Лесные тени

— Не шевелись пока, — произнес чей-то смутно знакомый голос. — Ты еще не выздоровела.

Если бы Тауриэль нашла в себе силы, то непременно вскочила бы. К ней склонился Трандуил. Осторожно обняв ее за левое плечо, он просунул руку под спину и придал ее телу сидячее положение. Другой рукой он поднес чашку с прохладной водой к ее губам.

Тауриэль выпила. Трандуил позволял ей пить воду только короткими глотками. Хотелось спрятать лицо в чашке, чтобы избежать его взгляда. Он все еще тепло приобнимал ее за спину, и, как она поняла, встал на колени рядом с кроватью, чтобы поднести чашку к ее губам. Так странно было впервые увидеть лицо короля на одном уровне со своим.

— Я могу сидеть и сама, — наконец выговорила Тауриэль, понадеявшись, что это правда.

— Сомневаюсь, — ответил король, но все же отпустил ее. К крайнему раздражению Тауриэль, он оказался прав. Тяжело дыша, она рухнула на изголовье и вдруг заметила, что находится не в своей кровати.

— Где я? — спросила она, оглядываясь по сторонам. Трандуил удивленно поднял брови.

— В палате у целителей. Ведь именно туда обычно доставляют раненых.

Тауриэль не смогла проигнорировать сарказм, но воздержалась от ответного. Вероятно, ее и так ждет достаточно неприятностей.

— Вы хотите, чтобы я отчиталась, Ваше Величество? — вместо этого спросила она.

Трандуил удивленно замер и оглядел ее с ног до головы.

— Я уже выслушал отчет от твоих подчиненных, — сообщил он, задержав взгляд на ее раненом плече. — Более подробные сведения могут подождать, пока ты не поправишься.

— Это может затянуться, — возразила Тауриэль, — а опасность, которую пауки представляют для нашего леса, не заставит себя ждать, Владыка.

— Предлагаю тебе сосредоточить свою неуемную энергию на выздоровлении, — произнес он. — Позволь мне самому разобраться с врагами Эрин Гален.

— Может, мне и не нужно было бы выздоравливать, если бы вы разобрались с ними! — вспыхнув, воскликнула Тауриэль и в тот же миг поняла, что зря она это сказала. Глаза Трандуила превратились в лед.

— Да? — протянул он бархатным голосом, таящим скрытую угрозу. — Разве не ты сама подвергла свою жизнь опасности? Разве не ты решила разворошить паучье гнездо? И разве не ты, капитан, рисковала все больше и больше с тех самых пор, как мы вернулись в Эрин Гален? Ты уже несколько месяцев только и ищешь повода напасть. Неужели осмелишься отрицать очевидное? А теперь ты лежишь здесь, на кровати, которая могла стать твоим смертным одром, и хочешь развязать войну снова? — шелковистое мурлыканье перешло в рокочущее рычание. Яростно блестящие глаза Трандуила застали ее врасплох, но только на мгновение.

— Я стремлюсь предотвратить войну, а не начинать ее! — возразила Тауриэль. — Затишье не продлится долго. Мы должны ударить сейчас, пока они еще слабы.

— Сколько эльфийской крови будет пролито? — огрызнулся он.

— Как будто у вас есть право спрашивать, — с горечью высказала она. — Вы обвиняете меня в поисках собственной смерти? Вы однажды приставили меч к моему горлу лишь за то, что я осмелилась полюбить гнома. Вы привели солдат Эрин Гален на войну из-за пары драгоценностей — простых безделушек! Но вы не хотите защитить наш дом и наше будущее. Да, жизнь — постоянная боль для меня. Я живу со своим горем. Но какое вам дело? По крайней мере, я хоть что-то чувствую.

Впервые за несколько месяцев на глаза навернулись слезы. Тауриэль захотела исчезнуть и отвернулась, желая скрыть слабость от короля. Бесполезно. Она прерывисто задышала, пытаясь сдержать рыдания.

Но он внезапно оказался рядом с ней. Пальцы нежно коснулись ее щек. Трандуил вытер слезы своими ладонями, как будто не они кричали друг на друга секунду назад. Теплое прикосновение лишило ее сил. Тауриэль уступила своему горю и рухнула ему на плечо. С губ сорвались глухие рыдания, молчаливая горечь страдания требовала выхода. Король сидел неподвижно, словно статуя. Тауриэль почти хотела, чтобы он оттолкнул ее. Она прекрасно понимала, что ведет себя глупо и неподобающе, но не могла остановиться.

Наконец поток слез иссяк. Тауриэль почувствовала себя опустошенной. Все тело болело. Она подняла голову с плеча Трандуила. Он смотрел на нее.

— Я…

— Не извиняйся передо мной из-за своего горя, — сказал король. — Оно пройдет. Потеря — это не конец, — Трандуил поправил выбившуюся прядь ее волос. В его глазах отражалась тысяча неизвестных слов, Тауриэль попыталась прочесть их и ничего не поняла.

— Вы сказали мне, что моя любовь была настоящей, — с толикой упрека произнесла она.

— Так оплакивай ее, Тауриэль. А потом живи.

Промолчать не получилось. Потаенные мысли, настолько глубокие, что она не призналась бы в них даже самой себе, вдруг сами сорвались с языка:

— А если, — прошептала она, — больше незачем жить?

— Всегда есть зачем жить, — ответил Трандуил. На его лице застыло странное выражение. — Я оплакивал тысячу лет, прежде чем вновь нашел зачем.

Тауриэль не поверила. Каким ему казался мир, когда в нем не осталось любви?

Но Тауриэль уловила суть слов. Это был приказ. Приказ жить. Причина не хуже и не лучше любой другой.

— Да, Ваше Величество, — наконец ответила она.

Трандуил встал, видимо получив, что хотел.

— И я не желаю больше слышать твоих аргументов насчет пауков.

— Их не будет, Владыка, — сказала Тауриэль, и в ее глазах вновь вспыхнули искорки. — Я сама превращусь в аргумент, когда стану паучьим обедом.

— Я уверен, — сухо отрезал Трандуил. На его губах промелькнула улыбка? Король покачал головой и вышел из комнаты, но вдруг замер в дверях.

— Ты кое-кого мне напоминаешь, — произнес он. — Ты настолько же храбра, хоть в тебе нет и толики ее коварства. Но мы спорили так же. Спокойной ночи, — попрощался он, и выскользнул из комнаты.

Тауриэль устало моргнула. Никогда раньше она об этом не задумывалась, но теперь осознала, что не знакома ни с кем, кто бы постоянно спорил с королем. Сон, словно прилив, постепенно нахлынул. Глаза неумолимо закрывались. За мгновение до того, как утонуть в сладкой дреме, Тауриэль вдруг поняла, что только одна осмелилась бы. И король оплакивал ее последнюю тысячу лет.