Колонист

Село Кожанка Фастовского района

Весело насвистывая, я крутил педали велосипеда, купленного мной лично в Киеве всего месяц назад. В нашей семье единственный и считающийся общим.

Сестрицы на нём кататься любили, но в данный момент к раме были привязаны удочки, и я возвращался с рыбалки с неплохим уловом. Мелким, но многочисленным. Сегодня выходной, воскресенье, все дела по дому сделаны, вот и решил отдохнуть на берегу Каменки, речки, что протекала через село. Я бы и почаще рыбачил, нравилось мне это дело, да дел столько, что времени просто не хватало.

А вообще я вполне освоился и жил в селе как обычный сельчанин. Ну разве что в амбаре или летом на берегу реки, чтобы никто не видел, каждый день тренировался по часу с шашкой, просто держал себя в форме. Научился вести хозяйство, за животиной ухаживать. Полгода назад мы козу купили, понадобилось козье молоко младенцу, так и её научился доить. Бодливая зараза. В прошлом году я сдал экзамены за четвёртый класс, порадовав мать, хотя сам целый год делал вид, что активно учусь. Это позволило мне устроиться к отцу на МТС механиком и начать работать, принося зарплату в дом. Точнее трудодни, отоваривался в сельмаге на них, однако деньги тоже платили, на них я велосипед и купил, часть на хозяйство и немного в дорогу откладывал. Да, я собирался в Москву, об этом уже все знали, в принципе, всё для этого готово. Вчера сдал последние экзамены и получил на руки аттестат об окончании восьми классов сельской школы. Вообще их через неделю должны выдавать, торжественно, но мама договорилась, и директор школы вчера вручила аттестат. Знала, что я раньше уезжаю, до торжественного мероприятия. В прошлом году комсомольский билет получил, тут пришлось заработать его, выполняя разные поручения. Осталось паспорт как-то получить. Заявление об увольнении я уже отнёс в бухгалтерию колхоза, так что через три дня уезжаю. Жаль, с паспортом решить ничего не смог, его в Фастове выдают, но нужна характеристика от участкового милиционера, а он никогда её не даст. Председатель колхоза не разрешает, мол, молодёжь утекает из села.

Тем более я тут случайно стал у него ценным специалистом на уровне своего отца, чем последний сильно гордился. Обнаружил на заднем дворе тракторной станции в зарослях крапивы несколько остовов полностью выработавших свой ресурс тракторов и за год собрал из всей кучи металлолома рабочий трактор, который сейчас в поле. Мне даже дали четвёртый разряд слесаря, в трудовой книге отметили. Вот только получить трудовую книжку не могу, председатель моё заявление не подписывает, отказался. Сегодня воскресенье, завтра в понедельник загляну, буду уговаривать, трудовая мне пригодится в Москве.

Планы у меня были такие: добраться до столицы, добыть средства на покупку дома сельского типа, где-нибудь на окраине, в годы войны своё хозяйство ох как пригодится. К моменту начала войны подготовиться. Простым пехотным Юрой я быть не хотел, значит, нужно иметь специальность, причём достаточно уважаемую, чтобы использовать её как на войне, так и в мирное время. Я долго всё обдумывал и решил идти по примеру брата, в лётчики. Только не в военные, ещё не хватало, а в гражданские, стать пилотом «Аэрофлота». Выучиться в аэроклубе, пойти на курсы повышения квалификации, то есть обучиться летать на двухмоторных самолётах и устроиться в «Аэрофлот». Пройти обучение ночным полётам. Ну и к началу войны я буду летать в транспортной авиации, возможно, ночью на территорию противника сбрасывать грузы или людей. По ночам это для меня безопасно. Вообще, война опасная штука, но я надеялся её пережить таким вот образом. Поэтому уже год как делал вид, что, как и Олег, брежу небом, и подбрасывал родственникам мысль, что скоро уеду, пока они не смирились с этим. Тем более замена для ведения хозяйства ко мне прибыла. Сестра старшая приехала с мужем. Та устроилась в столовую колхоза, муж водителем, молоко на молокозаводе возил. На него и ляжет вся тяжёлая работа. Да и привык тот уже за год. Это у них ребёнок родился полгода назад. Дочка, Машей назвали.

Вот такие планы были. А сейчас, подкатив к дому, я задумчиво посмотрел на председательскую машину, чего это он у нас делает? Открыл калитку и завёл велосипед во двор. Добычу отдал младшей сестре, та только из школы, на школьном участке что-то сажали, почистит, пару рыбёшек кинул котам, что меня ждали как постовые, а сам, помыв руки под дворовым рукомойником у летней кухни, прошёл в дом, где помимо родителей и деда сидел председатель, а рядом стоял наш участковый с хмурым видом. В руках председатель держал мой комсомольский билет и аттестат. Рядом распотрошённый вещмешок, который я собирал, готовясь через два дня отправиться в путь. Билет я купил, через наше село проходила железнодорожная ветка на Фастов. Там куплю билет до Киева, ну и до столицы.

Посмотрев на меня, председатель сказал, убирая документы во внутренний карман.

– Вот что, Юра, никуда ты не поедешь. И билет сдай, ни к чему он тебе.

– Вам не кажется это произволом? – приподнял я правую бровь. Долго тренировался перед зеркалом, пока не начало получаться идеально.

– Не кажется. У меня посевная на носу, люди нужны.

– А мне какое дело до вашей посевной? – с искренним недоумением поинтересовался я. – Это ваши проблемы, а не мои.

– Ну уж нет, это дело всего села. Нам партия поручила вырастить урожай в полтора раза выше нормы, и мы это сделаем.

– И как вам чувствовать себя местным феодалом? Рабовладельцем?

– Ах ты?! – вскочил на ноги председатель, злой как чёрт, аж лицо покраснело, я же продолжил:

– Ну забрали вы эти бумажки, и что? Уеду столицу и получу новые. Поплачусь, что меня в поезде обокрали, сдам экзамены в школе, и всё получу.

– Покинешь село, оформлю дело за нарушение паспортного контроля. По первости штраф, а потом срок, – сказал участковый.

– Ясно, уговорили, остаюсь.

Участковый несколько секунд пристально меня разглядывал, ему явно не понравился мой изменившийся взгляд. Я действительно не хотел доводить дело до крайностей, но, если уж вынудили, сомнений у меня нет и не будет. Те, не прощаясь, ушли, а я, посмотрев на подавленных родственников, разве что мать с трудом скрывала радость, что сын никуда не едет, даже жаль её расстраивать, спросил:

– Кормить меня будут?

Поев, я занялся делами, проверил, как там в бочке рыбный засол, достал с десяток и стал замачивать в ведре, придавив рыбу тяжёлым грузом. Перед отъездом развешу на чердаке, чтобы сестрицы, большие любительницы вяленой рыбы, но до меня им далеко, порадовались. А сам, как стемнело, побежал к одной из своих любовниц. Ну да, у меня три постоянных и две временные, когда как, когда захотят, зовут намёками. Посещаю по ночам, это моё время. Эти пять все из тех, кто и раньше с дурачком секс мутил, а тут просто помогал женщинам, природа-то требует, ну нет у них мужиков. И старался не компрометировать их. Так что, закончив, если что, та подтвердит, что я у неё был, только если вынудят, а сам пробежался по делам. А пока шёл и обдумывал свою ночную жизнь. Девчат в селе было множество, но ни одна не заинтересовалась Юркой-дурачком; официальной девушки у меня своей не было, прозвище у меня осталось, как мне пояснили во время откровенного разговора. Может, разум ко мне и вернулся, даже сверхразум, раз школу за два года заканчиваю, но память о моей сопливой и слюнявой роже осталась, противно им целоваться со мной и всё такое. Между прочим, такое же предубеждение было и у любовниц. Трахать можно, а вот целовать ни-ни, противно. Только одна, ей по барабану, отводила душеньку. А так я мстительно подсадил других на анальный секс. Любовницы нивелировали все неприятности с женским полом, секса у меня было много, так что наплевать, тем более я знал, что скоро уеду.

Сначала участкового навестил, но его не оказалось дома. Недоумевая, где тот может быть, решил навестить председателя. Тут и обнаружил участкового, в засаде, – он следил за домом, охранял председателя. Ага, понял гад, что я решил сделать, и вот на всякий случай охраняет, мало ли. Времени у меня мало, этой или следующей ночью приду, тот меня правильно просчитал. Вырубив его, взвалил на загривок и, добежав до его дома, положил на землю у калитки. Потом, подняв голову, с силой опустил на верхушку камня, втоптанного в землю, раскроив ему висок. Проверил пульс и довольно кивнул. Готов. А теперь председателем займёмся. Поправив форму у участкового, как будто тот споткнулся и раскроил голову, сам упав, я побежал к дому председателя.

Жил он сейчас один, жена уехала в Киев неделю назад, дочку навестить, которая училась на первом курсе сельскохозяйственного университета. Ту т даже не закрыто было, что и позволило мне проникнуть внутрь, вырубить его так, чтобы не остались следы, и накрыть лицо подушкой. Дождавшись, когда тело перестанет дёргаться, вернул подушку на место, поработал руками по лицу, распрямляя, и положил его левую руку на сердце, а у тумбочки рассыпал по полу таблетки. Тот на сердце часто жалуется, так что никто не удивится смерти от сердечного приступа. Поискав свои документы, нашёл их во внутреннем кармане пиджака на вешалке. Он похоже их и не доставал. Переложив в свой карман, я аккуратно покинул дом. Смерть должна быть естественной, так что обыскивать дом на предмет трофеев не стал, хотя председатель перешёл у меня в стан врагов, а с врагов принято получать трофеи. Я пробежал до своего дома, вскоре разделся и уже спал в своей кровати сном праведника. Совесть меня совсем не мучила. А не за что тут мучить.

Утром, когда все разошлись после завтрака, слухи о смерти участкового уже активно ходили, а вот председателя видимо ещё не нашли, дед вдруг спросил:

– Свидетелей не было?

– Нет, – был мой короткий ответ.

– И как?

– Участковый случайно споткнулся у калитки и разбил голову. Умер сразу. А у председателя сердце остановилось.

– И председатель, значит?

– Конечно. Не люблю работорговцев.

– Как-то ты легко к этому относишься, – пристально меня изучая, сказал дед.

– Не они первые, деда, не они первые. Помнишь, месяц назад я велосипед ездил покупать? Моя первая самостоятельная поездка в город, несмотря на попытки матери навязать, как бы случайно, сопровождение. Меня же там ограбили. Сдуру у входа в магазин начал деньги пересчитывать, только убрал в карман, почуял чужую руку. Сломал её воришке, так к тому помощь подоспела, два удара, два трупа, удары я не сдерживал. Быстро их обыскал, собрав трофеи, у меня денег на велосипед не хватало, и дёру. Там уже крик стоял. В другом магазине купил велосипед и домой вернулся.

– Даже трофеи были?

– Глупо без них оставаться, что с бою взято, то свято, я помню, как ты меня учил, и полностью поддерживаю эту мораль. Вот с председателя и участкового ничего не брал, их смерти должны быть естественны.

– Это правильно, это ты молодец.

Деду я рассказал действительно всю правду, уважал его и знал, что тот меня поддержит, однако кое-что всё же утаил. Например, то, что засвечивал деньги у магазина в Киеве я специально. Шесть раз в разных местах, пока не клюнули те, кто нужно. Дал украсть деньги и проследил за ним, пара щипачей работала, страхуя друг друга. Они меня вывели на свою лежку. Так как я в Киеве на двое суток задержался, оплатил койку в общежитии ткацкой фабрики, там сплошные девчата, но пара комнат для парней была, вот и решил финансы поправить. И вот ночью их навестил. Однако мне воришки то ли бедные достались, то ли скинули часть добычи, но особо серьёзно я на них не поднялся. Банкнотами и монетами набралось две с половиной тысячи, монет много было. Однако я с них не слез, пока те не вскрыли тайники в доме. Не факт, что я бы их нашёл, так искусно сделаны. В одном сто десять золотых царских червонцев, те добычу в золото превратили. Там же часть золотых изделий, что те скрали, пара часов карманных, с цепочками, портсигаров пять, два перстня. Колец и серёжек не было, как те пояснили, скупщику уже сдали. Также было два десятка наручных часов, из них три пары женских. В принципе всё. Ах да, три отлично сделанных ножа у них забрал и пять наганов с почти тысячей патронов. Куда им столько, те поначалу не говорили, а потом признались, готовились устроить налёт на сберкассу. Ждали, когда кореша с зоны приедут.