Выбор - быть человеком!

18. И ДАЖЕ ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ

ГОНКА СО ВРЕМЕНЕМ

Кирилл

Галя лежала на земле. Одна её рука была оторвана по локоть, вторая превратилась в сплошь изорванное мясо. Тело от ключицы до середины грудины было распорото, в разрыве виднелись осколки костей, толчками выплёскивалась кровь. Кто-то бросился накладывать жгут, рвать на бинты рубахи…

Кирилл осторожно поднял жену на руки. Галя замерла. Вокруг её тела закружилась молочная дымка, сгущающаяся, превращающаяся в кокон.

— Пропустите, — голос у него был совершенно спокоен.

Мужики бросились расталкивать бестолковых монстров, прокладывая ему коридор. К тому моменту, как Кирилл сел на лошадь, виски и борода его стали совершенно седыми. Вокруг коня завертелся белёсо-синий смерч, и они рванули вперёд, превратившись в смазанную линию.

Кельда

Вспышка, резанувшая по глазам, не успела угаснуть, как меня остро накрыло ощущение беды. С кем??? Половина моих ближайших была там, у некромантской норы…

Полинка снова закричала, цепляясь за бабушку:

— Умирает! Умирает!

— Поля, что⁈ Кто⁈ — затрясла её Василиса.

— Временна́я сфера! — закричала Лика, впившись взглядом в Северный тракт, — Движется сюда!

— Это они!

Как мы бежали! Вы не представляете… Я вообще не помню, чтобы я хоть когда-то бегала на таком форсаже. Половина дороги до Северных ворот просто не отпечаталась в памяти.

Стража, признавшая жеребца из нашей конюшни, только собралась отправить ко мне посыльного, узнать: впускать или нет?

— Открывайте!!! — видимо, кричала я очень страшно, потому что все засуетились очень быстро. Сквозь поднимающуюся (медленно, как же медленно!!!) стальную решётку я смотрела, как полупрозрачная сфера, мелькающая синим и белым, словно расслоилась на два цвета, а потом распалась. С лошади сползла скрюченная, иссохшая фигура. Совершенно седой старик. Он постоял, покачиваясь и придерживаясь руками за седло, попытался снять уложенный на него белый кокон и начал заваливаться назад. В образовавшуюся под решёткой щель уже проскакивали стражники. Мы с Васей бросились за ними.

Деда и его ношу подхватили и уложили на заросшую травой обочину. Я прикоснулась к его сознанию и только тут узнала…

— Кирилл?!!

О, боги, помогите мне! Живи, парень! Мне удалось погасить истощение, но он так и остался дряхлым стариком. Из-под седых кустистых бровей на меня смотрели выцветшие, почти прозрачные глаза.

— Там… Галя, — голос его был слабым, еле слышным и тоже как будто бесцветным. — Сильно повреждена… — он устал говорить и закрыл глаза.

Я потянулась к кокону. Бедная моя девочка! Она была жива, и для неё всё ещё тянулась та секунда, когда мужики раскопали её из-под чудовищных тел… Однако в таком положении я ничего не могла сделать. Слишком разные временны́е потоки, мне даже не удавалось зацепиться… И эта штука была самоподдерживающаяся. Видать, Кирюха не надеялся, что доедет.

Я посмотрела на постаревшего зятя. Как, блин, ему удалось одновременно запустить два разнонаправленных процесса? Остановить её время и разогнать своё, да ещё и с конём⁈ К чему я вообще это спрашиваю? Даже если он сможет объяснить — вряд ли мне удастся что-то понять… Одно я вижу чётко: жизненный ресурс он вычерпал до самого дна и последнюю часть пути проделал фактически на силе воли. Или на упрямстве. На вид ему было земных лет сто двадцать…

— Киря! — он с трудом поднял сморщенные веки. Ну нет! В таком состоянии он даже её вернуть в нормальное время не сможет. А что мы… — Так, зятёк! Мы чего тупим-то, а? Мы ж с тобой команда — ураган! Откатываем в первую очередь тебя, а то я уж устала угадывать, к кому первому броситься. Давай, дедуля, соберись! Поехали!

Первые (да, по-честности, и вторые) десять лет дались туго. Кирюха уставал и, по-моему, иногда забывал, что мы делаем. Потом дело пошло чутка повеселее.

— Тёть Оль, как думаете, может бороду так оставить?

— Ага, и будут тебя звать Кирилл Сребробородый или ещё какую поэтичную хрень придумают.

Кирюха усмехнулся и вернул себе свой родной возраст. Разве что на висках осталось несколько седых волос.

По сравнению с временны́ми чудесами, Галино лечение было простым и незамысловатым.

И вот они сидели на обочине, угвазданные кровью, слизью и гарью, пропахшие по́том и счастливые.

— Так, завязывайте мне попарно умирать! И по отдельности тоже не смейте! Поняли? Это приказ!

Они согласно кивнули.

— Так, ребятушки! Десять минут вам на быстро переодеться — и летим к Карасику. Чувствую я, мы там ой как нужны. Всё прочее потом. Побежали!

И они побежали. И не только они. Побежали все целительницы, которые были в замке. Побежали парни за лёгкой восьмиместной лодкой — потому как другого способа перенести одновременно столько народу мы не придумали. Шестерых медичек (включая Надю) посадили в лодку, для верности примотав всех верёвками. Седьмой загрузилась Вася, аргументировав:

— Сюда один хрен уже не придут, а я вам в подземельях хоть посвечу.

Ну что, логично.

Лодку закрепили на шее дракона, как качели. Галя (кстати, на мой взгляд, прилично подросшая как дракон) покрутила шеей, примериваясь. Надо мастеров озадачить: пусть для таких случаев придумают что-нибудь. У неё теперь и грузоподъёмность, поди, поболее?

Осталось ещё одно дело. Я нашла в провожавшей нас толпе нужное лицо.

— Валя! Бери любых помощников, соберите обоз, со всей возможной скоростью: продукты, котлы и прочее. Как минимум: крупы, тушёнку, соль, чай, сахар, хлеб. И что-то, чтобы сразу народ накормить, без готовки. Хоть сухпай. Имей в виду: если всё вышло как мы планировали, народу там сильно больше, поняла? Ещё палатки возьмите. И шанцевый инструмент, на всякий случай. И резвым ходом за нами.

— Сделаю!

— Всё, земля, прощай!

— В добрый путь! — ответил дружный хор.

Да, любят у нас ребятишки, когда Коле «Летучий корабль» показывает. И не только ребятишки, судя по всему.

Мы с Кирей залезли верхом. Небо рванулось нам навстречу.

— Ну что, зятёк — работаем?

— Работаем!

Шестьдесят километров дракон с лёгкостью преодолевает за час. По сравнению с нашими предыдущими экзерсисами ускориться в десять раз было ваще плёвым делом. Для более отчётливого понимания: мы летели, как и положено, час. А вокруг прошло пять минут. Как это происходит, в мою голову не вмещается, хоть тресни.

БАШНЯ

Кельда

Наше войско отошло от места битвы чуть в сторону: Марк собрал всех на вершине той сопки, с которой началось дело. Раненых уложили в тени. Было много тяжёлых, и это тревожило молодого командира. Ослепших привели и рассадили тут же. Никола (единственный полноценный мужчина-целитель) начал с самых тяжёлых. Мишка с Нифредилом бегали у него на подхвате, но это были, скорее, санитары от магии.

Несколько человек были засланы за водой; у озера они обнаружили ещё пяток бестолково бродящих тварей. О бароне пока не было никаких известий. Мужики хотели было смостырить что-то типа ходулей и пройти до чёрной башни, но деревянные подпорки разъело с такой скоростью, что и думать о подобной вылазке было нечего.

Как мне потом сказали, с момента Кириного отъезда прошло едва ли полчаса, так что появление дракона, да с подкреплением, вызвало восторженный рёв среди видящих и бурю вопросов среди ослепших.

— Так, ребятушки! Вот вам шесть докторов! — скомандовала я, а в люльку (фу, в лодку) добавила: — Бросьтесь сперва на тяжёлых. Если не будете справляться — держите до моего прихода, лишь бы не умерли!

Десятки помощников мигом отвязали целителей от скамей и чуть ли не на руках отнесли в лагерь.

— Кто с нами в башню? Можем взять восьмерых!

Разгорелся спор.

В итоге в лодку набился добрый десяток, да ещё четверо взобрались к нам, на загривок. Как положено, широко представлен был весь интернационал: люди, эльфы, гномы, ведьмаки. Ах, да! И оборотень.

От чёрного донжона осталась нижняя половина. Василиса запустила в шахту несколько светящихся шаров. Глубина поражала.

Галя приземлилась на край, пристраивая лодку так, чтобы из неё нормально смогли выбраться пассажиры. Из-под её когтей осыпа́лся крошащийся камень. Когда все перебрались на лестницу, она превратилась в большую алабайку и побежала вперёд, принюхиваясь.

Спускались мы долго. Стены были чёрные и однообразные. Галя вдруг притормозила и остановилась у одной из стен, подозрительно её обнюхивая. Тайный ход? Всё оказалось проще. Иллюзия! Как сами хозяева определяли — ума не приложу. Ничем, вот просто абсолютно ничем это место не отличалось от всех других, мимо которых мы прошли за это время. Может, у некромантов тоже меняется нюх? Хрен знает.

Короче, мы просто прошли сквозь как бы камни и оказались в длинном и мрачном (да всё тут было мрачное и чёрное, надоело уже повторяться) коридоре. Галя вздыбила загривок и бросилась вперёд, мы побежали за ней.

Владимир

Барон шёл вдоль комнат. Здесь уже не было этих уродливых лабораторий и тем более — пыточных камер и рабских клеток. Некоторые из них были похожи на библиотеки или тупо спальни. Было даже что-то типа мрачной готической гостиной. А одна смутно напомнила японский сад камней — если, конечно, вам нравится созерцать чёрные камни в почти полной тьме. По-видимому, он нашёл наконец-то жилой этаж «хозяев».

Проверив штук пятнадцать помещений, он вдруг почувствовал, куда идти, и мимо следующих комнат проходил, не замедляя шага. Его вело проснувшееся почти звериное чутьё и смутное ощущение, что в одном из дальних логовищ кто-то есть. Он никого не видел и не слышал звуков, но уверенность в правильности этого ощущения крепла с каждым шагом.

Ночное зрение позволяло барону хорошо ориентироваться во мраке. Коридор разветвлялся. Повинуясь наитию, он свернул налево. Здесь было даже самую малость светлее, и на полу стали различимы размазанные пятна крови.

Этот отнорок оказался не очень длинным. Одна из последних дверей была чуть приоткрыта.

Галина

Галя бежала вперёд. Вова прошёл здесь совсем недавно, а чуть раньше него ещё кто-то… запах был резкий и неприятный, а ещё сильно перебитый кровью. Этот кто-то мотался по коридору из стороны в сторону, как пьяный. Иногда он хватался за стены, оставляя на них кровяные отпечатки. И он торопился.

За спиной алабая летел белый светящийся шар и слышался топот старающихся не отстать людей.

Здесь!

Владимир

Барон толкнул дверь, подсознательно ожидая услышать мерзкий скрип, под стать общему антуражу. Однако створки распахнулись бесшумно. Посередине комнаты стоял огромный стол, на котором в массивном многорогом подсвечнике горела пара чёрных (сука, чёрных!) свечей. Сразу за столом стояла скрюченная фигура. Она возилась с какими-то предметами, опустив голову низко, почти тычась лбом в столешницу.

Он шагнул в комнату. Фигура почувствовала присутствие и вскинулась.

Определённо, это была женщина. Худая, чтобы не сказать «тощая». С несколько непропорционально вытянутым «лошадиным» лицом. Неприятно напомнила некую небезызвестную в старом мире Ксюшадь. Теперь, когда голова попала в неверный свет свечей, стало видно, что взрыв её изуродовал. Правая половина лица была разорвана, между болтающихся лоскутов кожи просматривались изломанные зубы. Половина волос выгорела, и кожа на черепе вздулась волдырями. Пальцев на руках тоже хватало не всех. Остальное скрывал чёрный балахон.