Рыцарь без позывного III

Глава 18: Друзей тоже.

По обыкновению тихий и пустынный тупик окраинной улицы сегодня походил на провинциальную воинскую часть, обрадованную новостью о скором строевом смотре. Сонные зеваки толпились на почтительной дистанции, с интересом наблюдая за внезапным фаер-шоу, разрезавшим морозную зимнюю ночь. Сияя лампами и факелами, бородатые стражники водили причудливые хороводы вокруг притихшего двухэтажного особняка. Безумная пляска то появляющихся, то исчезающих теней на ровной вагонке, отражаемые от защищенных решетками окон всполохи бесчисленных огней, равно как и забористая ругань северян оставляли антикварный салон совершенно равнодушным.

Ни нервно колыхнувшейся занавески, ни скрипа половицы, ни лучика ночной лампы — ни-хре-на. То ли у этих вампиров яйца из стали, то ли они слишком заняты накрывая на стол и стряхивая пыль с фужеров, предвкушая грядущий пир. Какие-то у меня нехорошие ассоциации появляются. Уж слишком скотобойню в озерной деревушке напоминает. Как бы бородатых в расход ненароком не вывести...

Долбаный мирок! Сначала у них демонов «не было», теперь вампиров. Даже думать не хочу, какой еще срани у них «не водится».

Одно радует — вместе с этим ворохом выдуманной нечисти в комплекте идут и хитрожопые ведьмы.

Даже до такого идиота, как я, уже дошло, что Киара спланировала эту ночь с самого начала. Увидав мою подозрительную рожу и кисет с кристаликами, кровососы должны были занервничать и попытаться меня шлепнуть от греха подальше — и тут бы в дело вступила лавандовая ведьма.

— Вот почему она со мной в одной койке ночевать порывалась... — кивнул я своим мыслям, глядя как северяне тащат пару осадных лестниц, доставшихся от барона и позаимствованных с городской стены.

Хорошо же Киара этих кровососов знает. Даже слишком. Походу, дед не единственный двойной агент в этом городе.

— Сир? — оруженосец отвлекся от разглядывания устроенного бородачами цирка и переключился на меня. — Вас беспокоят боли? Желаете макового молока?

— Не, я и без того дурак, обойдемся без допинга. — поморщившись от боли в плече, я решительно отказался от протянутой склянки с мерзкой белой жижей экстремально наркотического свойства.

Чертова ведьма! Сначала пытаешься ее убить, потом прогнать, затем уломать, а не успеешь оглянуться, как начинаешь выискивать в толпе зевающих горожан ее бледную моську. Чтож она такая обидчивая... Подумаешь, клинками в нее тыкал — я так со всеми женщинами поступаю! Я контуженный, у меня и справка есть!

Ай, ладно, поздно уже голову пеплом посыпать.

Что же она дальше планировала? Зачем собиралась использовать меня как наживку, выманивая кровососку из антикварки? Они хотела ее убить, допросить, завербовать, или разобрать на органы?

А самое главное — дальше-то что делать? Я точно поступаю правильно, устраивая облаву на салон, или мне стоило сыграть в дурака и сделать вид, будто не узнал посетившую мои покои ночную фею?

Впрочем, в такую тупость даже в моем исполнении никто не поведется. Особенно, если большая часть населения этого сказочного мирка свято убеждена, что я дофига хитрый, просто прикидываюсь. Несчастные засранцы даже не представляют, в руках какого психопата оказывалась судьба их городишки.

Короче, все как всегда — вопросов много, ответ один: импровизируй, выкручивайся да постарайся не сдохнуть в процессе. Надо бы реально слабоумие и отвагу за девиз взять.

От разглядывания лиц любопытных штатских, меня оторвал звучный грохот и приглушенная брань. Кляня некоего «кукушонка» за «паршивый совет» пяток бородачей ломали осадную лестницу о крепкую лакированную дверь.

Нет, это уже даже не смешно!

— Вы че творите, обмороки?! Смерти моей хотите?! У меня и так глаз дергается!

— Дык ты же сам велел токмо лестницы тащить! — запротестовал рыжий сотник, отвлекаясь от командования своими клоунами. — Я говорил — таран мастерить, а ты «времени нет, лестницы тащите»!

— Так не двери же ими ломать! Второй этаж, придурок! Штурм с последнего этажа начинают! Ни разу про антитеррористическую операцию не слышал?! Одна группа сверху, другая через окна!

И так шухер на всю округу поднял, теперь еще и через парадный вход ворваться хочет. Я еще в прошлый раз успел оценить мощный засов на этой двери — ее только если цепями выдирать.

Поглядев на балкон второго этажа, сотник неопределенно дернул густой бородой:

— А подпалить не проще? Выкурим и вся недолгая — к чему эти хитрости? Я мужиков пущу, а их ножом под ребро подкараулят. Может — ну его в баню, а?

Объяснять закоренелому расисту про трех авантюристов, о которых упоминала Эмбер было абсолютно бессмысленным занятием, а поэтому пришлось сыграть на банальном: «ты правда хочешь, чтобы они так легко отделались?».

После свистопляски с отравленными припасами и едва не вспыхнувшим бунтом, у сотника накопилось слишком много близких сердцу слов, с которыми он очень спешил познакомить диверсантов. Задумчиво поиграв бровями, он решительно кивнул и отправил одноглазого дружинника с парой самых крупных городовых ломать дверь на балконе.

Мне захотелось проворчать что-нибудь едкое про его готовность рисковать жизнями солдат ради своих интересов, но понимание, что я ничем не лучше заставило подавиться приливом собственной праведности.

Пока первая группа гремела на втором этаже, остальные тщетно пытались выдрать решетки с красивых окон. Немногочисленных казенных рогачей сожрали еще во время моего похода за водорослями, а силенок высоких мужиков явно не хватало. Деревянный фасад оказался не более чем косметикой, а настоящий корпус здания держался на чем-то значительно более крепком, во что и были посажены прутья. Бетон, кирпич или еще какая хрень.

Прикинув хрен к носу, я взял оставленный дружинником плащ и уединился с ним в переулке, стараясь игнорировать недоуменные взгляды северян.

— Настучишь одноглазому — скажу что это ты сделал, понял?! — пообещал я ошарашенному Гене и, застегнув пуговицы на ширинке потащил обоссанный плащ обратно к окнам.

Завязав тряпку узлом на прутьях и вставив в него копье, я скомандовал переглядывающимся стражникам закручивать древко. Непонимание и сомнения в моей психической полноценности уступили место шоку и удивлению, когда прутья со скрежетом начали сгибаться друг к другу.

Вскоре арматурины вогнулись настолько, что через них вполне смог пролезть даже северянин.

— Колдовство... — только и ахнул сотник, оглядев бесповоротно испорченные прутья. — Да как это у тебя всегда получается?! Ты где всему этому научился?! Чтоб собственную ссанину и заговаривать!

— Оружейку на тревоге заклинит — не такое выдумаешь... Что встали? Окно выбили и засов с двери сняли! В темпе, в теме! Первую группу досуха не высосали...

Опасения по поводу того, как бы местные не уверовали в чудодейственные свойства моей мочи, уступили место беспокойству за штурмовую группу. Поднятый ими грохот и выбитая дверь балкона играла нам на руку, отвлекая потенциальную засаду от парадного входа, но в то же время подставляла их самих.

Моя проклятая привычка предпочитать меньшие потери большим — работала чисто инстинктивно.

Едва пролезший сквозь разбитое окно стражник снял засов с главной двери, как та тут же впечаталась в стену под напором увесистого валенка. Расправив плечи и пафосно вытащив короткий меч из ножен, рыжий великан заревел на всю улицу:— За Простор!!!

Под кислые мины собравшихся горожан, северяне подхватили патриотичный клич своего командира и бурным потоком устремились за выбитую дверь. В салоне немедленно послышался звон битой посуды и дребезг разбиваемый стекол.

Странная присказка местных про северян в гончарной лавке получила неожиданное объяснение.

— Ты-то куда? — ухватив рванувшего Гену за рукав, я вернул его обратно. — Не рыпайся. Хватит с нас приключений за этот месяц. Пусть сами отрабатывают.

— Сир, но... А если им потребуется подмога?!

Энтузиазм в голосе Гены сопровождался любопытным взглядом рыжей девчонки, с блестящим железным жетоном на меховом воротнике, наблюдавшей за всем из толпы.

— Эх ты... Настоящую рыцаршу на какую-то дуру размениваешь.

Пусть и симпатичную.

Пацан попытался отмазаться, что не понимает о чем я, старательно не обращая внимания на юную зрительницу позади, но я лишь махнул рукой. В кои-то веки вышло не лезть на рожон и предоставить работу другим — черта лысого я позволю юношеским гормонам испортить сей долгожданный момент!

Тем временем шум в салоне все нарастал. Топот десятков сапог и грохот выбиваемых дверей то и дело дополнялся фразами в духе «нашел!» и «а нет, это вешалка». Заподозрив неладное, я наконец не выдержал и пошел самолично выяснять причину, по которой в округе не наблюдается пары насаженных на копья вампирских задниц.

Некогда чистый и убранный торговый зал встречал грязными лужами растаявшего снега и черепками разбитой антикварной посуды с опрокинутых полок и стеллажей.

— Ищите! Носом землю ройте, сыны собачьи! — разгневанно ревел где-то в глубине рыжий великан. — Рожи сворочу, ежели не сыщете! До самой весны башню сраками подпирать заставлю!

Поглядев на нервного Гену, я тихо выматерился и уже предчувствуя неладное, миновал прилавок и вошел в жилую часть дома. Сотник нашелся в просторной гостиной, усердно долбя куском карниза по широкой окованной двери ведущей, по видимому, в подвал. Остальные бородачи носились по дому как в жопу ужаленные, гремя шкафами и заглядывая за занавески.

— Где вампиры?

Сотник прервался от попыток раздолбать дверь и утер выступивший из-под шапки пот:

— А мне почем знать?! Нет здесь никого! Дырка от бублика да говна мешок — вот и весь прок!

— Погоди, а авантюристы? Здесь же трое должны быть? Трупы-то хотя бы нашли?

— Оглох что ли? Нет никого!

Поглядев на тлеющий камин в котором виднелись обрывки бумаги и пергамента, я понял, что мы в жопе. Ушли, сволочи. И судя по трем кружкам на столе да не до конца прогоревшей бумаге в камине — совсем недавно и в дикой спешке. Поняли, что за ними вот-вот придут, вот на лыжи и встали.

Потерев больную руку, я понял, что день только начинается.