Вид истинный вернет

Глава 4

— Нет, ты посмотри, — с присвистом протянул Сириус, который вместе с Джеймсом караулил Лили с продвинутого зельеварения. — Нюнчик, видимо, вообразил себя бессмертным.

Вынырнув из мрачных мыслей, Джеймс осмотрелся. Урок, оказывается, уже закончился, дверь кабинета была распахнута настежь, и видно было, что Снейп подошёл к собиравшей вещи Лили. Кажется, этот гадёныш хотел помочь, но она, умничка, гордо отвернулась и, закинув на плечо свою сумку, вылетела из класса.

— Джейми? Ты что-то рано. Разве у вас не должна быть ещё нумерология?

Вместо ответа Джеймс привлек Лили к себе и поцеловал, жадно и долго. Расходившиеся из класса зелий студенты либо завистливо вздыхали, либо проскакивали мимо как можно быстрее, один Снейп остался в кабинете и застыл там будто истукан. Джеймс не мог видеть лица морготова слизеринца, но кожей чувствовал его злость и бессилие. Они были приятны, как прохладный напиток в изнуряющую летнюю жару, победа в квиддичном матче или танец с кучей очаровательных маглянок в этом, как его, магловском ночном клубе. Ещё бы вздёрнуть кверху ногами урода или затолкать какое проклятие ему в глотку, но при Лили Джеймс делал вид, что исправился, и больше не цеплялся ни к кому со Слизерина. Ничего, потом они с ребятами всё наверстают. Судя по зловещему оскалу Сириуса, друг думал о том же.

Подхватив Лили под руку, Джеймс увлёк её к лестнице, что вела из подземелий на первый этаж замка.

— Всё-таки, Джим, мы же договорились встретиться позже. Что-то случилось?

— Да почему сразу случилось? — заюлил он, проклиная способность Лили чуть что сразу докапываться до сути. — Я не могу встретить свою девушку после уроков и сопроводить её на обед? Развлечь приятным разговором?

— А нумерология?

Какая, к Мордреду, нумерология? Кому она вообще нужна? Погасив вспыхнувшее раздражение, Джеймс с деланным покаянием склонил голову. Он должен был озвучить Лили приглашение так, чтобы она и не подумала сомневаться, а злость в этом деле худший помощник.

— Попрошусь у профессора Мэддока на занятие к Рейвенкло. Правда, Лилс, я ж ради тебя, не дуйся. Я не могу ждать до вечера, там дела, а сюрприз сделать хочется…

Обыкновенное слово сработало не хуже самого заковыристого заклинания. Не сбавляя шага, Лили повернулась, пытливо заглядывая Джеймсу в глаза, и он многозначительно улыбнулся.

— Милая, я очень хочу, чтобы ты на завтрашний день ничего не планировала.

Та тут же засияла от любопытства и предвкушения и, что было очень заметно, едва-едва удерживалась, чтобы не засыпать Джеймса вопросами. Мысли Лили и без легилименции оказались как на ладони: она надеялась, что завтра наконец состоит знакомство с его родителями. Может, хотела ещё спросить, как себя чувствовала его мать, но опасалась шедшего немного позади Сириуса.

— Я заинтригована, Джеймс, — протянула Лили кокетливо. — Как мне быть одетой?

— Да как сей... — чуть не брякнул Джеймс, и, увидев, как потух огонёк восторга в любимых глазах, тут же исправился: — прекрасной и готовой к прогулке. И ещё, меня сегодня не будет до конца дня — отец срочно вызвал, сама знаешь.

Ещё больше заволновавшаяся Лили заверила его, что не нужно беспокоиться, она всё поняла. На её личике читалось, конечно, разочарование, но всё же Лилс больше горела интересом и весь обед, пододвинувшись ему под бок, то так, то сяк выспрашивала про сюрприз. Джеймс еле дождался момента, когда можно будет сделать вид, что он наелся, и уйти. Причём, выбираться из замка им с Сириусом пришлось поодиночке, чтобы не дать Лили повода для подозрений: сначала Джеймс, не скрываясь особо, покинул школу, а затем, под мантией-невидимкой, уже Бродяга. Обсуждать в Хогвартсе или даже у Чёрного озера то, что они собирались обсудить, было бы глупо и просто-напросто опасно.

Неделя, прожитая в режиме бедняка, заставила Джеймса отбросить сомнения, жалость, ну и ненадолго позабыть о чести. Если бы он догадался заранее взять из сейфа хоть сколько-то наличности, то не оказался в таком бедственном положении. Увы, эта крайне умная мысль пришла ему в голову, уже когда ничего нельзя было сделать, а в бездонном кошельке жалко бренчали лишь один галеон и пара сиклей. Джеймс настолько привык всегда и везде расплачиваться со своего счёта в Гринготтсе, что не держал при себе монет. Вот и вышло, что после выходки отца-самодура он не мог позволить не то, что букет цветов для Лили, но даже и сливочное пиво или ужин вне Хогвартса для самого себя. Сири охотно выручал его и дальше, но Джеймса всего корёжило всякий раз, когда приятель расплачивался за них двоих. Теперь волей-неволей приходилось смотреть на цены в лавках, прежде чем что-то взять, и, несмотря на все заверения Бродяги, что ничего возвращать не нужно, Джеймс запоминал и записывал все свои траты. Он не хотел быть обязанным даже самому лучшему другу. Увеличившаяся с каждым днём сумма злила и пугала не нравилась, а это они ещё жили в Хогвартсе практически на полном обеспечении. Не нужно было тратиться ни на жильё, ни на одежду, ни на еду. Откуда же брать деньги, когда учёба закончится, а Джеймс не помирится с родителями? Это полноправного наследника Поттеров уважали, но как только станет известно, что его лишили всех сейфов... Джеймс только-только начал осознавать, какими на самом деле будут последствия этого поступка отца. Слухи и пересуды, которые пока ещё гуляли по Хогвартсу и которые он старался загасить, демонстрируя многочисленными покупками собственную платёжеспособность, — это просто мелочи. Ну да, некоторых особо ретивых любителей поболтать о том, как Джеймс чуть не сел в лужу, пришлось припугнуть, что иначе они повторят судьбу Снейпа. Отдельный разговор был и с Хвостом, о, вот уж с ним на угрозы Джеймс не скупился за ту подставу перед факультетом! Но Хогвартс — маленький замкнутый мирок, а не безграничный мир взрослой жизни. Что там ожидало Джеймса? Ничего похожего на то, что ему совсем недавно расписывал Дамблдор. Быть бунтарём и первым парнем школы это одно, но за её пределами, чтобы поддерживать статус крутого волшебника, неплохо бы иметь деньги. До войны, которую всё предрекал старик, нужно ещё дожить и, главное, пережить её и победить, чтобы мнение аристократов перестало что-либо значить. А пока что Джеймс окажется чуть ли не на самом дне магического мира, ниже, чем даже отрёкшийся от семьи Бродяга. Он не готов был мириться с таким положением.

В «Кабаньей голове» Джеймсу без долгих разговоров предоставили ключ от комнаты в обмен на два сикля. Местечко на вкус было премерзкое, но здесь никогда не задавали лишних вопросов, не допытывались о возрасте или цели визита. Отказавшись от пива, Джеймс поднялся в сырую и мрачную комнатушку, осмотрелся и брезгливо сел на край кровати, предварительно почистив её чарами. Бродяги ещё не было, и эти минуты наедине с самим собой оказались тем ещё испытанием. Джеймс невольно вновь спрашивал себя, неужели он и вправду готов сделать то, что они запланировали. За неделю зачатки совести атрофировались напрочь, больше не было стыдно ни лгать Лили, ни перепроверять наскоро состряпанный план по женитьбе на ней, нет. Но проклятый день, когда предстояло действовать, наступал уже завтра, в субботу. Завтра, как только они покинут Хогвартс и отправятся на пикник, пути назад уже не будет. Нет, всё обязательно получится! А Лили... Если хорошенько поиграть словами, что Лилс не просто ничего не заподозрит, а ещё и благодарна ему будет, что прикрыл от позора. Только бы Дамблдор не подвёл. Старик и так уже задержался на заседании МКМ, до сих пор в Хогвартс не вернулся, а кто-то же должен провести ритуал бракосочетания! Джеймс мог бы обратиться в Гринготтс, но, во-первых, гоблины потребуют за услуги денег и приличных, неизвестно, потянет ли Сириус. А во-вторых, Лили вряд ли захочет даже ненадолго покинуть Хогвартс, раз уж она так тряслась за свою репутацию и боялась огласки. Джеймс раздражённо потёр лицо. Что, во имя Мерлина, произошло? Всех вокруг пикси покусали, что ли? Лилс прежде не была такой осторожной и опасливой недотрогой, отец — не желавшим слушать возражения тираном, а матушка — предательницей. Она даже посмела прислать письмо, в котором просила быть хорошим сыном и не возражать отцу. Джеймс не дочитал, швырнул в камин.

Тяжёлая, склизкая от времени, пролитого алкоголя и грязных рук дверь сама по себе приоткрылась и через несколько секунд закрылась. Воздух зарябил, и посредине комнатушки, сбросив мантию-невидимку, появился Сириус.

— Фу, ну и дыра!

— Принёс? — охрипшим от волнения голосом спросил Джеймс.

Друг с фирменной широченной улыбкой вытащил из кармана два крошечных на вид флакончика, после чего заклинанием вернул одному из них нормальный размер. На хлипкую тумбочку были выставлены бутылка дорогого эльфийского вина и стеклянный фиал, содержимое которого переливалось от насыщенного травянистого цвета до почти бирюзового.

— Зелье плодородия свежайшее, только сегодня из Лютного получил.

Поморщившись, Джеймс всё-таки взял в руку флакончик. Странно, он ожидал от себя каких-то более мерзких ощущений: отвращения, что ли, или даже тошноты — ведь, в отличие от многих магов, Джеймс собирался воспользоваться этим снадобьем совсем не в благородных целях, — но нет, ничего подобного. Зелье как зелье. Либо он уже дошёл до той стадии, когда цель оправдывала любые средства по её достижению.

— Остальное купим завтра.

— Зачем? — Джеймс вскинулся. Он сам не ожидал от себя, что вопрос покупок станет таким болезненным. — Скажу домовикам на школьной кухне, они меня завалят едой.

— Ну, тогда ладно. Значит, вы уйдёте в Хогсмид после полудня?

Он кивнул Сириусу. Раньше не стоило, ведь им предстояло бежать в лес и потом плутать там до ночи, чтобы Джеймс сумел воплотить свою задумку — Мордред, даже в мыслях не всегда получалось назвать своими словами то, что он собирался сделать с Лили. Первая часть замысла, впрочем, звучала прилично: Джеймс должен был пригласить (и уже пригласил) Лили на пикник, где были бы только они вдвоём. Подходящее местечко нашлось быстро — недалеко от окраины Хогсмида, у самого Запретного леса. Там имелась одна очень живописная полянка, обрамлённая тонким рядом редких деревьев. Вроде бы и близко к деревне, но в то же время и достаточно уединённо для целомудренного свидания. Дальше, ближе к вечеру, в дело должен был вступить Сириус.

— Ты, кстати, уже придумал, что делать-то будешь, как пугать?

— И придумывать ничего не надо! — Сириус с готовностью достал волшебную палочку, направил её на подушку на кровати, и та в одночасье стала металлической маской во всё лицо. Жутковатой, из тёмного металла, с прорезями для глаз и рта. — Разыграю Пожирателя, всего и делов. Посмотрел сегодня за обедом на дорогого братика и сразу всё придумал. Местным идиотам много и не надо: пара Бомбард, и они в панике разбегутся, куда глаза глядят. А ты, — он заговорщицки подмигнул, — хватай Лилс и двигайте в лес.

Звучало всё очень просто. Сириус, ряженый Пожирателем смерти, напугает народ, в деревне начнётся паника, и Джеймс с Лили тоже вынуждены будут спасаться. А поскольку нападение случится в Хогсмиде, куда им останется бежать? В Запретный лес, где Джеймс удачно заплутает, да так, что ночевать придётся практически на голой земле. Для достоверности даже придётся «потерять» свою волшебную палочку. Апрельские ночи холодные, и напуганная Лили не прочь будет «согреться»… Расчёт был прост и гениален одновременно. А наутро Сириус пошлёт какой-нибудь сигнал, что можно возвращаться, или сам придёт — якобы искал их всю ночь. Всё должно было получиться. Настоящего розыска, естественно, не будет: Джеймс заранее озаботился алиби, то тут, то там пустив слушок, что в выходные отлучится из замка по делам семьи. Совершеннолетним ученикам, тем более наследникам, для этого разрешение от родителей не требовалась, да и МакГонагалл явно было не до того, чтобы контролировать наличие студентов в пределах школы: Дамблдор задерживался, и она тянула на себе ещё и бремя общего управления Хогвартсом.