Мое настоящее имя

После представления Незабудка меня к себе подозвала. Хочу, говорит, тебе что-нибудь подарить. И снимает с руки браслет. У нее на каждой руке по браслету: на левой — золотой, с красными эмалевыми маками, а на правой — серебряный, с незабудками. Из одного рукава течет золото, из другого серебро, как у королевны в детской сказке. Вот она золотой начала снимать… А я ее остановила и показываю на второй, с незабудками. Она удивилась: «Ты этот хочешь? Так он же серебряный, а я тебе золотой подарю. Золото дороже, чем серебро. Понимаешь?» И смотрит ласково, как на бедную дурочку умалишенную. Я тогда засмеялась и жестами показываю: мол, тогда никакого не надо, спасибо за вашу доброту и все такое. Наглость, понятное дело, но если я бедная дурочка, какой с меня спрос? Ну, ребячество конечно, но меня вдруг азарт разобрал: что она на это скажет? Она тоже засмеялась: «Ладно, бери этот, с незабудками, будет обо мне память». Хочет его снять, а там застежка, видать, тугая, и ничего у нее не получается. Тогда она повернулась к соседу справа и говорит: «Господин Иермо, помогите».

Этот господин Иермо, должна тебе сказать, Нэл, довольно противный. Я его раньше всех заметила, когда в зал вошла, даже раньше господина Тико с его Блохой-Незабудкой. Сидит там рядом с ними, худющий, востроносый, с виду тихий такой, а взглядом так и сверлит. Он не из обычных гостей, которых для веселья позвали, а по каким-то делам приехал. Видать, важная птица, хозяева к нему со всем уважением, даже резвая Незабудка. Рассмотрел он нас исподтишка, потом через ее голову у господина Тико что-то спрашивает — про меня и про Левкоя, я так думаю. Мы всем интересны еще до того, как выступать начнем. Поспрашивал, в общем, и снова в меня взглядом впиявился. Ну-ну, смотри, не ты первый, не ты последний. Мне не жалко, за погляд денег не берут. Хотя, если честно, не люблю я такое. Но Левкою, я вижу, все равно, а раз так, то и мне все равно.

Расстегнул он Незабудкин браслет, она его мне отдала, я поклонилась. А господин Иермо как-то неловко повернулся и опрокинул со стола локтем здоровую такую оловянную кружку, а в ней ложки стояли… и все это на каменный пол ба-бах!!! Грохот, лязг, Незабудка ойкнула, соседка господина Иермо взвизгнула, и даже сам хозяин подпрыгнул. Господин Иермо извиняется, а сам на меня глазом косит. Думает, он умнее всех. Хотел проверить, правда ли я немая, не вскрикну ли от неожиданности. Вот дурак-то.

А Незабудке еще Горица понравился, я заметила, она на него все поглядывала да улыбалась. Ей, видать, нравятся такие, как всем малявкам.

* * *

Ох, Нэл, ну и дела у нас тут… Пришла беда откуда не ждали. Уже утро, глаза слипаются, но я все равно тебе все-все расскажу. Хочется с кем-то поговорить. Специально для этого спряталась от своих подальше. Только даже не знаю, с чего начать, все так запуталось.

Ну начну с главного. Пропала наша госпожа Незабудка. Поехала кататься верхом, одна, да и пропала. Она, говорят, любила так подолгу где-то болтаться до самой ночи, когда с мужем, а когда и в одиночку, он ее не ограничивал. Все и привыкли, потому не сразу хватились. Она сама из местных, все здесь ей знакомо, все ее знают, что может случиться? А вот случилось. В потемках уже конь домой вернулся, весь в мыле и дрожит. А Незабудки нет как нет.

Понятно, бросились искать, не дожидаясь утра, господин Тико сам коня оседлал и поехал, и господин Иермо с ним увязался. Ну как увязался… Это я со зла говорю, не он один, многие поехали на поиски. Наши, когда услышали, тоже всполошились. А тут, как назло, туман упал, идешь по полю — чисто как лягушка в ведре с молоком. Эле Ириску к юбке пристегнула, Ласси в роще чуть на сук не напоролся. Толку, в общем, мало было и от нас, и от остальных.

А Незабудки и след простыл. Точнее, след как раз нашли, господин Иермо нашел, надо отдать ему должное. Он вообще сразу взял дело в свои руки. На следующий день стал расспрашивать, не видал ли кто Незабудку во время ее прогулки. Ну, ему рассказали, что так и так, видели на старой дороге, которая мимо дубовой рощи в Меллехен идет. Поехали туда, на дороге и правда следы подков, вроде Незабудкин конь. Это господин Иермо подковы сличал, остальным бы в голову не пришло, а он въедливый, у самого ноздри раздуваются, как у коня, и в глазах огонь. Господин Тико ему в рот смотрит и чуть не плачет. Ну, словом, нашли они следы, хотя там кое-где их порядком уже затоптали. Незабудка как раз по дорожке вдоль рощи ехала, а с другой стороны там наши палатки стоят. На словах кажется, что близко, а на деле — не очень, роща же великанская, я говорила. Но мы все равно все новости первыми узнавали, Ласси там крутился у всех под ногами, и Эле-акробатка с Ириской.

В общем, возле рощи все и случилось. Там Незабудкин конь заартачился, а потом назад повернул и уже скакал до самого дома, только хозяйку свою где-то потерял. Когда туман рассеялся, стало видно, что у дороги кусты поломаны — не сильно, но господин Иермо углядел. Он еще собаку с собой привел, вроде охотничьей, которая Незабудкин след как будто учуяла и рванула в рощу. Там опять ветки обломаны и трава примята, а потом след дальше идет, до самого берега. На берегу заброшенная купальня, но в ней ничего не нашли, и собака в ту сторону не пошла. А зато на песке следы… пропасть следов! Но это и понятно, время жаркое, а тут берег пологий, можно в холодной речке ноги помочить. А поверх всех следов широкая полоса — будто тащили что-то… или, скорее, кого-то. Собака господина Иермо по этой полосе пробежала, еще сама наследила, а у воды остановилась, покрутилась немного, потом вильнула в траву, которая в воде уже растет. Из воды колышек торчит деревянный, а за него несколько ниточек зацепилось, и на сам колышек чем-то бурым накапано. Ниточки шелковые синего цвета. На Незабудке платье такое было.

На этом все остановилось. Течение тут такое, что купаться боятся, потому и купальню эту забросили. Вода, впрочем, прозрачная, дно видно — камушки там, трава, и больше ничего. Но, опять же, течение ведь.

Это, Нэл, было только начало беды. Мы вообще собирались в тот день уехать, достаточно прохлаждались, хотя и хорошо тут было. Но потом стали вместе со всеми Незабудку искать, а потом и вовсе… господин Иермо говорит: «Всем оставаться здесь до окончания расследования». Вот еще новости! Но раз Левкой спорить не стал, то и другие не стали. Да и хочется тоже знать, чем кончится дело, Незабудка у нас всем понравилась.

Ириска все под ногами крутилась, хотя на нее шикали, чтобы не лезла. Но когда стало ясно, что от собаки больше толку не будет, Ириске позволили с ней поиграть. Возятся они в сторонке, Ириска пытается псину костяшками накормить, а той не особо хочется. И тут господин Иермо, как коршун, на них спикировал и цап Ириску за руку. «Это, — говорит, — у тебя что такое, девочка?» Я рядом стояла, глянула тоже — и обмерла. У Ириски на запястье из-под дырявого рукава что-то блестит, господин Иермо рукав закатал — а там браслет. Золотой браслет с эмалевыми маками, который мне Незабудка подарить хотела в первый вечер, грязью уже перемазанный, но все равно так и заиграл под солнцем. Тут все сбежались посмотреть, у Ириски рот скривился, вот-вот заревет. Господин Иермо опять спрашивает, ласково так: «Это у тебя откуда?» Ириска молчит. Он опять, еще ласковей: «Ты сама его нашла? Или подарил кто?» Она наконец губы разлепила: «П-подарил… мама подарила». — «А где твоя мама?»

Тут уж мы все заозирались, а Эле-акробатки нет. Вроде с утра с нами была, а потом сунула мне Ириску, чтобы я за ней присмотрела, а сама ушла. «Значит, так, — говорит господин Иермо, — девочку я заберу с собой, пусть побудет в доме господина Тико, пока ее мать за ней не придет. Там все и разъясним». Свистнул собаку, взял Ириску за руку и пошел спокойненько к дороге, где лошади ждали. Левкой его обогнал, взял лошадей под уздцы и на Ириску кивает: мол, оставь девочку. Господин Иермо говорит: «Я ничего плохого ребенку не сделаю, она просто побудет в доме вместе с нами, мы ее обедом накормим, вам не о чем беспокоиться». Тут-то Ириска наконец ударилась в рев, будто он не накормить ее пообещал, а саму зажарить и на обед съесть. Тогда я говорю… ну, жестами ему показываю: возьмите меня с ней, я тоже вам ничего плохого не сделаю, просто рядом посижу. Он на меня пристально посмотрел и кивнул. Тогда и Левкой согласился.

Обедом нас действительно накормили, и очень хорошим. Ириска и ревела, и ела одновременно, как только у нее получается? Господин Иермо смирно себя вел, а вот Незабудкин муж, как новости услышал, совсем ум потерял. Еще при Ириске сдерживался, а когда Эле-акробатка прибежала ее забрать, пришлось господину Иермо его утихомиривать. Да все без толку: не отдам, говорит, девочку, пока не объяснишь, откуда у тебя браслет. Эле сказала, что нашла его в купальне.

— Такую дорогую вещь нашла и решила себе присвоить?! — гремит господин Тико.

— Да какая ж она дорогая… то есть я и не думала, что дорогая, так, побрякушка… дорогой-то вещи небось хватились бы уже, а эта лежит себе.

— И давно вы эту побрякушку нашли? — спрашивает господин Иермо.

— Да вот когда же… утром и нашла, — говорит Эле.

— То есть после того уже, как госпожа Тико пропала? Она пропала, а потом у вас откуда-то ее браслет?

Эле осеклась.

— Вы нам правду скажите, — продолжает господин Иермо. — И я вас сразу отпущу. И вас, и вашу девочку. Если с госпожой Тико что и случилось, вряд ли можно в этом обвинить слабую женщину, и тем более маленького ребенка.

— Я и говорю правду. Хотела ноги в воде сполоснуть, гляжу — лежит себе браслетик. Я подобрала, примерила — еле на запястье сходится, маленький совсем. Я тогда дочке отдала, да и забыла про него. Больше ничего не знаю.

Тут господин Тико, который на время притих, подошел к ней, за руки взял, Эле прямо дернулась, но он вроде не сильно ее схватил, она просто от неожиданности.

— Послушай, — говорит, — ты женщина семейная, ты же понимаешь. Для тебя твой ребенок главнее всего на свете. Ты все сделаешь, чтобы его из беды выручить. А для меня главнее всего была жена… — сказал и сам поперхнулся от этого «была». — И я все сделаю, чтобы узнать, что случилось. И все равно узнаю. Ты ведь своего ребенка в беде не бросишь? И я это дело так не брошу.

Эле молчит, Ириска молчит. Я молчу, понятно. Тогда господин Иермо совсем тихо спрашивает:

— Откуда у вас браслет, госпожа Эле?

— Горица подарил, — отвечает Эле.

— Горица — это тот здоровяк, с которым вы здесь выступали? Госпожа Тико еще потом ему сама вина налила?

— Да, это он.

И она им все рассказала, Нэл. Хотя мы условились молчать… ну, те из нас, которые говорить могут.

В тот самый вечер, когда Незабудка пропала, Горица наш тоже куда-то ушел. Мы бы и забыли, да он обещал Ириске игрушку сделать и не сделал, а это на него не похоже, он человек обязательный и с Ириской дружит. А тут вдруг ушел и где-то болтался, явился уже ночью, мы с Эле-акробаткой его ждали, не ложились. Пришел, в общем, и какой-то странный. Улыбается блаженно, говорит невпопад, сразу заторопился спать, разговаривать с нами не стал. Руки у него расцарапаны — не сильно, но на рукавах пятнышки крови, я увидела, когда он трубку раскуривал. А стал сапоги снимать, и из одного что-то тяжелое упало. Он быстро поднял, но я успела заметить — это был нож. Большой такой нож, я раньше его не видела ни у Горицы, ни у кого другого.