Мое настоящее имя

Старик тем временем, продолжая бормотать ерунду, поднялся к своей хибаре, обо что-то споткнулся на пороге, на мгновение замолк, а потом вновь разразился бранью, на этот раз более осмысленной. Он клял деревенских мальчишек, которые повадились таскать у него нужные вещи, давеча вконец обнаглели и сперли у него из-под носа какую-то Зорьку (корову, что ли?..), а теперь вот до пузыря добрались… И уж он им задаст, он знает, чьих рук дело, а если Зорьку увела эта Блоха бесстыжая, так пусть себе не думает…

На этом месте я вдруг вспомнила, зачем мы все-таки сюда пришли. И Левкой вспомнил, и больше того — отстранил меня, а потом взял да и вышел прямо навстречу старику. Тот замолчал, открыл рот и попятился. Ну тогда и я уж тоже вышла и встала рядом. Бедный старичок, воображаю себя на его месте, когда из леса средь ночи ни с того ни с сего выходит кто-то вроде нас… Хорошо еще, у него глаза от старости еле видят, а то бы поди и кончился старичок на этом самом месте.

— Это кто ж такие? — прохрипел он наконец. — Вы это что?.. Кхе! Кхе!

Откашлялся и вдруг как загремит:

— Пузырь забрать хотели? У-у, чурлы закопченные, а вот я вас!

И палкой на нас замахивается, откуда только силы взялись! А что мы ему ответим? Кабы не Левкой, я бы деру дала, от греха подальше. Но Левкой терпеливый, да и не привыкать ему.

Вот это был разговорчик! Старик почти слепой и почти глухой, мы с Левкоем немые, поди объяснись. Да еще и мы не знаем толком, что хотим спросить, и он не понимает, что от него нужно. На наше счастье, видел он все же лучше, чем слышал, да и рассвет уже забрезжил. Ну и вообще он, хоть и ворчал, рад был поболтать с живыми людьми, пусть даже с такими, как мы. И если всякую шелуху откинуть, то получилось из нашего разговора вот что.

О пропаже Незабудки он, хотя и слышал, уже забыть успел. Так что снова разволновался, как в первый раз, хотя и ругал ее за общую бесстыжесть и называл исключительно Блохой. Ничего нового об этом деле сообщить не смог, Незабудку той ночью не видал, Горицу тоже, никакого воя не слышал. Тут Левкой поднял с земли тот странный предмет вроде свиной головы… Вовсе это не голова была, но штука весьма диковинная. Ее-то старик и называл пузырем. Там и вправду бурдюк из козлиной шкуры, вроде пузыря, а к нему приделан мех, какой у кузнецов бывает, только поменьше, и еще три трубочки, вроде как дудки. Кто только вообще вообразил такую дурынду сделать! Но Левкою она, видать, знакома была. Он сразу понял, что пузырь этот надо воздухом надуть, и тогда в дудки играть можно. Правда, две из них ничего играть не хотели, там все ветхое было и гнилое какое-то. А третья ничего, если приноровиться, то она… не то чтоб играет, но воет знатно, как стая желтых волков, особенно когда рядом стоишь. Зачем наш старикан в нее дудел, я так и не поняла: не то коров сгонял, не то мальчишек пугал, не то так просто, от скуки.

Так что нашли мы этого волка. Я сразу подумала, что толку-то от него мало, но зато, получается, Горица не соврал, что его слышал. Может, и остальному тогда поверят? Но про Незабудку так ничего и не ясно.

Зато про Зорьку все разъяснилось. Никакая это не корова оказалась, а лодка. Была у старика лодка, наверняка такая же рухлядь, как этот его пузырь… Но его сердцу так же дорога, и дал он ей это нежное имя. Лодка была на берегу, где купальня, а тут вот он хватился — нету. Может, веревка перетерлась и ее течением унесло. А вернее всего, мальчишки сперли.

Может, и не зря он на мальчишек грешит. Но я так думаю, тут другое что-то… Лодка пропала вместе с Незабудкой. Которую туда кто-то втащил и… и что дальше? И кто это был? По-прежнему непонятно. Я все об этом думала, когда мы с Левкоем уже на заре к своим возвращались. И обсудить с ним все это прямо чешется, а как? Вижу, что он о том же думает, а что я сделаю? Идем мы вдоль дороги, и я вдруг понимаю, что Левкой меня к тому месту вывел, где Незабудкин конь хозяйку оставил и с ней непонятно что дальше было. Постояли мы там, огляделись. Ничего нового. Кругом тишина, небо светлеет, глаза слипаются. Левкой меня за руку тронул — пойдем, чего зря стоять. И тут слышим — копыта стучат. Едет кто-то из дома господина Тико, больше неоткуда. Интересные дела, кому бы это в такую рань?.. Мы, не сговариваясь, снова в кусты нырнули, притаились там. Сон как рукой сняло. Всадника уже видно, но он плащом замотан, не разберешь… Немного до нас не доехал, остановился, крутит головой, капюшон с нее упал, а под капюшоном — господин Иермо! Опять, значит, своим любопытным длинным носом что-то разнюхивает.

И тут вдруг с той стороны рощи как завоет! Знакомец наш, видать, после разговора пузырь свой чуток подлатал, так он вдвое хуже прежнего завопил. Конь на дыбы, господин Иермо чуть наземь не кувыркнулся. Потом спешился, коня успокоил — и тут нас увидел. Ну конечно, светло уже было, да и мы не так усердно прятались, но все равно… глаз у него пронзительный, насквозь видит. Но даже не это главное, главное — он не удивился.

— Доброе утро, — говорит, — гуляете? Я тоже люблю прогуляться по холодку, пока не жарко.

Конь ушами прядет и глазом на него косит, и в глазу прямо видно, что он о своем наезднике думает. То же, что и я.

— А в какую сторону направляетесь? Может вас, барышня, подвезти?

Какая я тебе барышня, дубина? Вали давай, куда ты там собирался. Иногда хорошо, что не можешь говорить, лишнего не наболтаешь. Я просто головой покачала: не надо, мол, господин хороший. А он все стоит, глазеет на нас.

— Волков, стало быть, не боитесь? Вроде того, который сейчас голос подал.

Левкой тоже на него посмотрел внимательно, а потом очень похоже изобразил, будто держит что-то перед собой, локтем прижимает, в дуду дует… Кабы я того пузыря не видела, а и то бы, наверное, догадалась, о чем речь. И господин Иермо так хладнокровно кивнул и говорит:

— Я так и думал. Очень характерный звук. Гайда, или багат, или цампуна, или сумкодудка… по-разному называют. Здесь мало кому известна, а в тех краях, откуда вы родом, господин Левкаиро, не редкость.

Ну конечно, ты так и думал. А если ты такой умный, почему никому не сказал? Почему Горице не поверил?

Так-то вообще-то он и правда неглупый, надо признать, и будто мысли мои прочитал:

— С волком этим понятно все. Но госпожа Тико пропала, и пока мы достоверно знаем только то, что в роще в ту ночь был ваш друг. Не такая тут глушь, чтобы много народу в один вечер по роще гуляло и никто друг друга не заметил. Если обнаружится, что кто-то еще здесь был, то будет два подозреваемых. А пока только один.

Постояли еще, помолчали. Господин Иермо коня по шее наглаживает, а тот все дрожит, здорово напугался. Тут Левкой взялся объяснять про лодку. Что у старика с пузырем лодка была возле купальни, и вот он приходит, а лодки нет.

— Я так и подумал, — говорит господин Иермо.

Мы с Левкоем уже открыто смеемся, а он как будто не замечает.

— Там был колышек, явно для того, чтобы лодку привязывать. Колышек есть, а лодки нет. Значит, кто-то уплыл на ней и увез госпожу Тико, живую или мертвую.

Снова замолчал, и мы молчим. А наш старик со своей сумкодудкой никак не угомонится, и снова над всей рощей дикий вой, и снова конь у господина Иермо дернулся, и сам господин Иермо…

— Да когда ж ты заткнешься, старый хрыч!

Тут мне его впервые почти жалко стало, он прямо совсем как нормальный человек выругался, и сразу видно, что он тоже переживает из-за всего этого и хочет поскорее все распутать. Но тут же взял себя в руки, и коня крепко взял под уздцы, чтобы не шалил.

И вот в этот самый момент… у меня как-то все само собой в голове сложилось. Я даже подскочила на месте, будто запоздало испугалась того волка. Схватила господина Иермо за руку и показываю на коня. Этот вой и людей-то пугает, а уж лошади, когда его слышат, совсем ума лишаются. Тут редко кто верхом ездит, незачем, вот разве что Незабудка… В тот вечер все волка слышали, а она как раз в это время, видать, здесь проезжала. Ну и лошадь ее испугалась, хозяйку сбросила и умчалась восвояси. Эдак и насмерть разбиться недолго, но Незабудка жива осталась, хотя поломалась, наверно. Может, и без памяти была поначалу, потом очнулась, поняла, что идти не может. Покричала, позвала на помощь, да никто не откликнулся. А она сама из местных и знала, что тут напрямки через рощу до реки рукой подать… Ну, когда здоровый. Ей, понятно, не так просто было добраться, но если она хоть как-то ковылять могла, то вполне возможно. А на берегу там купальня, а возле купальни лодка… Если ее отвязать, то течение само тебя вынесет вниз по реке, где дома у самой воды, там и на помощь звать можно. Главное ей было до реки добраться. Где-то она, может, и ковыляла кое-как, а по самому берегу уже ползком. Потому там и следы такие, будто тело тащили… А это она сама ползла. Поцарапалась, когда падала, да и потом, может, добавила, поэтому, когда лодку отвязывала, колышек кровью испачкала. Ну и платьем зацепилась, нитки остались. Это она хорошо придумала, а вот дальше промашка вышла… Хоть и не по ее вине. Туман ведь был, да может она от боли и от усталости счет времени потеряла… И прошла ее лодка незамеченной вдоль тех берегов, где люди живут. Хорошо, если у нее весло было, тогда она ниже по реке к берегу могла пристать. Ну и… в любом случае, ее там искать надо.

Это я тебе, Нэл, так быстро все рассказываю. А нам всем времени понадобилось больше. Но у господина Иермо в башке немного масла все же есть, он мою мысль ухватил и дальше уже сам сообразил, что я сказать хочу. Вскочил он на коня и помчался к господину Тико за подмогой, только пыль столбом. А Левкой меня за рукав дергает: у нас ведь тоже лодка есть, Горица взаймы выпросил в деревне и всех нас по очереди на ней катал.

Течение там, когда из заводи выйдешь, прямо ух! Но Левкой и Ласси все же гребли изо всех сил, а я по сторонам смотрела. Солнце взошло уже, вода блестит, глаза режет до слез. Но не так долго нам и плыть пришлось, все еще проще оказалось… Там в низовье, когда огороды кончатся, река шире делается, и в самой середине отмель светится, а на отмели — Зорька с Незабудкой… Кому сказать, могут подумать, что мы и впрямь заблудших коров искали.

Сначала мы, понятно, лодку увидели. Да еще сами же со всей дури на ту же мель наскочили. Но для нас это не беда. Главное, в лодке сама Незабудка была, уже еле дышит, даже обрадоваться нам сил не было. А все же, когда поняла, что мы ей не блазнимся, крепко в меня вцепилась, откуда только силы взялись. Поломалась она, когда падала, все ей больно было: и идти, и дышать. Ее Ласси спрашивает, зачем она к реке ползла, может, лучше бы уж было на месте лежать, все равно ведь искать ее стали. Она ответила, что пить очень хотелось. И вообще что-то сделать хотелось, а не просто лежать, как дура. Может, она и правда дура, но я ее понимаю. Мы с ней чем-то похожи. Хм.

Вот так все просто оказалось. И так хорошо. Господин Тико чуть с ума не сошел от радости, все отпускать нас не хотел и приглашал снова приезжать. Горицу, понятное дело, освободили сразу, он опять опомниться не успел и ходил все это время озадаченный. Развеселился, когда мы с Левкоем сводили его в гости к нашему старику и показали, какой такой желтый волк в роще по ночам выл. Я бы и еще там задержалась, хорошее это место и люди хорошие, а впереди у нас Лаз, которого век бы не видать. Но Левкой на этот счет строгий, нам к осени деньги собрать надо на Розовый Грот. И хотя господин Тико нас отблагодарил за такую услугу, а работу никто не отменял.