Вид истинный вернет

Глава 7

Он шёл, сцепив зубы, и, если Лилс отставала, из последних сил сдерживался, чтобы не наорать на неё. Всё полетело к дракклам! Когда вино подействовало и Джеймс мог бы осуществить задуманное, он как распоследний кретин заснул. Заснул! Проснулся, потому что стало холодно: конечно, Лилс выбралась, а укрыть его обратно мантией и не подумала. Пришлось искать её по лесу, и он в темноте — Люмос-то не наколдуешь! — чуть ноги себе не переломал из-за коряг и буераков. Палочку ещё потерял вдобавок, кретин! А потом — всё, Лилс включила свою прежнюю, правильную и целомудренную девочку, выворачивались и отказывалась с упорством, достойным лучшего применения. Но как, как эльфийское вино выветрилось так быстро? Она же на пикнике выпила немало, а вот поди ты — глазки вниз и «сначала мы должны стать мужем и женой»! И что теперь делать? Что?! Джеймс же не насильник и не тёмный маг. Не накладывать же на Лили Империо, в самом деле! Да и нечем уже, не наколдуешь Империо без палочки. Ох, прав был Бродяга, нужно было разжиться Амортенцией!

По Запретному лесу они брели около двух часов. Джеймсу удалось, отлучившись ненадолго, вызвать Темпус и обновить на своей одежде климатические чары, иначе бы он совершенно промёрз. Зато направить Лили по нужному ему пути, а не в сторону Хогсмида, удалось с огромным трудом. Эванс с неожиданной уверенностью пошла туда, где Джеймс нашёл её ночью, и ещё посмела заявить, что видела там свет ночью. Джеймс, конечно, настоял на своём, но каким взглядом Лили его наградила! Аж морозом по коже пробрало! Догадалась? Или пока лишь что-то подозревала, не разобравшись толком? Джеймс же, кретин, ещё и не выкинул фиал из-под зелья плодородия, оставил его во внутреннем кармане мантии. Совсем не подумал, что без мантии останется. Что, если Лили найдёт стекляшку или уже нашла её? Может, поэтому она так холодна и неприступна? Что делать-то? Джеймс не мог вернуться в Хогвартс, ничего не добившись, это же будет конец! Он пытался сообразить, как выкрутиться и спасти свой разваливающийся по кускам план, но что в голову пришло лишь то, что им нужно и дальше двигаться в сторону чащи сколько хватит сил. Потом они устроят привал. Вдруг с уставшей, проголодавшейся и продрогшей Лили что получится? Джеймс уже не думал о том, насколько грязно это звучало в собственных мыслях. На кону стояли его жизнь и будущее, ради этого действительно можно многим пожертвовать. А Лили? Он всё равно собирался на ней жениться, так что, как сказал Сири, какая разница, когда она родит Джеймсу детей? Чем раньше, тем лучше! Смысл тогда хранить себя до свадьбы? Глупая, упёртая грязнокровка! Сириус, кстати, тоже хорош! Словно назло молчал и не присылал никаких сигналов, поэтому Джеймс понятия не имел, что происходило за пределами леса. Ну, Бродяга!

— Джеймс, я устала, — позвала отставшая в очередной раз Лили, и он, медленно выдохнув, чтобы совладать с нервами, остановился и обернулся. — Ты уверен, что мы идём правильно?

— Конечно, уверен. Я же вчера всё осмотрел с высоты.

— Просто, по-моему, мы лезем в самую гущу леса. Посмотри сам: зелени всё меньше, один плющ остался, деревья мёртвые. Под ногами не земля, а будто камни. И животных больше никаких нет.

— Лилс, тебе что, мало той встречи с джарви?

Она вспыхнула, сердито поджала губы, и Джеймс почувствовал себя отомщённым. Когда им, бредущим среди деревьев, по пути попалось семейство джарви, он немало испугался. В потоке привычной матерщины зверьки могли случайно проговориться, что волшебники двигались в глубину леса, а не наоборот. Повезло, джарви только обложили их обоих руганью и скрылись быстрее, чем Лили осознала, кто и как её оскорбил, однако несколько неприятных минут Джеймсу всё-таки пришлось пережить.

— А тут, смею напомнить, кроме этих милых тварей, обитают гиппогрифы, стадо кентавров и, Хагрид говорил, мантикора. Ты с кем из них хотела бы встретиться?

— Не веди себя так, словно знаешь этот лес как свои пять пальцев, Джеймс Поттер! Будь это правдой, мы бы не бродили тут второй день!

— Да я-то в отличие от некоторых, — не удержался Джеймс, — лес как раз и знаю.

— Да? — протянула Лили, прищурившись. — Тогда, может быть, ты наконец выведешь нас отсюда? Давно бы уже обернулся и разведал дорогу. Мне вот кажется, что мы в лучшем случае ходим кругами.

Раздраконенный Джеймс стиснул кулаки. Как же она достала! Знала бы своё место, помалкивала бы, но нет, всё препиралась и пыталась указывать. Он с огромным трудом убедил себя ответить как можно более спокойно. Нельзя ссориться, иначе Джеймс с тем же успехом мог сразу отправляться к алтарю с кобылой, которую ему подобрали родители.

— Я бы и сам хотел, Лилс, но сил нет. Я тоже вообще-то устал, хочу есть и пить. Уверен, мы идём правильно, нужно просто ещё немного потерпеть.

Замолчав, Лили нехотя доплелась до него и потащилась следом. По выражению лица понятно было, что она осталась при своём мнении, противно, пикси её задери! Да для чего Джеймс вообще затеял эту авантюру? Чтобы чувствовать себя мало того, что полным придурком, так ещё и грязным, мерзким придурком? Чтобы Лили смотрела на него как на эгоистичного болвана? Да ради Мерлина! Чем Джеймс так провинился перед Магией, что на него постоянно сыпались неприятности, одна за другой?

Живой лес заканчивался. Еле-еле народившаяся листва исчезла с деревьев, но и без неё их голые ветки переплетались так плотно, что между ними нельзя было разглядеть небо. Эту часть Запретного леса Джеймс не знал: так далеко, выгуливая Лунатика полнолуниями, они с Сири и Питом не забирались. Странное какое-то место. Никаких звуков, земля, как правильно заметила Лилс, больше похожа на каменную мостовую, почти без травы, зато с ледком кое-где. И…

— Это что, паутина? — резко спросила Лили, встав, как вкопанная.

— Какая, к Мордреду, паутина? Что ты придумываешь?

Это Джеймс сказал зря. Лили, схватив его за руку, указала на старое, мёртвое дерево впереди, чьи вывороченные из-под земли корни и редкие ветви оплетала плотная и грязная паутина. За ним на других деревьях паутина, похожая издали на серую ткань, образовывала как будто гамаки между стволами и их толстыми ответвлениями, и Джеймс готов был поспорить на свою метлу, что в одной из этих паутинных сумок что-то лежало. Что-то некогда живое.

— Я хочу в Хогвартс, — пробормотала Лили и задрожала.

Можно подумать, Джеймс не хотел. Но в какую сторону двигаться? Он посмотрел в том направлении, откуда они вроде бы пришли, однако лес там внезапно встал густой сплошной массой, как слева и справа. Те же самые голые, полумёртвые деревья, по-разнообразному кривые и пугающие, кое-где в ещё живом плюще, кое-где в жадно пожиравшей всё вокруг паутине. А где тропа? И была ли она? Джеймса охватил страх. Он не знал, где они, далеко ли Хогсмид и как найти деревню. Так, возможно, Бродяга уже давным-давно посылал сигналы, что пора выбираться из леса, а Джеймс просто их не видел? Мордред, куда они забрались?

— Джеймс? Что ты молчишь? Мы что, заблудились? — Лили дёрнула его за руку, привлекая внимание. Джеймс повернулся, но не успел ничего сказать: она и всё поняла по его лицу. — Мы заблудились. Куда ты нас завёл?

— Я?! — возмущённо переспросил он. Гордость не могла принять тот факт, что Джеймс облажался, облажался на глазах у Лили, и та не преминула тыкнуть его носом в ошибку.

— А кто же? Я говорила, что нам нужно идти в другую сторону. А теперь и непонятно, как нам назад вернуться.

— Лилс, не паникуй раньше времени.

Она топнула ногой.

— Почему ты не можешь признать очевидное, Джеймс? Ты ошибся, мы заблудились! Мы шли к деревне, но почему-то оказались в самой чаще леса!

— Может, мы уже в шаге от твоей обожаемой деревни.

— Хочешь сказать, возле самого Хогсмида живут пауки, которые способны вот на это?!

В голосе Лили зазвенели истерические ноты. Она махнула рукой на паутину, и Джеймса, невольно проследившего за её движением, передёрнуло. В самом деле, какого размера должны быть твари, которые плетут сети, в которые он легко мог закутаться с головой...

— Мерлин, зачем я только согласилась на это свидание? — Она схватилась за голову. — Про меня будут говорить неизвестно что, если... если мы ещё вообще выберемся отсюда!

— Про тебя будут говорить, — передразнил Джеймс, которого эти её глупые страхи вдруг взбесили. Надоело! Лилс такая правильная, чистая и невинная и так этим гордилась, будто ей должны были как минимум Орден Мерлина дать. Аж зубы сводило от злости. — Пф, нашла, из-за чего переживать.

— Конечно, тебе всё равно, что я чувствую, да? Всё равно, выйдем мы из леса целыми и невредимыми или нет? Может, ты нас вообще нарочно сюда завёл, а, Джеймс?

— Ты с ума сошла? Ты что несёшь?

И без того разгневанное личико Лили приобрело триумфальное выражение. Джеймс смотрел на неё, тоже закипая: накопившиеся эмоции неудачных дней, долго требовавшие выхода, застлали ему глаза, и он никак не мог понять, а чего же, собственно, так рвался за Лилс. Из кожи вон лез, наизнанку выворачивался, только чтобы её взгляды, мысли и прикосновения принадлежали лишь ему, Джеймсу. А она… Да она же истеричная, мнящая себя умной и знающей, но на деле ни драккла не понимающая в настоящей магии и жизни девица, которая даже сейчас пыталась подчинить, подмять его под себя, как не раз подминала Нюнчика! И Джеймс ещё хотел обойтись с ней по-хорошему? Слишком много чести! Амортенция и магический подчинённый брак — вот что ждёт Лили после возвращения в Хогвартс, и пусть она попробует хоть раз косо посмотреть на него, чистокровного мага с именем и титулом! Пусть знает своё место, чёртова грязнокровка!

— Что я несу? Правду, Джеймс! Мы ночью были у озера, за которым я видела огни Хогсмида. Но ты притащил нас сюда, а теперь отрицаешь это?

— Ага, ты ещё скажи, что это я нападение в Хогсмиде устроил, чтобы тебя в лес затащить. Не много ли ты о себе мнишь, Лили Эванс?

Она замолчала так резко, будто попала под Силенцио. А Джеймс, в запале проговорившись, впервые за последние недели почувствовал себя невероятно легко. Чего он выкручивался, вытанцовывал перед ней, всё боялся ранить и тронуть? Как будто Лили ещё кому-то нужна, кроме него и своего жалкого Снейпа, к которому Лилс сама и близко не подойдёт. Ну, вот и результат всех расшаркиваний перед ней. Лили и Джеймсом пыталась крутить и вертеть, возведя себя на пьедестал, а его считая слугой, которому за радость исполнять любой её каприз.

— Что? Не ожидала? Думала, я терпеть буду, как твой раболепный Нюнчик? Тоже мне, возомнила.

— Не ожидала, — обманчиво спокойным голосом подтвердила та, но Джеймс-то видел, как заблестели её глаза от сдерживаемых слёз. Стыдно не было, Лилс давно уже пора было окоротить, как Сири предлагал.

— Ну, прости, что я твоим ожиданиям не соответствую. В следующий раз зови в лес Нюниуса, уж он-то обрадуется!..

Левую щёку обожгла пощёчина, звонкая и остро-горячая, Джеймс даже отшатнулся. Он не успел заметить, как Лили — а ведь она стояла в нескольких шагах поодаль, — подлетела, как занесла руку. Увидел её только, когда боль уже дошла до его сознания. Лили смотрела, раздуваясь от гнева, уже без намёка на слёзы и без шанса на прощение, и что-то такое было в её взгляде, чего Джеймс по отношению к себе прежде никогда не замечал. Удивительно, что это его ни капли не пугало.