Вакагасира. Том 1

* * *

За что люблю пятницу? За то, что завтра у нас не учебная суббота и я буду формально свободен. А еще начало учебного года и школьников пока сильно не грузят. Взбунтуются.

К директору я заскочил, индульгенцией микадо для поступления в университет похвастал. Заключили пакт – я волоку обычные предметы, чтобы оценки были нормальными, без неудов. А меня лишними факультативами напрягать не станут. Они для меня просто бессмысленны. Я уже себе место среди студиозусов забронировал.

В шесть вечера – как штык в госпитале. В отглаженном белоснежном халате, с бэйджиком над левым карманом. Пока шел до аудитории, с кучей народу перездоровался. Похоже, после нашего выражения благодарности стал популярной фигурой в местных кругах. Но это не плохо, наоборот – это очень хорошо. С медиками надо дружить. Особенно, если они тебе могут жизнь спасти.

За партами сегодня семь человек, что-то внимательно слушают. Судя по обрывку фразы – какой-то мудреный способ хитровывернутого шунтирования через бедренную артерию. Типа – туда трубочку вставили, половину организма прошли и в нужном месте отрезали все к чертовой матери. Или наоборот – залепили обнаруженную дыру. Одним словом – для меня темный лес и высшие материи.

Поклонился, поприветствовал сначала профессора, потом еще раз – студентов. Коичи Сакамото очки поправил, меня жестом спровадил в кабинет. Вроде заданий и так навалил кучу. Кстати, у меня все больше крепнет подозрение, что очки наставник носит исключительно из вредности. Уже лет пять как для желающих в двух крупных Токийских клиниках зрение исправляют. Все те же вездесущие одаренные. Но – качественно, без хирургического вмешательства. Дорого пока – но вряд ли профессор не в состоянии выложить двести пятьдесят тысяч за один глаз. Или даже миллион – если срочно и без очереди.

За пятнадцать минут успел шесть книг перед собой разложить. В одной одно смотрю, в другой другое. У меня в голове очередная бредовая идея, которую надо проверить. И сделать это лучше всего с опорой на мудрые мысли гигантов, успевших сто пятьдесят раз измененные организмы по косточкам перебрать. Правда, у большинства корифеев все равно понимания нет, как оно на самом деле фурычит. Но хотя бы глаза закатывать многозначительно научились.

Закрыв за собой дверь, Сакамото-сэнсей неодобрительно посмотрел на устроенный мной бардак и скомандовал:

– На пять минут – встал, руки в стороны и замер.

– Руки за пять минут устанут.

– А ты постарайся, Тэкеши-сан. Из госпиталя рвался на свободу, всем и каждому заявлял, что способен быка завалить без какой-либо помощи. А тут – пять минут легкой медитации… Да, и вот тебе шарики, на левую ладонь и правую. Левый пытаешься охладить, правый чуть нагреть. Но без фанатизма, не люблю запах паленой кожи.

Пока я развлекался с перекачиванием крупиц энергии с одной ладони на другую, профессор возил несчастный диагност по груди со всех сторон. Не через пять минут, а через семь – все же утомился. Положил пластину на бумаги, махнул:

– Все, отдыхай… Да, шарики верни.

Вернул. Левый с легким налетом инея, правый горячий, долго в руках не удержишь. Убрав их в коробку, Сакамото-сэнсей признался:

– Не могу понять. Все мои наработки говорят, будто ты выгорел. Причем капитально. Даже каналов особо не видно. Но при этом – вон, силой оперируешь, наверняка и что-то огненное слепить сможешь.

– Смогу. Правда, там что-то очень зубодробительное получается. Не чистая стихия огня, а какой-то компот. Но я пока не напрягаюсь, из меня до сих пор еще остатки лекарств из организма выходят.

– И как тебя осматривать, скажи на милость?

– Да просто. Нужно коробку до ума довести. Как я понимаю, она откалибрована на дар огня. Если попадается полиабэноши – все, сбои пошли. А у меня уже не классический жар в брюхе, а что-то перекособоченное. Вот и не резонирует, когда пытаетесь сканировать. Сделать еще одну пластинку с правильным набором по резонансу – и можно снова потроха разглядывать.

– Ты вроде раньше видел что-то? Это не утратил?

– Ослабленно еще, но вернулось. Именно поэтому и объясняю – каналы остались, комок внутри есть, при медитации туда-сюда какая-то энергия переливается. Мне даже кажется, что пару месяцев отдыха и я вернусь на свою единичку-минус. Или даже чуть больше.

Старик засуетился:

– Напрягаться не надо! Выгореть очень просто и ты буквально чудом этого избежал… Значит, вот тебе две методички – это про питание. Внимательно просмотри и прикинь, что из предложенного можешь использовать. Физкультура, легкая гимнастика, ладони по очереди нагревать и охлаждать, меняя каждый день полярность. Но – не как сейчас, а буквально чуть-чуть, чтобы только намек на ощущение возник. Понял?

– Понял. Физкультура, легкая медитация и хорошо кушать.

С физкультурой у меня все в порядке, после занятий иногда приходится себя штопать, настолько знатно прилетает на полном контакте. Медитация – дважды в день, утром и вечером. Я как раз с камушками играюсь, поэтому посидеть в позе лотоса и лоб поморщить легко – можно зазеваться и запросто на час из реальности вывалиться. Ну и после всех развлечений ем как не в себя – тройные порции. Плюс добавка.

– Я для тебя документы оформлю. Пока читаешь основы, разбираешься с терминологией. Хорошо начал, продолжай в том же ключе. А в отчетах мы напишем, что готовлю тебя в качестве ассистента по новым статьям и рецензии научных исследований будущих врачей. Каждый из одаренных, закончив год обучения, пишет малую дипломную работу. На тему – что на лекциях и практических занятиях получил, что из этого смог осознать и как в будущем будет применять. Вот ты и станешь моей палочкой-выручалочкой, эдаким ходячим справочником. Память к тебе почти вернулась, запоминаешь большие объемы быстро, я буду этим пользоваться. В остальном – ты у нас выгорел, удалось сохранить слабые остатки дара. Я с тобой занимаюсь, будем отрабатывать новую методику лечения. Может быть – через три-четыре года получится восстановиться… Главное – не светись с талантами.

– Нет, я очень аккуратен, – вру, сделав честные глаза. Конечно, лишний раз посторонних заживо не испепеляю, но фигней страдаю при первом возможном случае. Просто любимого наставника расстраивать не хочется. Обидится и выгонит. Так и останусь полным обалдуем.

– Все, тогда читай, а я пойду дальше пробуждать в зубрилах желание хотя бы иногда думать. Привыкли штопором с небес в грешную землю втыкаться, никто крылья расправлять не хочет.

На третьем этаже палаты тяжелых больных. Здесь уже те, кто либо одной ногой в могилу собирается, либо кого с другого света выдернули. Не всё абэноши лечить могут, многие гадости так и остались приговором для пациентов. Хотя – пытаются, не опускают руки.

Я сюда не просто так пришел. Местная локальная сетка дырявая, я даже от щедрот душевных несколько вопиющих провалов в безопасности заделал. Хотя себе тропинку оставил. Заодно в личные дела больных нос сунул. Нашел бедолагу, который лично мне интересен. И теперь изображаю студента, который анамнез собирает. Попутно пару датчиков поправил, постарался морально усталого мужчину поддержать, забавные истории из жизни школьников рассказал. Вроде настроение поднял. Заодно снял “слепки” с его нервной системы. Я теперь таким образом болячки коллекционирую. Меня интересует рассеянный склероз – как он “звучит”, каким образом поражаются нервные волокна и как это выглядит в сравнении со нормой.

Нет, дядя, тебя я трогать не собираюсь. Извини, ты не мой пациент. Я тебе только чуть грусть-печаль развеял и в личную копилку знаний несколько кусочков добавил. Спасибо, что поделился. Раскланялся, пожелал выздоровления и умотал, пока кто-нибудь из врачей вопросы задавать не начал. Выбрался на улицу, посмотрел на россыпь звезд над головой и в тир поехал. Сегодня у нас праздник, сегодня мы постреляем и забавные штуки в деле проверим. Давно хотел в Робин-Гуда поиграть. Вот этим и займусь.