Рыцарь без позывного III

Погоди — где-то я это уже видел...

— Ну-ну, не морщи лоб так сильно. Мы же не хотим, чтобы у тебя головка заболела?

— Давай без оскорблений — что это за фигня?

— М-м-м... Если без оскорблений, то ты... Отрицательно здравомыслящий! С уклоном в слабоумие!

— Хорош тащиться, задолбала! Что это за хрень, я спрашиваю?!

— Это, милый мой кавалер, ответ на все твои вопросы! Мы ведь теперь вместе, не так ли? А у друзей нет секретов друг от друга...

— С такими друзьями и враги нахрен не нужны! Давай, колись — что это за фигульки и где ты ее взяла?

Но ведьма лишь самодовольно хихикала и делала вид, будто оказывает мне величайшую услугу:

— Тебе ведь хочется узнать, кто же тот мерзкий гомункул, что заставил тебя целый месяц мерзнуть в лесах? А эти «фигульки», именно то, что позволит тебе раз и навсегда вырезать опухоль со столь любимого тобой города! Тебе всего-то и нужно будет, что сходить в антикварный салон да продать сии диковинки. Остальное я возьму на себя. — она резко приблизилась, едва не упираясь носом в мою грудь. — И насчет ночевки в одной постели я отнюдь не шутила...

Поток лавандового сознания разбавился старческими вздохами. Сетуя на ноющую «шишку» и «неугомонных блудниц», одноногий хрыч наконец прервал свой двухдневный загул и почтил своим визитом главный зал, с явным намерением пообедать.

Но едва серые глаза скользнули по фиолетовой челке, как помещение взорвалось дребезгом бьющейся бутылки и звоном разлетающегося стекла — меткость, с которой дед швырнул бутыль в лицо ведьме, заставляла вспомнить о его боевой биографии.

Истекая свежей кровью, лицо Киары мгновенно украсилось разнокалиберными осколками и остатками выпивки. Еще секунду назад красивая и изящная моська, ныне напоминала кусок мяса после встречи с мясорубкой. Под завороженное оханье сотрудниц, ведьма выплюнула осколок стекла и обернулась на одноного старика, уже вырывавшего карниз с окна, намереваясь использовать его на манер копья.

Буркнув что-то про «мошек», Киара ухватила меня за локоть и с невероятной легкостью выставила перед собой. Запущенный дедом графин больно впечатался в мою грудь и, отскочив, разлетелся в дребезги, ударившись о пол. От неожиданности кисет вылетел из рук, а кристаллики разлетелись по всему залу.

— Какого хрена?! Ты белочку словил или моча в башку ударила?! Че творишь, маразматик полоумный?!

— Ты кого привел, бестолочь?! Ты хоть воображаешь, что это за тварь?! — впервые за все время нашего знакомства, в голосе северянина звучал неподдельный страх.

— И вам доброго денечка, дедушка... — безразлично фыркнула ведьма и принялась выковыривать осколки из своего изуродованного лица. — Что-то вы сегодня неприветливы. Когда вы молили спасти вашего «сыночку-корзиночку» вы были куда как красноречивее...

Поглядев, как миниатюрная девчонка вытаскивает из брови кусок окровавленного стекла и даже не морщится, я быстро отвернулся к деду:

— Ну, ведьма и ведьма... В лесу нашел. Долгая история — убери палку и я все тебе...

Попытка разговора прервалась ударом импровизированного копья. Дед попытался достать ведьму, но та снова играючи спряталась за мою спину.

— Ведьма?! Четвертый, я знаю, что тебе еще с сызмальства бестолковку жопой защемило, но это даже рядом с ведьмой не валандалось! Какого беса она подле тебя стоит?! Только попробуй вякнуть, что ты с ней сделку заключил...

Поймав мой взгляд, старик вдруг испуганно отстранился:

— Заключил таки. Сторговался, бестолковик! Здешних баб ему мало, ему заморскую щелку подавай! Ты хоть знаешь, чего это щелка тебе стоить будет?! Ты чем-то иным, акромя своей шишки мозговать умеешь?!

Нет, ну это уже оскорбление!

— А когда понадобилась печень, он по другому пел... Такие мольбы, такие обещания... — мелодичный голосок заставил старика снова попробовать достать ведьму, но в итоге лишь саданул мне по плечу. Как бы я не пытался вырваться, Киара крепко держала меня за стеганку.

— Я не особо понимаю, что за шиза у тебя в голове, но эта хрень права — это же ты ее... Не знаю, пустил, или нанял, или что там было-то?! Кто мне печень новую вкорячил, а?

И кстати, чья она была?

— Я по уму пустил, баран! Я за свою башку сторговался — ты в сделку не входил! Одну жизнь на другую меняли!

— Чего?

— В сторону отойди, вот чего!

Продолжая прятаться за моей спиной, Киара закончила вытаскивать осколки:

— Простите что прерываю, но ваш скучный диалог начинает утомлять... — утерев лицо сорванной со стола скатертью, она уставилась на меня немигающим взглядом. — Мне не нравится, когда меня обсуждают так, будто меня здесь нет. Если ты позволишь ему и дальше меня поносить — я начну поносить в ответ.

Свежие раны на ее лице устрашающе быстро затягивались. Бесстрастное выражение и холодный блеск лиловых глаз едва не заставил меня перекреститься.

— Да че встал, балда?! Отойди от нее, кому велено?!

Бледное девичье лицо безразлично отражало лучи заходящего зимнего солнца. Она не предпринимала никаких попыток атаковать, а лишь уворачивалась от нападок пожилого охотника, что то и дело старался достать ее из-за моей спины. Все попытки усмирить деда или выяснить, какого хрена он так взъерепенился обернулись провалом.

Наконец, очередной выпад угодил девушке в плечо и зашипев от ярости, она одним махом вырвала карниз из старческих рук. Носок кожаного сапога гулко врезался в деревянный протез и под треск рвущихся ремней, дед беспомощно рухнул на пол, разбивая лицо в кровь.

Отшвырнув меня как котенка, девчонка уперла каблук в широкую спину северянина, не позволяя тому подняться:

— Я стерплю эти оскорбления лишь из-за болезненной привязанности нашего гостеприимного рыцаря. Но запомни, моя маленькая сморщенная слива — всему приходит конец. Даже моему терпению. Не забывай, что ты уже продал себя... — Киара смолкла, уставившись на клинок моего обломанного меча, ткнувшегося ей в грудь. — Что это? Очередной приступ скудоумия или это такой оригинальный флирт?

Саркастично изогнутая бровь не добавляла мне уверенности, но что поделать? К деду у меня может быть сколько угодно претензий, но это не значит, что я буду стоять и смотреть, какая-то «не-ведьма» его мутузит. Я Аллерии чуть жопу не порвал за куда меньшее прегрешение.

Пока мы играли в гляделки, дед исходил кровью вперемешку с матом. Неестественные физические способности этой девчонки, похоже, не произвели особого впечатления на опытного охотника. В отличие от сотрудниц, половина из которых теснилась в углу зала, а другая уже испарилась в неизвестном направлении.

— Бессердечная сука! Ты даже не человек нихрена! — все не унимался дед, тщетно пытаясь подняться.

— О-о-о, как мило... А не ты ли, сердечный дедуля, помогал одному своему сыну прикончить другого? Не ты ли продал невинную герцогиню, как кусок сала на базаре? Уж не из-за тебя ли мне пришлось поджигать тот рассадник клопов и пороков? И самое забавное... — лицо Киары приобрело хорошо знакомый хищный оскал. — Не твоя ли «сердечность» сгубила любимого «корзину»? Ты ведь знаешь, кто ему череп палкой проломил, верно? Так что же это выходит — ты сам его и убил? Вот тебе новость...

Мелодичный голосок делал то, что не удалось сверхъестественной силе. По мере красочного описания старческих прегрешений из уст самодовольной ведьмы, маразматик все реже брыкался и тише матерился. Пока в один момент он не бросил попытки вырваться и проскулил нечто нечленораздельное, утыкаясь разбитым носом в пол, добавляя к лужице крови собственные слезы. И чем больше риторических вопросов задавала Киара, тем быстрее тихие всхлипы перерастали в бесконтрольные рыдания. Чем громче выл дед, тем ярче сияла садистская улыбка на изящном лице.

Резкий выпад стоил жизни искалеченному клинку — ведьма перехватила меч и с пугающей легкостью окончательно разломала клинок. Не тратя времени, я схватился за рукоять чесалки и попытался сократить дистанцию, но Киара вдруг резко соскочила со старика, быстро отступая в сторону.

Ее бледное лицо краснело с каждым мгновением:

— И это после всего, что я для тебя сделала?! Этим ты мне отплачиваешь?! Ты должен мне! Уже дважды... Нет, трижды! Четырежды! Пятикратно! Без меня ты ничто! Да ты...

Глубокая обида в ее голосе звучала на удивление натурально. Однако вид растянувшегося на полу безногого старика мало способствовал жалости к сраной ведьме. Даже если она в чем-то права.

Удивительное дело, но ее полные обиды реплики резали сердце куда сильнее, нежели завывания старика. Однако маразматик он или нет, но давать маразматика в обиду хрен пойми кому — я не намерен.

— Пошла нахер отсюда!

— Вот как, да?! Вот так ты поступаешь?! Вот она твоя натура, вот твое настоящее лицо?! Я помогаю тебе, оберегаю, душу раскрываю, а ты... Неблагодарная тварь!!! Насекомое!!!

Влажные лиловые глаза дрогнули и ведьма решительно затопала к лестнице, с грохотом переворачивая встретившиеся на пути столы, обещая, что «я еще пожалею об этом». Поглядев, как доведенная до слез девчонка выбивает дверь и скрывается на лестнице, я нервно сглотнул и убрал чесалку обратно за пояс.

То ли она ржавого ножика испугалась, то ли и правда так сильно обиделась. А может и то и другое — хрен ее знает. Даже не знаю, что и думать. Шиза какая-то.

Дед все так же скулил какой-то бессвязный бред на полу, девки жались друг к другу, пытаясь переварить произошедшее, а я пялился на кусочки разноцветного пластика, рассыпавшегося по полу. Вернее, на один конкретный кусочек, пролетевший через половину зала и замерший возле толстой трубы, где когда-то появился огромный демон.

В отличие от остальных кристалликов, этот излучал тусклый теплый свет.

Что она там про какой-то магазин говорила?