Мийол-ученик 2

Злой ребёнок внутри меня не хочет лезть в политику, потому что боится плюх от других злых детей и потому что ему уже сейчас хорошо, а лишних хлопот он не любит. Но добрый ребёнок внутри меня видит чужое страдание и несчастен из-за этого, он не даёт мне покоя. И не даст. Ни сейчас, ни впредь.

А я сам… что ж, мне пора взрослеть.

Снова.

Ко всему прочему, избежать политики всё равно не выйдет. Нельзя жить в воде, оставаясь сухим. А значит, выбор прост: или я даю своим невмешательством право решать за себя – или вмешиваюсь, хотя бы в какой-то малой мере управляя этой опасной игрой. О том, чтобы свои правила устанавливать, речи нет. Но даже игра по чужим правилам куда комфортнее, если знаешь положение на доске, а не пытаешься угадывать, что-кто-как».

Поскольку – и это уже не отцова мудрость, формулировку вывел ещё Эсхарий Ларенский – «теория без дела пуста, дело без теории суетно» (это переводчики слегка смягчили: в оригинале там вместо «суетно» стояло слово погрубее), Мийол с пылом принялся за политические дела, руководствуясь вдобавок новообретённым пониманием. И первым делом он написал своей наставнице Никасси, прося о встрече «для обсуждения темы, не связанной с магией, в ближайшую неделю». А вторым делом отправился отдавать малую часть своего долга опекуна.

То есть провести как минимум пару часов вместе с Тошем и Рен.

«Кстати, надо бы подвинуть расписание и впредь уделять им не меньше часа ежедневно. Можно больше. И непременно обсудить с Ригаром все связанные вопросы: негоже, если я по неведению ему порушу какие-то воспитательные моменты, лучше бы делать ровно наоборот».

Раскинув пошире сети восприятия, а вернее, уделив пассивно воспринимаемому больше внимания, Мийол обнаружил, что воспитание уже вошло в особенную фазу. Пара юных курасов обнаружилась не где-нибудь, а в недавно организованной комнате наблюдения, притом в весьма примечательной компании. Точнее, Мииратош и Сиашерен могли думать, что они там одни, но вот призыватель без особого труда ощущал присутствие Шак, что прибегла к исчезновению и в таком виде наблюдала за парой подопечных.

Трюк известный: разумом можно сколько угодно понимать, что рядом кто-то есть – да и от системы наблюдения так не скроешься – но когда этого кого-то не видно глазом, не слышно ухом и даже учуять нельзя, тупой человеческий мозг склонен со временем выводить такое скрытное присутствие за скобки. Надо ли объяснять, что алурина активно этим пользовалась?

К общей пользе, конечно.

«Гм. А ведь Тошу, кажется, почти четырнадцать. Да и Рен моложе всего на год, а выглядит даже посолиднее: девочки взрослеют быстрее. И оба-два делают успехи на стезе магов: уже давно освоили восстановительную медитацию на четырёх узлах и доросли до старших учеников, теперь вот старательно налегают на теорию, чтобы сбалансировать успехи в практике…

Да. Им вполне можно доверить дежурство, особенно парное. Пусть вкусят ответственности. То есть более серьёзной ответственности, чем та, к какой они привычны.

А я им сейчас устрою неожиданную инспекцию».

Но пара юных дежурных проявила похвальную бдительность, обнаружив приближение Мийола заранее, так что сюрприз не удался. Зато удалось общение. Словно бы сызнова оценивая приёмышей, призыватель мысленно сравнивал их нынешних с теми, какими они выглядели при первой встрече, представляемыми старейшиной Лиэвеном.

Итоги… поражали. В хорошем смысле.

Где тот порывистый, но частенько робкий, тощеватый Тош, щеголяющий, говоря честно, в изрядном рванье, пусть даже старательно заштопанном? Нынче, почти готовый перелинять из юнцов в молодые люди, Мииратош Саакичади откормился, вытянулся и выпрямился. Окреп. И не только телом. Порывистость спряталась под оболочкой из этакой внешней солидности, чуток преувеличенной, подчёркнутой хрипловатым ломающимся баском; робость же ушла полностью, заменясь обоснованной уверенностью в себе и своём положении в семье. При некоторых жестах его Мийол ловил себя на странном чувстве, смешивающим близость и некую неловкость – потому что эти жесты привык считать своими, потому что Тош полуосознанно, но вполне узнаваемо копировал Ригара…

Точно так, как некогда сам призыватель.

Но как ни разительны казались перемены в мальце, а Рен изменилась ещё сильнее! От неё прежней – зашуганной, кутающейся в некогда пёстрое, но сильно полинявшее и застиранное тряпьё, прячущей лицо за платком «как подобает приличной курасе» – не осталось ничего. Ну, кроме прозрачно-серых глаз с тёмной каймой по внешнему краю.

Если бы Мийол не помнил, что её тринадцатый день рождения прошёл всего месяц с небольшим назад, он мог бы подумать, что Сиашерен Неосимадо сейчас лет пятнадцать или даже больше. В росте она прибавила чуть меньше, чем Тош, зато отменно округлилась прям везде, где взрослеющим девушкам положено округляться природой. Пожалуй, смелость нынешних нарядов её отправила бы почтенную бабушку Аллиз в обморок – ну, или взорвала настоящий вулкан страстей, примерно в равных долях изрыгающий негодование, ужас… и зависть.

Если Тош много взял от Ригара, то вот Рен как-то неуютно многовато позаимствовала у Васьки… и, пожалуй, Урмы Две Насечки.

В стиле одежды так уж точно. Да и в поведении.

Вот эта вот улыбочка, например, и разворот плеч – явно не у взаимно любимой сестрицы подхвачены, а у женщины постарше и, хм, более одарённой. Причём если вспомнить, что сидящая на табурете перед иллюзией – малолетка, а значит, ещё подрастёт, можно предполагать, что Урма довольно скоро получит… серьёзную конкурентку.

«Не то чтобы это имело какое-то значение прямо сейчас. Тринадцать… мало и рано. Вот через пару лет уже можно будет подумать об отношениях. Подумать – и поаккуратнее увернуться от этих не вполне невинных авансов, да, невзирая на их соблазн. Просто потому, что она от меня зависит, а секс с подопечными – не то, что признаётся правильным и должным. Не то, что я сам таковым признаю.

Ну да к пятнадцати Рен так и так уже найдёт себе пару, не утерпит. Того же Тоша окрутит, например. Ему только моргни… кто бы вообще на его месте отказался?

Гм. Надо бы на этом сыграть. Это сейчас Тош ей не нужен – именно потому, что заранее согласный, а вялая добыча не заводит. Но стоит повысить его ценность как трофея, например, старым добрым мотивирующим появлением конкурентки на горизонте, и… хех.

А ведь всё это тоже вполне себе политика. Семейная.

Внутренняя».

Обдумывание планов не мешало Мийолу, привыкшему к многозадачности благодаря своим магоклонам, подмечать ещё кое-какие нюансы в поведении подопечных. И подмеченное ему нравилось. Да, Тош и Рен отвлекались на вольнотрёп с ним – но строго по очереди. Пока один из пары дежурных смотрел на призывателя (или даже не просто смотрел, а кокетничал, как одна рано созревшая кураса), второй не отрывал глаз от иллюзий системы наблюдения. Стоит Тошу глянуть на Мийола, чтобы вставить свою реплику – Рен сей же момент разворачивается к иллюзии, цепко подмечая изменения в отображаемой местности, сверяя их с собственной памятью.

Молодцы, что тут скажешь. Хорошая командная работа.

И само по себе, без предпосылок, такое не возникает: такое можно только натренировать. А кто именно натренировал, долго гадать незачем. Ригар тут, конечно, тоже молодец.

На волне своих открытий призыватель чуть было не выпалил: «А хотите отправиться со мной на дежурство? Да, на границу диколесья с чернолесьем, в укреплённый лагерь ресурсного отделения… на неделю. Да, почти как настоящие Охотники». Но сызнова вспомнил про труды отца – и отложил вопрос до консультации с ним.

Раз уж в своё время поддался лени с опаской и переложил ответственность на старшего родича, то теперь делать такие предложения через его голову как-то… некрасиво.

– …хорошая идея, – сказал Ригар ближе к вечеру, когда сын выловил его для беседы тет-а-тет. – Будет прекрасным поощрением. Я сам хотел просить тебя о чём-то таком, и очень рад, что до отправки в охотничий лагерь ты додумался сам. Что подтолкнуло?

– Внезапное осознание, что я запустил свои… социальные обязанности. Для Санхан время ещё выкраиваю, да и то там времяпровождение в основном горизонтальное, а вот остальные…

– Взрослеешь, значит.

– Наверно.

Помолодевший мужчина мягко улыбнулся:

– Не наверно, а точно. Со стороны такое видно лучше.

– Ха. Буквально сегодня я поймал себя на том, что Рен и Тош весьма заметно подросли за время знакомства. А ты, значит, примерно так же смотришь на меня с Васькой?

Ригарова улыбка стала шире.

– Конечно. Как же иначе? Без пригляда не оставляю, иначе какой из меня отец?

– Из тебя – отличный. Мне… то есть – всем нам с тобой очень повезло.

– Не перехвали. Самолучшему гончару не вылепить из песка даже простой горшок.

Поговорка в тему.