Охота на волков

Глава 21

Задумываюсь я крепко. Во-первых о том, много ли можно говорить болтливому проклинателю. Парень же выдаст все первому встречному. Может, это только у нас с ним такая душевная связь, но вряд ли.

Во-вторых, а сколько действительно? Ну одно, от сейдконы, точно. Было еще, от хвостатой в горах, любительницы устроить семейный очаг магическим образом. Но его же сняли?

— А почему ты об этом спрашиваешь? — с подозрением уточняю я.

— Ах да, слово княжича, что не буду никому говорить о том, что ты мне про себя расскажешь, — как-то очень обыденно клянется Макс. — Я вообще-то не из разговорчивых.

Видно, что он искренне верит в свою молчаливость. Не могу я его понять, этого странного парня.

— Да ну. А для меня сделал исключение? Ты мне уже столько всего рассказал…

— Да? — удивляется он на миг и кивает. — Да, точно. Хм, обычно такого не бывает. В любом случае, Белаторский, я дал слово.

— А тебя самого не проклинали? — не отступаю я.

Знаю я из достоверных источников, как неожиданно могут сработать проклятия в связке с клятвами.

— Нет, конечно, — Макс впадает в задумчивый ступор и отмирает, убежденно мотая головой. — Нет. Не потому что проклинателя невозможно проклясть. А потому что я бы это знал и чувствовал.

— А мое, то есть мои проклятия ты тоже чувствуешь?

— Так. Может, ты все же сообщишь мне все данные? Мне нужен полный анамнез, чтобы разобраться.

Вздыхаю и отчаянно борюсь с недоверием. Слово то он дал… Хотя, чем мне может повредить история проклятий? Учитывая, что он и без того, знает многовато моих тайн.

В общем, чистосердечно сознаюсь, что подцепил еще одно, на гостеприимном севере. Пришедший в обычное равнодушное состояние Трианов, едва заслышав про хульдру, оживляется.

— Так это остаточное действие! — заявляет мне он с горящими глазами.

— Чего?

Вот пугают меня люди, шибанутые на научно-магической почве. В этом неуемном любопытстве они с жрецом очень похожи. И надо же, совпадение, именно от этих двух мне и прилетали нежданчики в последнее время.

— Снятие проклятия избавляет лишь от прямого воздействия. Но след остается всегда. И в случае, когда несколько проклятий взаимодействуют, последствия могут быть совершенно непредсказуемые!

Приходится сильно охладить его детскую радость своим возмущением:

— То есть, проклиная меня, ты знал об этом?!

До Макса сказанное им же самим доходит медленно. Парень бледнеет и часто хлопает ресницами, то ли пугаясь, то ли обижаясь.

— Нет, — наконец определяется он с чувствами и расстраивается. — Тогда я об этом не знал. Твой случай настолько редкий, что сами старшие не знали. Говорю же, в древней книге нашел…

Судя по всему, он готов расплакаться. И что мне теперь, его успокаивать? Проклятие получил я, непредсказуемые последствия тоже, а в печали теперь он.

— Ты это, Макс, соберись. Снять то это теперь как?

— А зачем? — непонимающе хмурится проклинатель. — Сам же сказал, что сработало наоборот. Разве ж это плохо?

— Давай-ка напомню, — терпеливо объясняю я, игнорируя легкую зависть в последнем вопросе. — Ты изначально мне хотел помочь со снятием другого проклятия. Оно, так то, меня может с ума свести.

— А ты уверен?

И тут я подвисаю. Если допустить, что одно на другое как-то воздействует, то может и в случае сейдконы оно сработало не так? Ведь именно проклятие сейдконы не дает сработать магии закрепления клятв. Пусть даже лично я списываю побочные эффекты на символы ифритов.

Но тогда творилось такое светопреставление, что вспомнить отдельные моменты я не могу. Да и не особо хочу вспоминать, что пришлось сделать.

— А думаешь стоит проверять? — подытоживаю я это бессмысленное обсуждение.

Этим экспериментаторам лишь бы очередную теорию или идею проверить. А мне потом бегать безумным, пусть и удовлетворенным. Представляю это зрелище и содрогаюсь. Демон тогда будет не самым страшным, что водится на острове.

— Можно проверить другое, — с энтузиазмом предлагает Макс. — Я могу наложить еще одно проклятие…

— Иди нахрен, Трианов, — от души выражаю я свое мнение по этому поводу.

— Но это бы точно подтвердило мою догадку, — проклинатель канючит, словно маленький ребенок выпрашивает конфету.

— Без догадок, теорий и идей. Я тебе ноги оторву, если ты вздумаешь меня еще чем-нибудь проклинать.

Трианов заметно пугается, но выдает согласный кивок. Вот теперь Машенька точно на меня накинется за наезд на брата. Но с этого станется попробовать.

Я зябко ежусь, с тоской поглядывая на затянутое серыми облаками небо. Дождь прекратился, но влажность в воздухе стоит такая, что можно вздохнуть и утолить жажду одновременно. Вот бы меня прокляли на разгон облаков…

— Давай подведем итог, — перевожу я взгляд на скуксившегося проклинателя. — Твое проклятие сработало не так, как ты хотел, из-за того, что на мне уже были и есть другие проклятия. Возможно, и другое работает не так, по этой же причине. Поблагодарим за это любвеобильную горную жительницу. Ну а как снять свое же проклятие, ты выяснил?

— Да, — Макс смотрит на меня с опаской. — Нужно провести ритуал в храме Шесемтет, только наша верховная сможет снять его. Но…

— Но это не точно? — подсказываю я, усмехаясь.

— Нет. В смысле да, но не в этом суть. Необходим совместный ритуал с участием нескольких верховных жриц. Требуется целительная сила верховной Хека и верховная Маат в качестве наблюдателя и подтверждения справедливости.

— Ну, это не проблема, — отмахиваюсь, обрадовавшись.

Пышногрудая Зоряна и моя строгая бабуля точно не откажут в помощи.

— Но это не все. Для таких ритуалов необходимо разрешение императора. Глава рода должен обратиться с прошением.

А вот это проблема. Или нет. Раз уж Трианова ко мне послал сам император, то почему бы не помочь и с разрешением на проведение ритуала. Если только это не было изначальным планом. Хтонь, я постоянно подозреваю главу империи в заговоре против меня.

Впрочем, это выяснить несложно. Передам деду информацию и проверим. И только я хочу сообщить пригорюнившемуся Максу хорошую новость, как до меня доходит один нюанс. Жрица Маат может ощущать силу хаоса во мне, как и жрица Хека.

Одно дело помогать наследнику великого рода, другое — одержимому. А чтобы выяснить, возможно ли такое, и дед, и император должны узнать о том, что во мне хаоса, мягко говоря, дохрена.

Макс видит, что я помрачнел, и расстраивается еще больше.

— Извини, Игорь, это я виноват. Если бы я знал, что так получится…

— Так, завязывай, — останавливаю я его. — Знал, не знал. Все равно бы попробовали. Уже неважно. Ты выяснил, из-за чего и что можно сделать. За это тебе спасибо. Дальше я сам буду разбираться.

Парень вроде и соглашается, но продолжает грустить и я по доброте душевной зову его на праздник. Макс отнекивается, отговариваясь тем, что никто его видеть не хочет. Приходится делать официальное приглашение, но он хоть улыбается.

На том мы и расходимся. Взглянув с надеждой на пасмурное небо, я отправляюсь к себе. Еще есть возможность поспать перед ужином и началом праздника.

Как мне отправить сообщение о необходимости группового сеанса верховных, я не знаю. Вся эта конспирация меня напрягает. Нужно придумать способ оперативной связи без придумывания завуалированных сообщений. И, пожалуй, предстоящий праздник может дать такую возможность.

Снится мне снова какая-то дичь. Но вместо кошмаров про неудачи в любви, ко мне приходят тени в тенях. По-другому это и не назвать. Я почему-то вижу красноглазую фигуру, которая появилась во время финала противостояния со страшим Панаевским. Тогда мне показалось, что это его и убило.

Является и загадочная персона в капюшоне, что разговаривала со мной на севере. И дряхлый дедок из развалин в пустыне, давший силу Нергала, тоже ворчит в темноте. Тревожный, но непонятный сон.

Просыпаюсь я ровно перед ужином и с чувством неясной угрозы. Заспанный, помятый и с отпечатком подушки на щеке, я стучусь в дверь к тому, кто может прояснить такие загадки разума.

Володя открывает быстро, словно ждал моего визита.

— А я все думал, когда же ты ко мне придешь, — прорицатель жестом приглашает войти.

К Истровскому у меня много вопросов, но прямо сейчас только один. Тру слипающиеся глаза и подхожу вплотную. Пока в голове гуляют отголоски сна, пусть он их считает. Ну или как там это происходит.

— Возьмись-ка за мою башку и скажи, что ты видишь.

К моему удивлению, парень не задает лишних вопросов и не возражает. Просто исполняет мою просьбу, положив прохладные ладони на мои виски и прикрыв глаза. Молчит он долго. Морщится, как от боли, но руки не убирает.

— Несусветица какая-то, — в итоге сообщает Володя. — Словно ты не человек вовсе.

— Чего? — я тут же просыпаюсь.

Но прорицатель внешне спокоен, только задумчиво хмурится.

— Ничего. В смысле ничего нет, как между мирами или в другом мире… И ты там не человек, хотя ты тут и человек, — окончательно запутывает меня он.

— И что, никаких императорских дочерей? — я пытаюсь перевести все в шутку, чтобы избавиться от жуткого ощущения.

Прорицатель осуждающе мотает головой.

— Что тебе снилось? Вообще-то трактовка сновидений в умения прорицателей не входит. Да и в большинстве случаев сны это просто сны. Сильные прорицатели способны и во сне видеть многое. Но не помню, чтобы ты мне был хоть сколько дальним родственником.

Его неуклюжая попытка пошутить меня успокаивает.

— Да муть какая-то, неважно значит. Ты сам то как?

— Нормально, — Володя даже улыбается, хоть и немного измученно. — Если ты про лечение, то меня вылечили. Можно так сказать. Но вот сильным одаренным после этого меня уже не назвать.

Он запутанно объясняет, что в общем-то северные корешки его фактически спасли. Точнее отложили эффект, о котором он мне рассказывал. Перестарался в пустыне, не обратил внимания и, считай, выгорел.

Сообщает он об этом хоть и грустно, но спокойно. Смирился. Альтернатива только одна. Попросить, опять же у императора, разрешение на проведение того самого ритуала призыва памяти предков, которым меня пугали.

В случае с прорицателем, ритуал не просто вернет силу, но и даст ее с излишком. Плюс отсыпет новых способностей, которыми владели его предки. Но это сразу же отправит его на службу империи, как одного из сильнейших.

— Так что мы пока со старшими раздумываем над этим, — хмыкает он. — Это большая честь и я не уверен, что достоин ее. Мои личные заслуги перед императорским родом пока не настолько велики.

Сожаление в его голосе дает мне понять, что Истровский действительно этого хочет. Я же лишь знаю, что подобные ритуалы исключительное явление. Для них нужно много сил, жертвоприношений и подходящее время.

Не согласен насчет невеликих заслуг, все же он был участником всех событий, за которые мы получали благодарность императора. А значит, нужно как-то устроить ему этот ритуал. В копилке просьб к императору пополнение.

— Ладно, не парься, — легкомысленно заявляю я и подмигиваю. — Посмотрим, что можно сделать. Давай лучше хорошенько подкрепимся и отправимся на праздник.