Перекресток дорог.Книга 1

— Не тоскуй, милая, не волнуйся! — часто приходя на квартиру, успокаивала она Анисью. — Я знаю о твоей неурядице с моим братом и знаю, что Владимир не прав. Знаю и о твоей тревоге за судьбу социал-демократической организации. Все я знаю, готова до последней молекулы отдать себя в помощь тебе. О сынишке твоем всю заботу возьму на себя. Даже грудью своей кормила бы его, но это мне пока не дано. Ничего, подкормлю молоком из соски. И к врачу его понесу, и убаюкаю в качалочке. А ты работай над листовками, готовь товарищам документы, проводи занятия в кружках. И запомни, милая: хотя я и не член социал-демократической организации, но всем сердцем я с борцами против царизма. Ты же знаешь, что и свою любовь к флотскому офицеру Гасабову я посвящаю борьбе за революцию… А теперь вот еще в одном месте обнаружила человека, готового служить нашему делу. Я вот принесла тебе в подарок свою фотокарточку. В фотоателье Мазура на Большой Морской улице сделали. Есть там один молодой фотограф, настойчиво ухаживающий за мною. Он сделал и сказал мне: "Как совершится революция, так хорошо бы нам пожениться и жить на свободе…" Видишь, он тоже, как и я, на стороне революции, верит всем своим существом в скорую победу трудового народа над царем и всеми кровопивцами…

Анисья долго молча рассматривала подаренную фотокарточку. На ней Анжелика была почти так же красива, как и в жизни: с собранными за затылке жгутом волосами, снятая в полупрофиль, с тугой высокой грудью и в платье, наглухо закрытом, она выглядела сказочной амазонкой.

— Спасибо, добрая моя Анжелика, за подарок! — сказала Анисья. — И с сердечной благодарностью я принимаю твое предложение о помощи. Но мне, признаться, очень нужно, чтобы ты заботилась обо всем трудовом народе больше, чем о моем Володе. Но это опасное дело. И нужно твое обдуманное согласие… Что же ты молчишь?

— Я обдумываю, — вздохнула Анжелика. Подвинувшись поближе и заглянув Анисье в глаза, добавила: — Ты бы прочитала мне что-нибудь из той газеты, что я в прошлый раз видела у тебя под подушкой… Ну из той, где в подзаголовке сказано: "Из искры возгорится пламя!"

Анисья улыбнулась:

— Значит, ты любознательна, если под подушкой узрела…

— Да я же случайно, — смутилась и покраснела Анжелика. — Запищал Володя, я подошла поправить подушку, а газета обнаружилась…

— Ну, ладно, давай почитаем…

И они увлеклись, читая накопившиеся номера "Искры". В номере двадцатом от 1 мая 1902 года прочитали о рабочей стачке, длившейся в Батуме с 31 января по 18 февраля на заводе капиталиста Манташова. Прочитали о мартовской политической демонстрации, когда батумские рабочие не побоялись царских пуль. И этим своим героизмом вдохновили всех рабочих России на еще большую борьбу с царизмом. В номерах 22 и 23 "Искры" прочитали о севастопольских событиях. В "Искре" 23 за 1 августа 11902 года сообщалось, что в Севастопольской тюрьме сидят 13 матросов и рабочих. Заключенные 18 апреля объявили голодовку против жестокости тюремщиков и тюремного режима. И борцы добились своего: им разрешили выбирать своего старосту, обещали свидания с родными и близкими людьми, допустили к ним адвокатов.

— Значит, в тюрьме тоже можно бороться? — разволновавшись, сказала Анжелика. — Да я теперь не побоюсь тюрьмы! Если схватят и бросят за решетку, такое натворю, что жандармы ужаснуться…

— Но лучше научиться бороться вне тюрьмы, — резонно заметила Анисья. — И я научу тебя, милая Анжелика, искусству этой борьбы, если твое сердце зовет тебя в бой.

Анжелика бросилась к Анисье, прижалась к ее груди, поцеловала в уста и прошептала:

— Прими, Анисья, это как мою клятву служить революции!

И обе они так растрогались, что из глаз покатились невольные слезы.

Ряды социал-демократов множились. К Анисье и ее подругам, жившим на хуторе в Стрелецкой бухте, к Кларе Кохман, Кате Симакопуло и другим присоединилась Анжелика.

Работа в социал-демократических кружках продолжалась. Возникли новые социал-демократические ячейки в порту, в Севастопольской городской больнице, в мастерских адмиралтейства, в учебном отряде и в севастопольской крепости. На этой базе был создан Севастопольский комитет РСДРП. Анисье удалось войти в непосредственную связь с молодым военнослужащим крепостной саперной роты Константином Анпиловым. Этот могучего телосложения человек с твердым характером и необыкновенной смелостью, принес свои революционные убеждения из Старого Оскола Курской губернии, где родился и вырос в железнодорожной слободе Ламской, работал по найму у кулаков и купцов, а потом пробился в помощники машиниста паровоза. Тогда же он познакомился с воронежским машинистом паровоза Петром Ивановичем Шабуровым, состоявшим в одной из подпольных социал-демократических организаций центральной России.

Знакомство с Анисьей произошло после случая, когда пьяный полицейский пристал к Анжелике на улице, предлагал поехать к нему на квартиру и переночевать с ним ночь за пятьдесят целковых, а Анпилов шел к одному из знакомых. Заметив девушку, которую полисмен пытался затащить в подворотню, Анпилов смело шагнул к ним, ударил полицейского головой о кирпичную стенку воротной арки и вызволил девушку.

Это было недалеко от квартиры Анисьи, куда и Анжелика увлекла Анпилова из-за боязни, что его могут арестовать и судить за убийство полицейского.

Увольнительная Анпилова давала ему право отлучки до утра, то есть до сигнала подъема в саперной роте. И ему пришлось отсидеться на квартире Анисьи до рассвета. За эти часы было много переговорено. Поверив друг другу, Анжелика, Анисья и Анпилов Константин Михайлович договорились проводить революционную работу совместно и бесстрашно.

— У меня уже есть целая группа товарищей в роте, — сказал Анпилов на прощание. — И против царя и против всякой мерзости ребята настроены так, что аж скрипят зубами. Есть у нас много знакомых матросов на кораблях. И что нужно сделать, сделаем, только скажите заблаговременно, чтобы мы могли обдумать и подготовиться.

Теперь решительнее и смелее действовала Анисья. Возглавляя под кличкой "Мария" Севастопольскую нелегальную военную организацию социал-демократов, Анисья имела также большое влияние в портовой и городской группах, а потом и в Севастопольском комитете РСДРП. Об этом, наверное, знал агент "Искры" Шкляревич, почему и через Екатерину Ивановну Серафимову, которая была хозяйкой конспиративной квартиры на Соборной горе вблизи Военно-Морского суда и женой прапорщика запаса Михаила Серафимова (Этот человек состоял в социал-демократической организации и Севастопольском комитете, но часто проявлял колебания. После Второго съезда РСДРП перешел на сторону меньшевиков, а после поражения революции в 1905 году бросил жену с ребятишками и бежал в Батум, где разыграл роль сторонника большевиков и козырял адресами связей, известных его жене и охватывающих почти тридцать городов Российской империи. Н. Б.), Шкляревич переслал Анисье шифрованное письмо из Батума.

Расшифровав письмо, Анисья прочла следующее: "Рекомендованный вами юноша, Вячеслав Шило, понравился мне. Отлично может выполнять партийные задания. Мне думается, что в государстве, которое мы хотим создать, Вячеслав сможет выполнять роль хорошего дипломата. Почему я так думаю, он вам сам расскажет, если благополучно доберется до Севастополя… Теперь ведь подходят к концу летние каникулы, Вячеславу надо быть вовремя в реальном училище и работать там под вашим руководством. А вы, не ожидая его приезда и учитывая подготовку ко второму съезду РСДРП, побыстрее и подробно обрисуйте мне обстановку и положение дел вашей организации в Севастополе. Мне высылайте по имеющемуся у вас батумскому адресу 7. Способы пересылки — по вашему усмотрению. Имейте в виду, запрос к вам сделан не по моей только личной инициативе, а по просьбе В. И. Ленина. Очень он интересуется революционным движением в Батуме, Севастополе, Крыму. Привожу ниже выписку из письма Ленина из Женевы от 29 июня 1902 года в мой адрес: "Очень бы важно было связать нас хорошенько с рабочей организацией юга. Позаботьтесь об этом и напишите нам обстоятельно". Полагаю, что этого достаточно для вдохновения вас, Нина Николаевна, на срочное выполнение просьбы Ленина… А еще постарайтесь надежнее спрятать адреса явок, так как, по моим сведениям, о нахождении их у вас пронюхали некоторые осведомители…"

Встревоженная предупреждением об адресах явок и связи с десятками социал-демократических организаций городов Российской империи, Анисья решила отложить на день или два составление подробного отчета о положении дел в Севастопольской организации РСДРП, немедленно организовала вызов Кати Симакопуло к себе на квартиру.

Побеседовав с нею о разном, осторожно перешла на чисто женскую бытовую тему.

— Есть у меня, Катя, просьба к тебе, если, конечно, ты в хороших отношениях с женою своего брата, — сказала Анисья и угнулась, будто чего застеснялась.

— Да чего ты стесняешься? — подсела Симакопуло рядом с Анисьей и пощекотала ее розоватое ушко. — Говори прямо. Наверное, и тебя заинтересовали платья Екатерины Ивановны Серафимовой? Она же модница, сама придумывает фасоны. Да такие, что севастопольские дамы сума сходят из зависти, просят скопировать…

— Ох, узнала ты, — таким тоном искренности призналась Анисья, что ни у кого бы не появилось сомнения в ее стремлении тоже скопировать для себя платье или юбку Серафимовой.

— Ну, вот и говори, что для тебя попросить у Серафимовой? Мы с нею живем дружно, ни в чем друг другу не отказываем…

— Мне бы очень было радостно, если бы ты, не говоря, что это для меня, попросила у Екатерины Ивановны ту юбку, что расклешена и украшена воланом наподобие морской волны, а очкур похож на суженый корсет. На один денек попроси для себя, а принеси мне. Я быстро скопирую и возвращу. Она не должна знать об этом, иначе засмеет. Знаешь, какая она насмешница?

— Знаю, знаю. Будь спокойна, Анисья. Попрошу юбку для себя, вот и все. Но только на день, чтобы я успела возвратить юбку хозяйке. А то вдруг она придет ко мне, не увидит юбку и начнет расспрашивать, куда я ее отнесла, кому, зачем? Знаешь ведь ее пытливый, любознательный характер…

Юбка была возвращена хозяйке вовремя. Но ни Катя Симакопуло, ни сама Екатерина Ивановна не знали и совершенно не заметили (Так искусно Анисья заделала ленту с адресами явок и связи с 28 городами и социал-демократическими организациями в очкур-корсет юбки) каких-либо перемен в юбке.

Анисья же была уверена, что адреса запрятаны надежно. Ведь даже при аресте владелицы юбки жандармы не додумаются вспороть корсет, где зашита лента с адресами, а наша организация, если потребуется, всегда сможет воспользоваться юбкой и тем, что зашито в корсете-очкуре. (Правда, конечно, в том, что кто-то выдал эту тайну жандармам, и они обнаружили в юбке Серафимовой ленту с адресами. Но это произошло потом, много времени спустя. Мы об этом знаем из донесения заместителя начальника окружного отделения Начальнику Севастопольского охранного отделения 1 от 16 июня 1908 года 1440. Знаем также и то, что жандармы не могли доказать причастность Екатерины Серафимовой к хранению этих адресов в юбке и к пользованию ими, почему и исполняющий обязанности генерал-губернатора Севастополя и начальника Севастопольского гарнизона генерал-лейтенант Алеков написал в своем приказе 55 от 19 января 1909 года следующее: "…что же касается крестьянки Екатерины Серафимовой, также задержанной к дознанию в качестве обвиняемой по 1 части статьи 102 уголовного уложения 1903 года, то, по недоказательности обвинения, дело дальнейшим производством прекратить". Автор исследования Н. Белых).