Охота на волков

Глава 5

Перед глазами мельтешат черные точки, сила плывет и дрожит. От этого светопредставления и усилий начинает мутить. И только страх прибить девчонку держит в сознании.

Я шарю рукой по поясу в поисках кинжала. Зараза, он же должен помогать! Мне уже плевать на то, что я сразу же спалюсь с использованием силы проклятия. Главное не превратить тут все в выжженный пустырь.

Меня и самого придавливает буйством сил и я на ощупь нахожу ножны, тяну рукоять вверх и режусь об острый край лезвия. И тут же получаю словно удар электрошоком, мышцы сводит, дурнота усиливается, но темная сила гаснет одним махом.

Я облегченно вздыхаю, хотя это больше похоже на всхлип. И смотрю на выгнутую спину девушки. Ее аппетитная задница выпячивается, навевая неуместные в такой ситуации мысли. Вдруг просыпаются символы ифритов и тянутся к ней. Эээ, стоп, я не в этом смысле полакомиться хочу!

В который раз за последние дни взываю к богу-волку. И он отвечает. Я захлебываюсь от притока новой силы и падаю на колени, пригибаясь от физического ощущения упавшего на меня неба.

— Кххх, — возмущаюсь я и слышу такой же звук от моей соперницы.

Теперь нас обоих придавило, а сила, уйдя в землю, подняла пыльные облака. Кашляю, теряю концентрацию и сразу легчает. Девушка быстро переворачивается на спину и смотрит на меня с удивлением.

— Ты что такое вообще? — тихо шипит она.

— Аналогичный вопрос. И я Игорь, приятно познакомиться, — я протягиваю руку, поднимаясь. — И кто только тебе дал такое прозвище, Исфет?

Исфет, по сути, это противоположность истине и порядку Маат. Не богиня, а явление. Одно без другого существовать не может. Но называть себя разрушительной силой, практически хаосом в смысле беспорядка, странно.

Я не расслабляюсь, ожидая продолжения. Но вежливость никто не отменял, да и мне кажется, что устроенного представления будет достаточно. Девушка бросает быстрый взгляд за мою спину, где находятся наблюдатели.

Видимо я прав, потому что она принимает мою руку, чуть промедлив. Мои пальцы в крови, разрезанные кинжалом. Голубые глаза горят любопытством и, едва не повалив меня, двушка поднимается, встав вплотную.

— Я сама его себе дала, чтобы другие даже не пытались, — ее взгляд бегает по лицу, волосам и рукам, изучая и задерживаясь на шрамах. — И тебе советую, пока не придумали доброжелатели. А их тут немало.

— Благодарю за совет, — я улыбаюсь ей, представляя, как меня могут назвать. — Позволишь все таки узнать твое настоящее имя?

Эту странность с отсутствием анималистического воплощения бога-покровителя рода стоит изучить. Пока я такое встречал только у одного бастарда. Неужели и она тоже незаконнорожденная?

— Тебе это не нужно, — фыркает она и убирает свою руку.

Гордо вскинув подбородок и махнув хвостом, чуть не хлестнув им мне по лицу, она уходит. Завороженно наблюдаю за тем, как она виляет бедрами. Загадочная обладательница огромной и неизвестной мне силы, покидает полигон.

Я поворачиваюсь к наблюдателям, стряхивая остатки земли и травы с одежды. С такого расстояния видно только, что они переговариваются. Похоже спорят. Но, в тот момент когда я решаю усилить слух, они заканчивают и черноволосый мужик идет ко мне.

Выходит это еще не все. Ладно, с этим меня не будет терзать совесть.

Он останавливается в шаге от меня, делает легкий кивок. Даже вблизи точный возраст не определить. Гладкое лицо без морщин, но крупные скулы и густые брови придают ему отнюдь не юношеский вид. Едва заметные морщины у уголков губ, немного кривой нос.

— Нармер, жрец Маат, — очень коротко представляется он.

Жрец? Разве бывают мужчины-жрецы? В знаниях, усиленно впихиваемых в меня за прошедшую неделю, не было ничего о таком. Я узнал о так называемых кругах, по сути уровнях допуска и приобретаемых возможностях. И том, что бывают послушницы, жрицы, старшие жрицы и одна верховная над всеми.

Несложная иерархия, но непростая карьерная лестница. Помимо выслуги в годах, большое значение имеет сила и происхождение. И оттого у меня было много вопросов относительно того, как Кира, будучи такой молодой, стала старшей жрицей третьего, то есть последнего круга. Выше только верховная.

Но он не назвал круг. И не обозначил храм, относя себя напрямую к богине. Что это вообще значит? Видимо на моем лице отражаются все эти вопросы, потому что мужчина понимающе кивает.

— Вам, молодой человек, еще многое предстоит узнать, — его голос мягок, в противовес довольно приличной мускулатуре и весу. — Впрочем, как и остальным, так что не корите себя за пробел в образовании. Для всех мое появление станет неожиданностью.

— Вы будете нашим преподавателем, жрец?

— Нармер, молодой человек. Это мое имя, по нему ко мне и обращайтесь. Да, с этого учебного года я вхожу в преподавательский состав императорской академии, — с явным сожалением говорит он. — Такие времена наступили.

В моей голове сразу возникает уйма вопросов. Какими знаниями и умениями обладает жрец? Чему он будет учить? И какие времена? Но жрец умолкает, резко прекратив объяснения.

Он призывает силу. Я прав, испытание не закончено. Характерная сила богини истины, воздушная и прохладная, в его случае выглядит иначе, хоть и ощущения от нее те же, что и у верховной бабули.

И когда я понимаю, что не так, я застываю на миг, не веря глазам. Среди еле уловимых глазу потоков появляются серые мутные линии. Хаос! Мать вашу, жрец использует эту дрянь!

Нет времени предупредить остальных, мужчина мгновенно переходит в атаку, обвивая меня мутной сетью. Я машинально отпускаю символы ифритов и бросаю в него силу Нергала. Огненные знаки разгрызают сеть, освобождая меня.

Красные нити прилипают к нему, но хаоса в жреце столько, что коронный прием удушением не срабатывает. Я без раздумий выхватываю оружие и прыгаю к нему, вскидывая руку для удара.

В темных глазах вспыхивает страх и тут же гаснет. Лезвие упирается под челюсть, он бледнеет так сильно, что становится похожим на труп. По крупному телу пробегает судорога боли, но он не отступает.

Разорви вас демоны, мне придется прирезать преподавателя еще на испытании? Я на долю секунды задумываюсь и он отзывает силу, сияние тухнет, кожа принимает более здоровый оттенок.

Мужчина осторожно ребром ладони отодвигает кинжал в сторону. А я перестаю понимать эту долбанную реальность. Как он к нему прикасается? Это однозначно была сила хаоса, уж ее я ни с чем не спутаю.

— Что же, — спокойно говорит он. — Все, что о вас говорят, правда. И про особенное, хм, зрение, и про ваше оружие. Я должен был проверить, — словно извиняется жрец.

Хтонь, он еще и всю подноготную мою знает. Кто этот человек?

— Как? — все, что получается у меня спросить.

— Никакого обмана, молодой человек. Я жрец Маат и да, я владею и другой силой. Можно назвать это частью служения богине. Не скажу, что я желал этого, но обретение иной силы порой просто происходит, не так ли? — спрашивает он с явным намеком.

Я растерянно оборачиваюсь на наблюдателей. То есть все эти разговоры о запрете использования силы хаоса — бред? Мысли окончательно спутываются.

— О, уважаемые коллеги знают лишь малую часть того, что я умею. Как и вы малую часть того, что умеете.

— Может, объяснитесь? — я подавляю желание сжать кулаки и врезать ему.

— Кратко, — кивает Нармер. — Сейчас не время и не место для долгих разговоров. Меня, учитывая мои способности и, так скажем, особый опыт, попросили поучаствовать в подготовке молодых умов. В противостоянии опасностям, которые, как оказалось, могут поджидать в самом центре столицы.

Это он так уклончиво о прорыве хаоса, устроенным старшим Панаевским? Если он в курсе, к чему обходы клятвы о молчании? Значит, он допускает вероятность того, что нас подслушивают. Ну конечно, не у одного меня может быть волчий слух.

— Я посвящен в ваше дело, как вы уже поняли. И думаю, что мы сможем помочь друг другу. Мой предмет входит в число обязательных, но я вам советую взять дополнительные занятия.

— Что за… — вслух бормочу я.

— До скорой встречи, молодой человек, — усмехается жрец. — А сейчас я вынужден вернуться к коллегам, они и без того заждались моего решения.

Мужчина идет обратно и вопрос я задаю уже в спину:

— Так я прошел?

Жрец, не оборачиваясь, поднимает кулак и выставляет вверх большой палец. Это да? Или молодец, хорошая попытка? Ко мне уже бежит Олег с обеспокоенным лицом.

— Ты в порядке? — он дергает меня за неисправимо испачканную одежду.

— Физически — да. Только голова что-то сильно разболелась.

Я отвлекаюсь на наблюдение за жрецом, который уже подходит к остальным и там опять начинается негромкий спор. Поэтому не успеваю остановить целителя.

Жар и мороз наваливаются на меня. Темная сила поднимается, переплетаясь с целительной. Олег морщится и тут у меня снова отпадает челюсть. Потому что в его источнике сидит та же дрянь, что и в моей крови.

Глаза целителя расширяются, он тоже чувствует то же самое. Как, откуда? Это сидело в нем еще до того, как он прикоснулся ко мне. Мы стоим с одинаковыми изумленными рожами и смотрим друг на друга.

— Это что еще за хрень? — не сдерживается он.

— Сувенир с севера, — из меня вырывается нервный смех. — Ну, поздравляю. Теперь мы с тобой оба… молодцы.

«Так, никаких обсуждений. Нас могут услышать. И, ради всех богов, молчи об этом!» — торопливо прошу я. Олег кивает, все еще ошарашенно. Есть над чем поразмыслить.

И теперь у меня есть целитель! Почему-то это первое, что приходит мне в голову. А значит, шансы сдохнуть уменьшаются.

А у нас обоих, похоже будет нормальный наставник. Жрец явно соображает и в управлении чужими силами, и в том, как бороться с одержимыми хаосом, не протыкая им глотки. И даже, возможно, не отрезая головы.

У меня появляется совсем неожиданное желание. Скорее начать обучение. Даже забываю о своих мольбах выкинуть меня в пустыню к демонам.

***

Мир опять превращается в череду получения новых знаний и бесконечной суеты.

Во-первых, возвращается с летних гуляний вся родня. И дом наполняется людьми. Мелкие близнецы носятся по коридорам, с визгами улепетывая от няни. Ужины становятся многолюдными, церемонными и очень нудными.

Я путаюсь в дядях, тетях, братьях и сестрах, прячась то в своих комнатах, то в храме, к удовольствию нашей верховной жрицы. Дед от них же прячется лучше, теперь его не застать вечерами на террасе.

От главы рода я получаю краткие инструкции «не обосра… опозорить род». И новости о родителях. Целители перестают пускать к ним даже деда, подготовка к ритуалу почти завершена и сейчас им нужен полный покой.

И даже Бэс наконец-то откликается. Возможно, срабатывает угроза сдать его с потрохами деду. Хранитель появляется передо мной с невозмутимым видом.

— И чаво ты орешь, малец? — ворчит карлик, поглаживая бороду, которая уже отросла.

Я молча протягиваю руку и получаю назад монету. На вид целую и невредимую. Смотрю на него недоверчиво и вопросительно.

— Ну и что это было?

— Исследования! — выпаливает он и довольно румянится. — Негоже молодому господину не пойми че таскать. Все в порядке. Дюже интересная вещица, малец.