти, в позе лотоса, замерла женская фигура. В красных волосах играл ветер, руки сложены на коленях, лопатки прижаты друг к другу, чтобы сохранять напряжение и дышать полной грудью.

— Достаточно, Асура-чан, — закряхтел старик. — На сегодня твоя тренировка окончена.

Девушка медленно поднялась и поклонилась учителю, а заметив меня, приветственно кивнула.

— Можете возвращаться домой, — заявил Сатеши, — сопровождающих я отпустил, браслеты у вас. Не заблудитесь.

— А как же вы, сенсей? — поинтересовалась Асура.

— Я дойду сам, — махнул он рукой. — Не хочу вас задерживать. Идите, а то на ужин опоздаете!

Мы поклонились и пошли к дорожке, что должна была привести обратно.

— Давай ускоримся, — попросила девчонка, — тут не городской парк, фонарей нет, в кромешной тьме идти не хочется.

(Эй).

Заткнись.

(Эй… Ну может, того, а?)

Нет, мне нельзя её убивать.

(Да ладно тебе, Муза нас кинула, а эта сука заслуживает того, чтобы ты сломал ей шею.)

Да, мы в лесу вдвоем, и никого рядом, помимо плетущегося позади старикана, но делать этого не стоит. Брысь, назойливые мыслишки, фу, идите отсюда!

У неё трекер на запястье, тело быстро найдут, дед может услышать крики, да и ни к чему все это!

Черт, а это что… От мыслей о том, как я буду убивать Асуру, у меня натянулись брюки в районе паха. Боги, у меня стояк!

(Да ты извращенец, дружок).

Я тряхнул головой что есть мочи и зажмурился, пытаясь успокоиться. Таких сильных позывов давно не возникало. Но это глупые желания, вредные, импульсивные. А импульсивность, в моем случае, всегда приводит к трагедии.

— Ну так что? Тао тебя больше не донимает? — спросила Мико как бы невзначай.

— Мы… сработались, — ответил я. — Кстати, она не рассказала мне о тебе, как я не допытывался. Так что не суди её строго, мне все ещё нужен напарник, и желательно с руками и ногами.

— А ты мной интересовался? — сверкнула она глазами.

— Я должен знать, с кем имею дело.

— Если что-то хочешь узнать, спрашивай у меня лично.

— Ладно, — почесал я подбородок, — как ты сюда попала? Ты так и не ответила.

— Я, можно сказать, всю жизнь связана с гокудо, — вздохнула она. — Не сказать, что я когда-то сомневалась, что стану членом организации.

— Почему?

— Моя мать… Она работала в банном салоне.

— Она была…

— Работала в банном салоне, — металлическим голосом повторила она.

— Понял, — кивнул я. — А отец?

— Он был якудза, но я его видела лишь мельком, иногда. Запомнила его вычурные костюмы, красные рубашки, лакированные туфли… И значок клана на лацкане белого пиджака тоже запомнила. Я всегда хотела стать якудза, детская мечта, знаешь? Деньги, роскошь, свобода… Чего еще желать? В детстве зачитывалась статьями про знаменитых «старших сестер». Помню был фильм, — «Королева ночи», про то, как они-сан стала боссом семьи Ямагути. Пересмотрела его раз тысячу.

— Отец отправил тебя сюда?

— Най… Думаю, что он вообще не знает, где я. Там другая история, — в общем, когда мама умерла, меня не выбросили на улицу. Норика-сан, добрая женщина, оставила меня жить в салоне, зарабатывать на еду. Я таскала простыни, гладила простыни, стелила простыни, — в общем, работа была просто супер. И долго я на ней оставаться не собиралась, поэтому годам так к 13-ти, я связалась с уличной компашкой беспризорников, и вместе мы начали проворачивать аферы по заработку. С украденного телефона искали педофилов, чтобы их потом шантажировать, работали наркокурьерами на закладках, грабили пьянчуг после закрытия бара, ну и всякое такое. Весело было. В 15-ть возле одного клуба, в который я попасть не могла, мы познакомились с молодыми парнями, рекрутами клана Оде. Когда трешься под боком большой рыбы, всегда найдется чем перекусить, у якудза был бесконечный поток работы. Давали они её только тем, кому доверяли, у меня появился шанс влиться. Так я выполняла мелкие поручения для борёкудан, и через полгода меня закрыли за хранение и пришили сопротивление при аресте, вместе с нападением на сотрудника полиции. Я успела обзавестись знакомствами в клане, поэтому неудивительно, что меня сразу же пригласили в Габутай. Выписали мне билет, так скажем.

Я шел сзади и молча слушал. Мое состояние стало лучше, ничего больше не терлось об ногу и не мешало ходьбе, можно выдохнуть, полегчало.

— Чего ты там плетешься? — поинтересовалась Мико. — На зад пялишься?

— Немного, — сознался я, догоняя её. — Так что, я о тебе кое-что узнал, а обо мне не спросишь?

— Нет нужды. В отличии от Тао, Ягами рад поболтать про своего аники, — усмехнулась она.

— Правда? И что же он рассказал?

— Что ты был никем. Что он и не замечал тебя всю учебу. А потом вдруг, ни с того ни с сего, взорвался. В одиночку затеял войну с местной бандой, подружился с Дате, хотя это было запрещено, и захватил школу буквально за неделю. Он рассказал, как вы поставили вымогательство на поток, сделали из этого бизнес, под прикрытием кофейни. И к чему это все привело, тоже рассказал. Жаль, без подробностей.

— Они первые начали, — беззаботно сказал я, делая невинный вид.

— Я так и подумала, — засмеялась она. — Только здесь не сорвись, хоть говнюков и тут хватает.

— Это я уже успел заметить. Кстати, о говнюках…

— Хочешь спросить про Кенджи? — прищурилась она.

— Мне интересно, что у тебя с ним? Почему ты так хочешь ему насолить?

— Он заносчивый и наглый мерзавец, что тут скажешь. Он хочет меня, и этого не скрывает, но не потому, что у меня красивые сиськи или я такая умная и харизматичная. Он хочет меня только оттого, что я старшина и подхожу ему по статусу. Ему нравится идея, что он вернется из Габутая с девушкой-якудза под ручку. Отказ он воспринял как личное оскорбление. Я уже говорила, что его команда сделала с моими девочками.

— Есть что-то ещё.

— Не, нету.

— Как знаешь, — фыркнул я пренебрежительно.

— Он избил меня на прошлом турнире, — вдруг вырвалось у неё.

Она растерянно заморгала, будто не понимая, зачем это сказала, и чуть было не прикрыла ладонью рот, но сдержалась. Странная она, это же надо, так стараться, чтобы казаться безэмоциональной стервой.

— Как это произошло?

— Кэндо. Он избил меня бамбуковой катаной. Вторая ступень — драка на мечах без правил. Бой не закончится, пока один из бойцов не признает поражение.

— Ты не сдалась, — догадался я.

— Нет, — покачала она головой, сжимая губы. — Я не сдалась. Он сильный боец, техничный, стоит признать. Подловил меня и завалил на лед, принялся лупить катаной как уличную собаку. Когда меня доставили в лазарет, я была без сознания, — два сломанных ребра, трещина в бедре, в ухе до сих пор иногда звенит. Хорошо хоть зубы на месте остались, личико, наверное, пожалел, скотина.

— И учителя ничего не сделали? Просто стояли и смотрели?

— Они остановили бой, но на тот момент я уже была в отключке. И отстранили Кенджи от турнира, он был в ярости, как говорят. Он меня так наказал, понимаешь? За отказ. Якудза должен воспитывать свою женщину.

Я перемахнул через поваленный ствол клена и дождался, пока Асура переберется следом.

— Что ты о нем знаешь? — спросил я, прикуривая сигарету на ходу. — Все вокруг только и делают большие глаза, когда речь идет об этом ублюдке, но никто толком не может объяснить, чем же он так опасен.

— А тебе он таким не кажется? — вопросительно наклонила она голову.

— Нет, — я непонимающе покачал головой. — Возможно, он неплох в тренировках, как я слышал, но ничего выдающегося в нем я не заметил. Так скажем, я видел парней покруче.

— Возможно, но у тех парней не было такой родословной, Икари-кун. Все дело в его семье.

Я вдруг понял, что ни разу не слышал фамилии Кенджи, все звали его строго по имени.

— Как его фамилия? — не выдержал я.

— Сакурай, — ответила она. — Сакурай Кенджи. Но вот в чем штука, — это не его настоящее имя.

— Что? — смутился я. — Как это, — не настоящее?

— Имя его рода, — Аракато-синно, — сказала Асура так, будто я сразу должен был все понять.

— Мне это ничего не говорит, — развел я руками.

— Вот черт, об этом же все знают! — возмутилась она. — Титул «синно» означает «принц крови», его носили те, кто мог претендовать на императорский престол. А фамилию принято сокращать до Като.

— Так он из ветви императорской семьи? — оторопел я. — А чего он тогда тут делает⁈ Их же по пальцам пересчитать.

— Не из нынешней ветви императоров, — пояснила она. — Все не так просто, ветвь же не одна.

— Слушай, я не особо разбираюсь в этих…

— Да я поняла уже, — махнула она рукой. — В общем, — в конце эпохи Эдо, сёгунат Ёкунава поднял восстание против императора Майдзи, его обвиняли в потворничестве западу и отходу от традиционных устоев.

— Эту войну я помню.

— На стороне Майдзи была регулярная армия и западные партнеры, на стороне сёгуната силы самураев и брат императора, — Аракато, который очень хотел занять место во главе страны. После поражения сёгуната и гибели Ёкунавы, предатель выжил, хоть и потерял большую часть своих людей. И как ты думаешь, что он сделал?

— Харакири? — предположил я.

— Продолжил воевать, сколотил огромную банду, разоряющую местные земли. Помнишь историю, что рассказывал нам Сатеши-сенсей? Про семерых ронинов, которые скрывались от гнева властей и основали клан Одэ прямо здесь, среди этих гор? Как думаешь, кем были эти люди?

Я пожал плечами.

— Это остатки личной охраны Като, — втолковывала мне Асура, — которых загнали сюда после его гибели.

— Так, а при чем здесь, Кенджи? — закатил я глаза.

— Ты не слушаешь! Предок Кенджи основал клан Одэ! — зло прикрикнула она. — Хоть и посмертно… Но этого достаточно, ведь его люди уже считали его императором. А знаешь, как императоров почитали в те времена? На них молились, буквально.

А вот об этом я что-то читал… В тех толмутах, что находил в архиве. Императоров считали божествами. Так что неудивительно, что пока честный народ почитал своих божеств, якудза в темных углах молились «принцу крови». Точно, я уже встречал это имя…

— Ну хорошо, но будь он хоть сыном Хидео Кодзимы, мне то что⁈ Его папаша припрется в Габутай наказывать всех, кто его сына обидел?

— Брат.

— Что?

— У него только брат. Старший. Каинэ. Он очень уважаемый член правления, глава семьи Като-кай. Вот только представь, что произойдет, в случае если кто-то из учеников навредит Дате-куну? Разве его отец не покарает виновного, не отомстит?