Выбор - быть человеком!

19. ВРЕМЯ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ

РОДНИК ИСЦЕЛЕНИЯ ДУШ

Кельда

Зарю я встречала, сидя на берегу озера. Красиво было, что сказать. А ещё, по чесноку, я боялась спать. И одна около воды чёт тоже боялась сидеть, так что попросила мужа покараулить меня, пока я попытаюсь пообщаться с моими ближайшими кураторами.

— Если бы я знала, как это будет тяжело…

— То не решилась бы? — спросила Леля.

— Пожалуй, да.

— Со всеми тяжёлыми свершениями так, — задумчиво сказала Эйра.

Где-то уже была эта песня…

— Как мне жить теперь с этим в голове? Как спать? Как смотреть на этих людей и не разрываться от ужаса?

— Не бойся, маленькая кельда, всё будет хорошо, — утешила меня Весна. Эйра кивнула:

— Собирайте своих людей и идите к мраморной скале. Там вы увидите родник. Пусть каждый пьёт из него, сколько хочет. А можно и умыться.

— Или даже искупаться.

— Сестра, там почти три тысячи человек!

— Ничего, можно же и попозже прийти, чтобы в очереди не стоять! — Леля мягко засмеялась. — Это — родник исцеления душ. Наш дар пострадавшей земле.

Из скалы бил журчащий ключ. Вода стекала в широкую чашу из белого мрамора, к которой с двух сторон подходили два мраморных же крылечка, и всё это было даже под крышей. Из чаши вода перетекала в такой же мраморный округлый бассейн, неглубокий — наверное, метр глубиной, не больше, но просторный. С четырёх сторон в него спускались ступени, а по бокам, внутри, были такие выступы типа лавочек.

Ну что… Я объявила, что проверю на себе.

Вода была вкусная. Вот как бывает в родниках — аж сладкая. И маленько с пузыриками.

Муж смотрел на меня внимательно.

— Вкусно… Попробуй!

Мне вдруг отчаянно захотелось прыгнуть в эту белоснежную чашу. Попросить охрану отвернуться?.. Да на кой хрен мне вообще раздеваться⁈ Я встала на бортик и плюхнулась в воду. И вот удивительно: в чаше вода была прохладная, а в бассейне — тёплая, словно сама чаша подогревалась снизу. Позже мы выясним, что так оно и есть, и в этом бассейне будет приятно купаться даже зимой.

Лежать в воде было тепло и уютно, должно быть, как в материнской утробе. Исчезли страхи. Если очень, очень сильно напрячься, можно было вспомнить подробности пережитого ужаса, но так, как будто всё случилось с кем-то другим. С некоторой… отстранённостью, что ли?

Через некоторое время бессмысленного лежания мной овладело желание жить. Жить, творить, рожать детей, заниматься любимыми делами. Вспомнилось множество интересных тем, в разное время отложенных мной «на потом». Вот, например, прикупить новых владимирских жеребят и подрастить производителей для экспериментального скрещивания. Научиться, наконец, играть на гитаре. Выстроить оранжерею для лимонов. Организовать музей первого поселения. Свести мои записки воедино и издать цельной книгой…

Сотни идей, требующих решения и воплощения роились вокруг меня.

И одновременно… Вспомнилось множество прекрасных вещей, виденных и ощущённых мной в жизни, и в первую очередь — семья, муж, дети, помолодевшие родители; захотелось снова увидеть их улыбки, посидеть рядом, приготовить на открытом огне что-нибудь вкусненькое… И самое главное — ощутить объятия любимого.

— Вовка, иди сюда, срочно!

Вот за что я ОСОБЕННО люблю своего супруга — так это за умение не задавать лишних вопросов. Он залпом допил воду и шагнул ко мне в бассейн. А что? Я же в платье плаваю…

Тиредор, осуществляющий со своими парнями охрану периметра, даже бровью не повёл.

Мы сидели в огромной чаше, обнявшись и привалившись спинами к бортику мраморного бассейна. Было хорошо. А ещё (не знаю, как у него) во мне зрела энергия, требующая выхода. Спустя несколько минут Вовка завозился.

— Что, тебя тоже припекают великие мечты?

— Ага. И одну из них я планирую осуществить прямо сейчас. Тир! Передай команду на общий сбор здесь, немедленно!

— И кру́жки пусть захватят, хоть несколько! — добавила я.

— Понял.

Один из остроухих парней в зелёном камуфляже тенью метнулся к лагерю.

Через пятнадцать минут первые некромантские пленники, подгоняемые нашими бойцами, подошли к источнику. Они были всё такие же: молчаливые, какие-то серые, словно выгоревшие…

Кружек притаранили штук пятьдесят. Валя, сообразившая в чём суть, быстро организовала «поильный конвейер». Первых напоенных сразу же сгрузили в бассейн. По скамейкам вошло человек сорок. Вова посмотрел на это дело, решил, что барствовать потом будем, и велел людям спускаться в воду, пока место будет. Таким макаром мы загнали в чашу бассейна человек триста. Вот честно, они стояли и сидели, как велено. Как скот. Пока, минуты через две, не начали как будто пробуждаться. Осматривать свои руки (словно только что увидели), одежду. Внезапно замечать соседей, обращать внимание на белую мраморную скалу, бьющий источник, небо. Плескаться в целительной воде, обмывать ею лица…

ЛЮДИ ПРИХОДЯТ В СЕБЯ

Мой барон тоже заметил изменения и скомандовал:

— А ну, братцы-сестрицы, кто в себя пришёл — выбираемся на правую сторону! Будет у вас возможность попозже окунуться! Вон, сколько ваших ещё ждёт…

Люди с сожалением выходили из бассейна. С одежд капала вода, сразу образовавшая большие хлюпающие лужи. Но эти люди были категорически не похожи на тех, что бессловесно ждали своей очереди. Они были нормальные, живые. Они разговаривали и опасливо поглядывали на караулящих их, словно пастухи, воинов. И по их взглядам было видно, что когда наше «крещение» закончится, они будут задавать много вопросов.

Вторая партия зашла в бассейн, когда девушка из первой группы, вдруг вытянула шею и прошептала:

— Коля?..

Я стояла совсем близко и успела дёрнуть мужа за мокрый рукав, когда она ломанулась вперёд и закричала:

— Коля! Коленька!!!

— Стоять! — командный баронский рык заставил замереть всех вокруг бассейна. — Сюда подойди!

Девушка, втянув голову в плечи, подошла к нам.

— Узнала кого?

Лицо её исказилось от множества терзавших эмоций:

— Там мой муж!..

— Стой тут! Как из бассейна выходить станет — тогда и подойдёшь, поняла? — она кивнула, словно клюнула, и впилась глазами в оживающих, размораживающихся людей. Вова снова поднял голос:

— Всем слушать сюда! Сумятицу не устраиваем! Все пленники чёрной башни находятся под остаточным действием тёмных чар — понятно⁈ Ждём, пока они не придут в себя, раньше времени не лезем! Родственников никто разлучать не будет! Ждём, ради здоровья своих близких!

Люди немного успокоились и волновались уже по-другому: живы ли родные? Удастся ли свидеться?..

Это объявление пришлось повторять ещё несколько раз.

Быстрее всего приходили в себя те, кого не успели затронуть изменения. Им хватало буквально десяти-пятнадцати секунд, чтобы вернуться в нормальное живое состояние. Другим же требовалось пять, десять, а иным и пятнадцать минут…

Поле вокруг источника было заполнено бурлящей, волнующейся толпой. Люди находили своих, обнимались, плакали от радости, плакали и от горя, понимая, что кто-то потерян навсегда. Вот из чаши вышли последние взрослые и пошли малыши…

Часть детей удалось вернуть родителям или хотя бы родным, но почти две трети оказались ничейными. Здесь были дети даже из караванов, пригнанных работорговцами из Серых Земель за звонкую монету. Эти ребятишки стояли в середине волнующейся людской массы, как испуганные барашки. Валентина со своими помощницами потолковала с Вовой, и они увели растерянных малышей в свою вкусную вотчину.

О СЕВЕРНЫХ ТЕРРИТОРИЯХ

А потом барон сказал изменённым своё слово.

О том, что северные земли очищены от некромантской скверны и переходят под управление Белого Ворона.

О том, что все, кто желает быть свободным, а не рабом, могут принести клятву верности Белому Ворону и расселиться по северным территориям. Расселение будет вольным, не по принуждению, можно договариваться с друзьями и знакомыми, однако в каждой деревне должно быть не менее полусотни взрослых мужиков, чтобы в случае чего быстро организовать отряд ополчения. Всем поселенцам баронство окажет помощь: инструментом, одеждой, медикаментами. Котлы и плошки на расплод. Из еды будет выделено: картошка, кру́пы, мука, сахар, соль. Мясо и рыбу извольте добывать сами, край у вас богатый — богаче некуда. Кому надо вспоможение в обучении охоте и рыбалке — говорите, выделим инструктора. Всякое иное — в счёт беспроцентной баронской ссуды, сроком на двадцать лет.

О ничейных детях, которых можно разобрать по семьям или общинам (всех отправил с этим вопросом ко мне, должно быть, сразу хочет проверить на чистоту намерений).

И ещё о прочем, что и как у нас по жизни происходит: обязательная общая военная подготовка и сборы, обучение детей, развивающееся училище для молодёжи (а может и для желающих взрослых), торговля, ремёсла и ещё куче всяких мелочей. Дальним посёлкам барон обещал помочь построиться, выделить на расплод скотину и домашнюю птицу.

А дальше пошли чудеса. Колегальв развернул в воздухе огромную карту северных территорий с намеченными местами поселений, для нескольких мест были сделаны даже панорамные обзоры. Вот они, оказывается, чем занимались, пока мы с Кирюхой превращали тварюшек обратно в людей — делали облёт северов и рекламные ролики снимали. Ну, типа того. Что, между прочим, стратегически правильно.

Людям было велено думать три часа, после чего в лагере начнётся запись по деревням. Через час завтрак, не опаздывать, подсказала я. Ну и типа «вольно».

Барон махнул Марку и велел, чтобы все наши, до единого, по очереди пообщались с источником исцеления. В обязательном порядке!

Ну всё, теперь всё точно будет в ажуре: Марк — товарищ чёткий.

В белой чаше уже плескались Вася, Надя и Галя. Киря с Санькой, Дед и Петька с Мишкой неторопливо допивали воду из стальных походных кружек…

В центре полевой кухни кипела подготовка к непростой задаче накормить почти три тысячи человек. И тем не менее, едва завидев меня, Валя бросила свои дела, как-то аккуратно, бочком подошла ко мне и обратилась официально, как она всегда делала в присутствии других:

— Матушка кельда! Мы со Степаном просим вашего дозволения…

Она умолкла, подбирая слова, а я удивлённо спросила:

— А чего вы к барону не пошли-то?

Валя встрепенулась:

— Так он по деткам велел к тебе!

— Вы ещё ребёнка что ли взять хотите? Из ничейных?

— Хотим, — повариха помялась, — пятерых…

— Сколько⁈ Ну вы, мать, смелые!

— Да они не сильно уж маленькие-то! Справимся!

— Валь, этак тебе придётся кухню бросать.

— Ну, нет уж! Кухню я не брошу! Да и не придётся, я думаю. На недельку-две отпуск возьму, а? А дальше — всё ж таки садик есть, Стёпа в училище полдня всего занят. Осилим!

— Слушай, давай так: завтрак откормишь, и иди сходи в источник, окунись. А лучше вместе со Степаном занырните. Если после этого решение не поменяете — дам добро.

— Ладушки! — глаза у Валентины заблестели.

Понеслась!

Что я забыла, ребята! У гномов же нашлись потерянные ещё в Драконьей Голове родственники! Были это давно оплаканные жёны, братья и дети. Этим Вова велел, чтоб не клевали ему мозги, а вернулись к своим родам на новые выделенные им места. Там в горах тоже фронтир.