Отверженный 追放者 Часть II

* * *

Какая интересно это за день чашка кофе? А считается только этот день или все трое суток?

Я отхлебнул горячий напиток и поежился. Вспомнился «Феникс», интересно работает ли он. Одна надежда, что Ягами его не забросил.

Достал сигарету, закурил впервые за день. Даже удовлетворения никакого не получил, в Серые дни любое удовольствие невозможно.

— Значит, у тебя вроде черной полосы в жизни… — осторожно промолвила Миса, подтягивая к себе вторую кружку. — И в этот период ты постоянно хочешь кого-то убить…

— Угу, — кивнул я спокойно, будто мы домашку обсуждали.

— И ты говоришь, что это может произойти бесконтрольно. А ещё тебя мучают галлюцинации.

— Так и есть.

— Скажи, ты сбежал из квартиры, чтобы кого-то убить?

— Я не знаю. Просто хотел вырваться.

— Не дури меня, Рио. При тебе сумка, а ещё этот страшный нож, который ты повсюду таскаешь. Ты убил кого-то? Просто ответь, убил?

— Нет, — выдохнул я так, будто говорю правду.

Миса устало потерла глаза.

— Ияхая, — сказала она с облегчением. — Значит, ещё не все потеряно.

— Я повторяю, Миса-чан, я не могу за себя отвечать. Тем более что, так сильно хотел забрать твою жизнь…

— Хотел? Больше не хочешь?

— Дайкирай! — я хлопнул себя по лбу.

Как же она меня бесит. Решила, что она психоаналитик и сможет по щелчку пальцев мне помочь… Наивная, глупая девчонка. Ты залезла в трясину так глубоко, что тебе никогда из неё не выбраться.

Одна вспышка и меня не остановят твои карие глазки и копы за дверью. Ты сидишь рядом с тикающей бомбой, вали к чертям из моего дома!

— Что ты сейчас чувствуешь? — наклонилась ко мне она.

Ну вот, началось. Начиталась в интернете тестов по психологии и пытается вести себя как врач. Я знал, что до этого дойдет, все женщины одинаковы, или проявляют заботу или трясутся от страха.

— Ничего, — усмехнулся я зло. — Я ничего не чувствую, я эмоциональный импотент. Ты думаешь, растопила сердце маньяка, попала в романтический триллер? Нет, Асами, ты в чертовом хорроре, тут тоже выделения, но менее натуральные. Я не испытываю никакой эмпатии, ни к тебе, ни к матери, ни к кому-либо другому. У меня нет сочувствия, склонности, привязанностей. Теперь дошло⁈

— Дошло, — ответила она грустно, но не отстранилась. — Но ведь ты меня не убил. Почему?

— Гормоны, — я выпустил слово вместе с дымом. — Влечение. Ты меня подловила, вот и все. Вбей в свою маленькую головку, я ничего к тебе не испытываю.

— Только это неправда, — прищурилась она. — Обманывай себя сколько хочешь, я видела. Я видела! Ты можешь говорить, что ты только играешь, что это притворство, лицемерие, но тогда в кровати, ты был настоящим. Живым.

Она спрыгнула с барного стула и подошла ко мне сзади. Положила руки на плечи.

— Сейчас тоже ничего не чувствуешь? Как робот, да?

— Что-то вроде, — хмыкнул я.

Она провела пальцами по спине и положила ладони на шею.

— Тогда почему твое сердце так сильно бьется?

— Аритмия от недосыпа, — закатил я глаза.

— Послушай, Рио… То, что я скажу, очень и очень важно. Не знаю, кем ты себя возомнил, даже представить не могу. Но ты не он. Больше нет. Я не понимаю, почему ты этого не видишь, но пора взглянуть правде в глаза и в лицо самому себе. Ты говоришь ужасные вещи, но ни разу не позволил мне в тебе усомниться.

Она наклонилась ближе и стала шептать на ухо. Ненавижу, когда так делают.

— Я все думала, почему, ну вот почему я с тобой⁈ А потом вспомнила все то, что ты сделал. Тогда, когда Баку держал меня за волосы и ударил в живот, ты помнишь? Ты набросился на его брата, будто в тебя вселился Они, кричал ему, чтобы отвлечь. Ты думал, что я не заметила? Тем же вечером ты защитил Ягами у школы. Без колебаний ты накинулся на того громилу, хотя сам еле стоял на ногах. Прыгнул на него как сурикат, готов был умереть, лишь бы не дать ему забрать Дате-куна. Можешь объяснить, зачем ты это сделал? А вчера? Ика-чан, ты спас меня. Ты отвлек их, чтобы я могла улизнуть, разве не так? Все грозился меня убить, а сам… Тащил за руку через эти дворы, не бросил. Не говори мне, что ты безэмоциональное чудовище, ведь ты не такой.

— Я убийца, — произнес я. — Этого не изменить. Если оса тебя не ужалила, не знак, что ты ей нравишься.

— Ты помешался, это я понимаю. Но даже твое сумасшествие по-своему прекрасно. Ведь ты все равно пытаешься все исправить. В одиночку дал бой Сато и его группе, не жалел себя, но ни разу не попросил о помощи. Рвешься найти Аоки и покарать.

— Я убил Каори, про это ты как-то забыла.

Она развернула мое лицо к себе, глаза хищно блеснули.

— Ты знаешь, что он это заслужил! — После этих слов она смутилась, будто не ожидала, что их когда-либо произнесет. — Нет я… Конечно, убийство это ужасно, но ведь ты сделал это не сам, ты болен…

Она видит во мне только героя, боги… Темного рыцаря, который вершит правосудие и защищает слабых. И еще называет меня сумасшедшим! Вот где настоящее безумие.

Мир, в котором такого, как я могут принять за хорошего парня, просто обречен на вымирание.

— Но я верю, что тебя можно спасти, я ведь говорила! — Она коснулась моей щеки губами. — Сейчас ты тоже ничего не чувствуешь?

— Трение кожи, как мило. Уходи, Миса, перестань разыгрывать спектакль!

— Я покажу тебе, бака! — вскрикнула она. — Смотри!

Она оторвалась от меня и юркнула за диван, откуда вернулась с котом на руках. Мордатый-сан, видимо, спал и никак не мог понять, отчего его таскают по комнате.

Без капли стеснения Асами положила кота на стойку, прямо передо мной, заставив отпрянуть от этого мохнатого монстра.

— Это чертов кот, Миса, чего ты хочешь⁈ — воскликнул я.

— Вот чего!

Она вернулась ко мне за спину и крепко схватила руку.

— Ты боишься эмоционального отклика, потому что считаешь, что его нет. Но он есть, черт возьми! Ты способен на социальные связи, на дружбу, следовательно способен и на мягкость!

Она подняла мою ладонь и повела к коту. Меня бросило в холодный пот. Чертов мутант щурил на меня свои зеленые блюдца, дернул ухом, повел пушистым хвостом. Вот кошмар, мать твою…

Ладонь коснулась шерсти, я даже зажмурился от отвращения. Мордатый-сан ужасно заурчал.

Миса повела моей рукой по шкуре кота, его мех щекотал между пальцами, мурчание отдавалось в ладони. Я замер, ощущая теплоту.

— Чувствуешь? — прошептала она. — Это приятно.

Свободной рукой я дотянулся до сигареты и сжал фильтр дрожащими губами. Несмотря на бунт мозга, я не мог не принять тот факт, что она… черт… была права.

Это приятно. Гадко и приятно.

— Что ты чувствуешь? — не отставала она.

Я вырвал руку, подул на пальцы, сразу же подошел к раковине и тщательно помыл. Кот обиженно улизнул.

— Что за терапия у тебя такая? — возмутился я. — «Лечу тягу к убийству котами», вздор какой.

— Но ведь эффект был, — лукаво ответила она.

Я прикурил сигарету, опасливо обошел её, и уселся на диван.

— У меня есть только одно удовольствие. Всегда было, — произнес я. — Я не привык к такому, эти ощущения кажутся мне инородными.

— Ты не какой-то пришелец, Икари. Поверь мне, я же вижу. Ты способен на сострадание.

Я поднял на неё глаза. Она оказалась раздета, кожа посинела, карие глаза сменились мертвенной белизной. Изо рта появилась личинка и заскользила по подбородку к маленькой девичьей груди с синими сосками. Я моргнул и Миса приобрела прежний облик.

— Асами, тебе нужно уходить, — повторил я.

— Ты сможешь сдержаться! — убеждала дуреха.

— Дело не в этом! Я просто не пойму, как убил тебя, вот как это происходит! — прокричал я. — Я вызову тебе такси, просто езжай домой!

— Я никуда не уйду! Буду с тобой!

Она бросилась ко мне и поцеловала в губы. Следом за ней ветерком пронесся аромат её духов, меняя реальность и перекрашивая в розовый цвет. Она уперлась коленом в пах и принялась расстегивать блузку, её язык все пытался пробиться через мои сомкнутые губы, горячее тельце было слишком близко. Запах ванили и кожи, вкус губ, тактильные ощущение и возбуждение…

Танто щелкнул, резким движением я перерезал ей глотку. Кровь хлынула потоком мне в лицо, вместе с предсмертными хрипами. Я успел увидеть её широкие от страха глаза, в которых было целое море боли и удивления.

— Я же предупреждал, — с грустью сказал я.

Она зажала рану пальцами и завалилась на спину, мелко подрагивая всем телом. Я встал над ней, глядя, как из маленького организма выходит жизнь. Её голые ножки продолжали елозить по ковру, даже когда взгляд остекленел, а губы перестали двигаться.

Вот так. Лишь взмах, мгновение, секундный порыв, сдержать который я был не в состоянии, и жизнь девочки-подростка подошла к концу.

Я присел и погладил её пальцами по щеке. Несмотря на то что она была мертва, я не мог унять в себе желания. Я все равно её хотел.

— Это не я Икари, а ты… Слишком близко подлетела к солнцу. Прости меня, Асами Миса…

Ветерок пронесся по комнате, аромат её духов и розовый след. Я вновь оказался на диване, а Миса прижалась ко мне пытаясь поймать губами мои губы. Галлюцинация. Она жива! Ещё жива, пока я не сотворил непоправимого.

Я сбросил её с себя, сорвался с места и попятился. Она сжалась в комок, обиженный, расстроенный, оскорбленный и отверженный клубочек.

— За что ты так со мной? — шмыгнула она носом. — Я ведь помочь хочу!

— Миса-чан, я только что наблюдал твою смерть, — признался я. — Ты лежала прямо тут, вся в крови… Я даже не знаю, реальна ли ты на самом деле.

— Я реальна, Ика, реальна… — потянулась она ко мне.

Я отпрыгнул за стойку, поближе к кофемашине. Дура, что мне потом с твоим телом делать⁈ Я хотел просто прийти домой и завалиться на матрас, а не бегать от вездесущей школьницы по всей квартире!

— Икари! Я скажу тебе одну важную вещь, пожалуйста, выслушай!

(Да устал я уже от твоих важных вещей, оставь меня в покое!)

— Ика, я…

На улице кто-то громко вскрикнул. Так громко, что я вздрогнул, предчувствуя опасность. Так не кричат, если подвернул ногу или набрал в туфлю воды, нет. Это голос боли, яркой, смертельной.

— Муза? — позвал я.

— Что? Кого ты зовешь, я не понимаю… — смутилась Миса.

Муза выскочила из комнаты, потирая глаза и тут же возникла за спиной у девушки, будто призрак.

— Я слышу, — заявила она. — Они идут за тобой, малыш. Готовься.

— Но там же копы!

Крик повторился, раздался треск и звон. Звуки борьбы, однозначно.

Муза неопределенно пожала плечами. Миса лишь растерянно озиралась, пытаясь понять, что происходит. На улице залаяли собаки, не к добру. Я схватил рюкзак, закинул его на плечо, бросился в комнату, к окну, выходящему во двор. Нужно узнать, кто кричал.

Разносятся голоса, они перекликаются подбадривают друг друга. Я буквально слышу тяжелый торопливый шаг, сбившееся дыхание, вижу пар, что вырывается из голодных ртов. Стая зверей на охоте, источающая опасность.

С первого взгляда участок выглядел спокойно: медленно кружил снег, присыпая уснувший полицейский автомобиль. Раскачивались ветви деревьев, мерцал фонарь, клонился к земле, примятый белой шапкой, бонсай.

Насколько я мог судить, патрульных в машине не было. Зато я уловил движение на лестнице, скользнула еле заметно тень под окнами, да взвился снежок.