Лесные тени

«Огонь идет за нами», — вдруг подумала Тауриэль, а в следующий миг — мир пошатнулся.

Сначала она закашлялась, отчаянно желая пить, и поняла, что жива, а потом к ней начали возвращаться зрение и слух. Она зацепилась за горящую ветку в двадцати футах над землей. Вокруг бушевало пламя. Тауриэль огляделась и совсем растерялась. Это уже не ее безопасная ветвь, но и прошлая уже перестала быть столь безопасной: пламя поднималось все выше и выше по дереву. Теперь она вспомнила, как оказалась внизу.

Она попыталась отыскать взглядом ближайшего стражника. Белегорн встретился с ней глазами. Выкрикнув ему предупреждение, она была уверена, что он не услышит ее из-за шума, но эльф кивнул, а в следующий миг — дерево развалилось. Нет, буквально взорвалось, огонь сожрал его изнутри с жутким треском. Стена жара, словно огромная рука, оттолкнула ее назад. Белегорн просто исчез, а она осталась, бездумно смотря на языки пламени.

— Капитан! — крикнул чей-то голос, и появилась Селенэт, издали махая ей руками. Путь между ними перекрывали полосы огня, но ничто сейчас не смогло затмить радость услышать ее живой.

Оставаться на месте — равносильно смерти, да и сгореть в огне — не та смерть, которой Тауриэль хотела бы умереть.

Позади она услышала отчетливый шум — треск разрывающихся деревьев, и бросилась между ветвей, которые уже наполовину превратились в пепел. Ее спасала лишь врожденная ловкость, да и то ненадолго. Избежав предательского обрыва, она шагнула прямо в огонь и тут же отскочила, словно раненное животное. Обожженную ногу пронзила адская боль, заставив оступиться, а под другой ногой оказался лишь воздух. Тауриэль слетела с ветки и начала падать, пылая, как в лихорадке. Кора ускользала из-под пальцев, не давая зацепиться, а потом появилась ткань… кожа… чья-то ладонь, сильная рука Селенэт, которая схватила ее и подняла.

— Еще немного, — прокричала стражница ей в ухо и, перекинув руку Тауриэль через свое плечо, наполовину потащила, наполовину понесла сквозь горящие ветви. Впереди виднелась молодая ива, еще не охваченная пламенем, с длинной низкой веткой, нависшей над водой. Спасительная река сверкала в лунном свете, и Тауриэль показалось, будто она никогда не видела ничего прекрасней, ведь там собрались уцелевшие стражники, сбежавшие от огня. Один, может быть, два десятка — слишком мало, но увидеть даже немногих живыми было удивительно и невероятно. Стряхнув руку Селенэт, Тауриэль беззаботно упала в воду.

Если и существовала какая-то благодать, то сейчас она снизошла на Тауриэль, бросившуюся к реке, чтобы посмотреть на выживших. Стражники поспешили ей навстречу, забрызгав ее с ног до головы. Она все еще отплевывалась, когда ее радостно обняли чьи-то руки и замотали туда-сюда, заставив испугаться, что скоро задушат.

— Довольно! — рассмеялась она. Обожженная нога, боль от которой на время забылась в прохладной воде и от счастья увидеть стражей живыми, снова дала о себе знать.

— Думаю, можно больше не надеяться найти уцелевших, — сказала Селенэт, медленно приближаясь к ним по воде. — Пламя стало невыносимо жарким. Хотя я решила то же самое перед тем, как нашла вас, капитан, — она вопросительно посмотрела на Тауриэль.

«Да! — хотела сказать Тауриэль. — Вперед! Найди моих стражников и приведи сюда!» — Но посмотрела на пламя, вздымающееся теперь выше самых высоких ветвей, горящие угли с шипением падающие в воду, и ответила:

— Надежда осталась. Но не там…

— Милостью звезд, — прошептал один из солдат, с благоговейным ужасом смотря на огонь, бушующий на берегу. Языки пламени вырисовывали на поверхности воды странные тени, будто под водой танцевали темные силуэты. — Мы выжили…

Селенэт тоже обернулась, серьезно сдвинув брови.

— Полагаю, нам еще стоит поблагодарить судьбу, и…

Тауриэль кивнула, в сердце не осталось места печали. Сегодня она увидела, как пали Долориан и Белегорн. Его брата, Мирданиона, и след простыл. Близнецы наверняка проснутся в Валиноре вместе. Среди выживших не оказалось и Дулиндира. Странно ли, что ей больно видеть его отсутствие?

— …Попробовать порадоваться, — вдруг сказала Тауриэль.

Эльфы посмотрели на нее, и огонь отражался в их глазах, а вокруг танцевали черные тени.

— Порадоваться, — повторила она хриплым от дыма голосом, — тому, что Эрин Гален выстоял, и вскоре настанет рассвет. Порадоваться огню. Порадоваться победе.

Тауриэль почувствовала, будто тяжкий груз упал с их плеч. Селенэт начала улыбаться, глаза потеплели от смеха. Взглянув на нее в ответ, капитан вдруг заметила, как потух взгляд стражницы. Ни сказав ни слова, Селенэт просто рухнула вниз, из ее затылка торчало лезвие топора. Позади из воды появилась тень, поднимаясь все выше и выше…

«Они не умеют плавать, — с отчаянием и мольбой подумала Тауриэль. — Пожалуйста, этого не может быть»…

Из тени выступил орк.

— Красивая речь, — прорычал он. — Радость. Мы чуем ее запах.

Вокруг эльфов появлялись все новые и новые тени. Рядом начала задыхаться Хэледир — острие кинжала торчало из ее горла. Тауриэль хотела ее подхватить, но тело уже соскользнуло в воду. Позади нее стоял убийца.

Дикая ярость поглотила Тауриэль. Позабыв о своих мечах, о годах постоянных тренировок, она прыгнула на орка, словно обезумевший зверь. Мир сузился до ногтей, впивающихся в покрытое чешуей горло, до желания выдавить из него всю жизнь, выцарапать собственными руками, заставить заплатить, заставить истекать кровью… От орка ее оттащили три пары когтей, и разъяренная Тауриэль бездумно набросилась на них в ответ, а потом услышала хохот. Мимо нее проплыло тело.

Пламя бешено плясало на берегу, окрашивая мир в красные и черные цвета. Сквозь мерцающую дымку виднелся силуэт орка-командующего.

— Эту мы возьмем живой, — сказал он и ударил ее кулаком. Голова наполнилась болью, в глазах потемнело. Последним Тауриэль ощутила, как погружается в воду.

* * *

В висках пронзительно стучал пульс. Тауриэль никак не могла заставить себя раскрыть глаза. Вздохнуть оказалось достаточно трудно, но после — она успокоилась. Жужжание в ушах лишь раздражало, затем появилась боль, а потом она расслышала неразборчивые слова. Кто-то грубо оглушительно зарычал прямо над ней, а ему ответил другой, ровным, но сильно удивленным голосом и словно издалека.

Тауриэль узнала говорящего.

«Трандуил».

Оказалось трудно расслышать слова, будто он стоял на противоположном берегу. Боль в затылке усилилась, и Тауриэль поняла, что ее волосы крепко зажаты в лапе орка. Острый кончик лезвия касался горла, хотя ей было все равно. Она думала лишь о звуке голоса Трандуила, казавшимся спасительной веревкой, и, слушая его, она наконец пришла в сознание.

Ноги — по колени в воде, руки болезненно онемели. В воздухе витало нечто кисло-острое, похожее запах грома. Тауриэль с усилием открыла глаза, потребовалось несколько секунд, чтобы понять, на кого она смотрит.

Она стояла на коленях на берегу реки, руки связаны за спиной. Орк схватил ее лапой за волосы, и заставил опустить голову. Единственное, что она смогла увидеть — темная вода под своими ногами. От дыхания поверхность покрылась рябью, а потом вода разгладилась и на ней, как в зеркале, появилось ее лицо.

Тауриэль в отражении выглядела уже мертвой, покрытой темным саваном. Одна половина ее лица представляла собой огромный синяк, глаза и губы распухли, зрачки безумно метались из стороны в сторону.

В тот момент Тауриэль осознала, что скоро умрет.

Орк яростно поднял ее, вытянув за волосы, кинжал все сильнее прижимался к горлу, и от резкого движения виски пронзила острая боль, веки неосознанно закрылись. Какой-то частью своего сознания Тауриэль просто хотела свернуться калачиком в темноте и ничего не чувствовать, но от звуков было никуда не деться: крики задыхающихся от ужаса эльфов доносились с другого берега реки, и один голос она расслышала бы даже из самых Чертогов Мандоса.

— Тауриэль!

Голос полный боли и страха. Трандуил выкрикнул ее имя, и ее сердце внезапно ожило в обмякшем теле, застучало, но не от собственной боли. Каким-то образом его страдания стали страданиями Тауриэль, и наполнили ее до такой степени, что хотелось рыдать, если бы только хватило сил на слезы.

Орк снова злорадно зарычал, и Тауриэль внезапно поняла, что ошиблась... Что орки вовсе не собирались ее убивать. Непонятно откуда им было известно, что король любит ее, но каким-то образом они узнали, и намеревались выторговать ее жизнь за…

Тауриэль захотелось рассмеяться, захотелось закричать. Если бы только орки знали, как мало стоит ее жизнь, как сломлена ее душа, как иссушено сердце, то с отвращением оставили бы ее умирать, но Трандуил знал, и все равно любил ее. Почему? Тауриэль пожалела, что не спросила его об этом перед своей смертью, а теперь у них не осталось времени. Времени никогда не хватало… Но еще хуже, чем звук ее имени, криком сорвавшийся с его губ, было услышать молчание.

«Я готов заключить любую сделку, заплатить любую цену»…

«Нет! — внезапно подумала Тауриэль, и то была ее первая ясная мысль. — Я не позволю ему».

Первыми в голову пришли благородные причины — спасти Эрин Гален, умереть с честью, но все это — ложь. Сейчас не время лгать самой себе. Есть только одна причина, и она — единственно важная. Какая же невероятно жестокая ирония судьбы, понять только сейчас…

Что она любит его. Любит Трандуила.

Казалось, будто ее сердце разрывается, наполняется светом с каждым вздохом. Ничто не важно, все не имело смысла, кроме ее любви. Неужели она всегда жила этим чувством, а ее сердце было слишком пустым и разбитым, чтобы осознать это? Или она просто влюбилась прямо здесь и сейчас, в окружении смерти и боли?

Неважно. Два шанса на любовь — больше, чем она заслуживала, но оба уже истрачены. Однажды полюбив слишком быстро, но осознав это слишком поздно, она горько, жестоко ненавидела себя. Но, хотя бы сейчас, больше не причинит страданий своему любимому. Один последний всплеск агонии, словно шаг в пламя, и для него все будет кончено.

«Будь храбрым, — подумала она. — Я люблю тебя»…

Тауриэль подняла взгляд. Хотелось посмотреть на него в последний раз, но в глазах стояла лишь мутная дымка. Может, ее зрение затуманилось от усталости, или, возможно, от непрошеных слез, нельзя было разглядеть даже противоположный берег реки, но Тауриэль увидела его. Увидела Трандуила, измученного, в серебряных доспехах. Увидела, как он протягивает к ней руку, а во взгляде отражаются все чувства, которые он хранит на сердце. Его лицо засияло ярким огоньком вдалеке.

У Тауриэль перехватило дыхание. Закрыв глаза, она попыталась придумать молитву, какую-нибудь последнюю просьбу к Валар, но сознание заполнила одна лишь мысль.

«Как жаль, что я больше не увижу тебя», — подумала Тауриэль, а потом резко дернулась вперед, прямо на острие кинжала.

И с брызгами крови растворились остатки ее сознания.