Кровавая Ведьма

Эпилог

Год спустя…

В эту лунную ночь молилась вся империя.

Женщины и мужчины, старики и дети, маги и неодаренные… Почти все они вышли на улицы, и воздавали молитвы всем богам, которых знали, и старым, и новым. Свечей на закате было запалено немеряно, венков по воде спущено — и того больше. Звенели, гремели и шуршали обереги и амулеты, сжигались за банями записки, стучали в барабаны приезжие шаманы.

Ансгар ждал. Ансгар молился. Ансгар верил.

Это была первая проклятая ночь за последние пару сотен лет, когда почти все жители не поспешили с заходом солнца спрятаться по своим домам, замуровав двери и загодя заколотив ставни на окнах. Нет, конечно, были и такие, и их было немало. И не стоило их осуждать — за долгие лета люди натерпелись столько ужаса и боли, что по-иному свою жизнь и представить не могли. Они всё еще ждали удара опостылевшего проклятья, но, как и остальные, они молились тоже.

Улицы, площади, переулки и парки империи были забиты жителями в эту ночь. Но главные из них, разумеется, находились здесь, в разбитом лагере у самой границы. Высокопоставленные чиновники и уважаемые мужья; великие мыслители и скептично настроенные ученые; Верховные ведьмы четырех школ и придворные маги… Даже представители иных государств, и те были тут, в палаточном городке у речной переправы.

А там, за границей… Там, со стороны Рунха, стояла едва ли не целая армия. В лагере возможного противника, во главе с их императором, толпились полководцы и генералы, простые солдаты и богатейшие чины. И все они, который час к ряду, настороженно ждали, когда же их охватит старинное проклятье, заставив превратиться в кровожадных, почти неуязвимых зверей, жаждущих смерти своих соседей. Им давно надоело это терпеть. И вот сегодня они, наконец, решили, что если уж беды не миновать, так хоть Ансгар будет, наконец, разрушен до основания.

И еще недавно напряжение, охватившее оба лагеря, можно было потрогать руками.

Я же, глядя на всё это в первых рядах, сидя на поваленном бревне, лишь легкомысленно болтала ногами. Уж за полночь давно минуло, а проклятье всегда вступало в силу на закате. На что все только надеяться?

— Ник, замерзнешь, — на мои плечи мягко лег теплый, великоватый плащ, и рядом опустился темноволосый мужчина, затянутый с ног до головы в кожаную броню. — Здесь по ночам сыро.

Едва кивнув в знак благодарности, я сощурила глаза, мысленно считая. Раз, два, три…

Бреньк!

Ночную тишину огласил звонкий подзатыльник, мастерски прилетев в легкомысленную императорскую голову.

Далеко за спинами раздался приглушенный, мужской, но точно многоголосный смех.

— А сам-то не простынешь? — встав напротив брата, Ядвига грозно сощурилась, едва ли не силой впихнув в руки Герея простую глиняную чашку, исходящую паром. Мне досталась такая же, но куда аккуратнее способом. — У кого завтра коронация, у меня или у тебя?

— Да будет ли еще она, — ворчливо пробормотало Его высочество, которое, к слову, действительно только в полдень станет, наконец, Его Величеством. Да и то, только если проклятие, как и было обещано, ни единую живую душу двух империй больше не потревожит.

На хороший конец надеялись многие, но сомнения никуда не делись, даже у самых уверенных из нас.

И пусть я лично, вместе с Пятеркой и другими магами и ведьмами из двух империй провела немало месяцев на границе, проверяя и изучая оставшиеся там отголоски магии, сомневающиеся всё еще остались. Не удивительно: такие вещи так просто не забываются и не прощаются.

В легенду, что именно проклятье убило Ансельма, и тем закончилось, конечно, поверили ни сразу. Но как не поверить Пятерке Воплощенных и капитану Черной Гвардии? Как не польститься на заверения, что не нужны больше никакие ритуалы, как не поддаться на уговоры о снятии проклятия, что много раз терзало умы и души?

Народ поверил, и всё же. Самые смелые, самые дерзкие, они собрали по Ансгару группу таких же, как они, и от имени простых жителей империи выдвинули свои требования. Коронации наследника быть, но лишь после ночи проклятых, если всё образуется чудом.

Герей пошел навстречу.

К слову, он вообще, как-то сразу глянулся людям: молодой, сильный, красивый, образованный, сирота, к тому же! Да еще и гвардию возглавлял, значит, опытный. И Воплощенные Звери за него горой. Всё оказалось вдруг так просто, что даже смешно. Даже легенду об истинном наследнике и нечестном узурпаторе выдвигать не пришлось. Все как-то сразу купились, что Ансельм сам главного гвардейца своим приемником назначил. Своих-то детей он не имел, сколько бы себе фавориток и жен не сменил за все годы.

Такова была его собственная цена за обладание чужой магией.

Нет, ясен красен, нашлись и те, кто открыто заявлял о государственном перевороте, и слухи еще долго гуляли по столице. Но вскоре смолкли, когда узнали Герея чуть получше. А когда пронюхали, что у него сестра — ведьма самая настоящая, которая не гнушается титулованному родственнику и оплеуху дать в случае чего, и вовсе успокоились. Ибо как такой простой маг, да из народа, да мог о жажде власти помыслить? Понятно же, что вот он — идеальный вариант!

Но проверить его тоже надо.

А я, если честно, уже никаких проверок не ждала и даже их не возглавляла, как это бывало обычно. Я уже давно почуяла: не проклята больше эта земля.

Проклятье, как и кристалл, сгинуло вместе с Ансельмом.

— Будет, — глядя на чистое небо, тихонько улыбнулась я, кутаясь в великоватый мне плащ. — Все будет, Герей. Семью ты обрел, осталось дело за малым — обрести империю.

На что брат с сестрой, переглянувшись, только головами покачали, да фыркнули. Ага, вроде как не любят друг друга, порой при встрече ругаются так, что искры летят! Но я-то знаю, и вижу, что как бы не хорохорились гордые эти и неприступные, однако ж друг в друге души не чают. Оно и понятно: Ягу чувство вины за поступок прабабку гложет, а маг всегда хотел семью. Можно сказать, их судьба толкнула навстречу!

Я-то знаю, о чем говорю, мне всяко со стороны виднее. Что до их отношений с Верховной… Они оба Купаву Ратиборовну простить не смогли, да и я не собиралась. Слишком уж мало времени прошло, и не забыты нанесенные раны. Сначала вон, старые грехи надобно замолить, в виде проклятия. А там уж поглядим, что будет.

— А Звери где? — тайком оглянувшись, тихонько и вроде равнодушно так спросила Ядвига. И вот совсем было не видно, как смущенно заалели ее щеки, и как она выбившийся из косы медный локон за ушко заправила!

Мы с Гереем понимающе переглянулись, одинаково улыбки скрывая.

Вот о тож мы не знаем, кого там Яга на самом деле увидеть желает!

Наш Дракон уж к ней и так и эдак, и на гулянки звал, и во дворец пожить приглашал, и даже свататься собирался! А она всё нос воротит. И вот ведь странная девичья душа: сначала магу от ворот поворот даст, а уж после страдать по нему начинает. Вот как ее прикажете понять?

Хотя, помнится, и я сама временами была не лучше. Сколько раз меня за этот год Волк замуж позвать успел? А я все отнекиваюсь. Нет уж! Люблю его, конечно, безумно. Но покамест меня обучение в имперской Школе ворожей ждет.

Ведьма я, в конце концов, или кто?

Не хочу вечно почивать на лаврах. И хотя слухи о том, кто поспособствовал снятию проклятья заминали, как могли, от косых взглядов это никого не удержало. Народ же, он такой. Страсть, какой любопытный!

Да и не было в компании Воплощенных Зверей ни одной ведьмы. А тут я!

— Границу проверяют, — едва кивнула в ответ, указывая в сторону темнеющего неподалеку пограничного леса. — Бдят, чтобы не случилось чего.

— Справятся? — заинтересованно покосилась на меня Ядвига. — Их же пятеро всего.

— Зря волнуешься, сестренка, — с насмешкой покосился на нее Герей. — Твой благоверный, в случае чего, оборот примет и, не то, что соседскую армию — вес лес в мгновение переломает!

Ядвига от его взора покраснела еще больше. Нет, ну а что поделать, коль сама виновата?

Мы все ждали, что Дрейк истинную форму обретет, как только мудрости преисполнится. А он после очередного ее отказа как вспылил, как покраснел! Чешуей пошел весь… Как половину замка крыльями своими тогда не разворотил, до сих пор не пойму. Вовремя, видать, на балкон вытолкали.

А там уж Волк с Лисом справиться со звериным обликом помогли, они у нас в этом деле опытные.

Кстати, Ворон тоже крылья свои обрел, но уже во всех смыслах. Правда, вышло все строго, да наоборот: Лили, поганка моя любимая, которую на краю земли буквально бросили, заперев в одном из особняков, по прибытию в Ансгар едва нас всех метелкой не отходила! Досталось, конечно, больше всего мне и Ворону. И вот он потом, когда зазноба его поостыла чутка, ей и предложил встречаться. Я думала, добро не даст, особенно под насмешливым взглядом проницательного, как всегда, Волка. А она взяла и согласилась!

Вот наш пернатый, так сказать, и воспарил от счастья.

С тех пор один так и не летает. Патруль, дозор или еще чего — моргнуть не успеешь, а она уже на его спине, ловко пальчиками за алые перышки цепляется. И ведь не боится ничего, даром, что фарфоровая. Говорит, мол, не уронит ее имперский маг, и всё тут!

Доверчивая.

Вот и сейчас, не успели мы отвар от простуды допить, как поляну, где сидели, накрыла большая тень, загораживая полную луну. Миг, и подле нас мягко опустился огромный Ворон, не так давно вспоминаемый. Царапнул когтистыми лапами траву, и осторожно вытянул крыло, по которому привычно скользнула моя куколка.

Почесала гигантскую птичку под клювом, и отошла, отпуская. Ворон взлетел, а Лили, отбрасывая косу за спину, направилась к нам, одергивая рубашку. За время давних путешествий по каньону проклятых куколка окончательно привыкла к моему стилю одежды, и вскоре перетаскала у меня почтив все вещи, включая даже брюки и кушаки. А я была и не против — всё равно успела полюбить одежку, которую шили для меня домовые. И ботинки. Конечно же, любимые ботинки, от которых почти не болели ноги!

А что до платьев, так их Лили тоже любить не перестала. А Ворон только и рад ее побаловать лишний раз и цацками, и кружевом.

Идиллия.

— Ну, я пойду, проверю, не передрались ли в очередной раз маги с ведьмами, — тактичный Герей поднялся, откровенно собираясь оставить нас исключительно в женской компании. — Из лагеря — ни ногой.

— Конечно, конечно, — одновременно закатили глаза мы все трое. Вот как будто нам Пятерки было мало, а теперь и этот туда же!

Заботливый.

— Ну, что, — забравшись на бревно с ногами, выгнула Лили свои аккуратные бровки, кивая в сторону границы. — Эти бдят?

— Ага, — подтвердила Ядвига, сцеживая зевок в кулак. И все ж предсказуемо не удержалась от вопроса. — А эти в лесу?

— Бегают, — выразительно закатила глаза моя куколка. — Ирбис сквозь зубы ругается, его на спинах отказываются катать. Дрейк вдоль берега моря летает, осматривает. А остальные бегают, тропинки изучают. Да в такую чащу залезли, что Вороненок побоялся со мной за ними следить, мол, зацепит меня веткой, и сбросит. Ну, я и попросила меня вернуть сюда. Пусть уж поработают спокойно. Не каждый год выдается подобная ночь.