Москва криминальная

ОТСТОЙНИК НА ЯРОСЛАВСКОМ

Я вновь выхожу навстречу холодному моросящему осеннему дождю и иду в сторону платформ. Несмотря на холод и дождь, жизнь на вокзале не утихает ни на минуту. Огромный поток пассажиров выбрасывается из метро и тут же рассасывается по территории двух вокзалов. Два вокзала — проблемы одни.

У входа в зал ожидания стоят несколько мужиков. Я делаю вид, что отогреваюсь в тепле, а сам тем временем собираюсь с мыслями. Опять мне быть артистом.

— Ночлег не нужен? — любезно спрашивает меня один из мужиков. Судя по всему, его привлекли мои невыспавшиеся глаза да почти новая куртка.

— Если в зале ожидания, то ночуй сам, — вяло бросаю я.

— Ну ты что, командир, все по первому классу, — вновь начинает он. — Тут недалеко. Всего одна остановка. Если слышал, есть такая станция Москва-3.

— А может, ты мне еще в Арзамасе-16 дом продашь? — пытаюсь язвить.

— Так тебе переночевать надо или дом купить? — Он явно не понял моего юмора и теперь злится. — Хочешь спать, так и скажи и не пудри мозги.

— Сколько? — пытаюсь вновь возвратить его в нормальное состояние.

— СВ — 100 рублей, купе — 60, с человека. — На его лице появляется улыбка. — Можешь и бабу привести. Если своей нет, добавляешь еще стольник — и тебе развлекаловка на всю ночь. Устраивает?

Стоящие вокруг пенсионеры, сдающие на ночь жилье, явно конкуренцию с этими «бизнесменами» проигрывают. Они берут тоже по 100 рублей. Но условия хуже — койка в трехместной комнате. Да и ехать намного дальше, на выбор — «Коломенская» или «Бабушкинская».

Еще через час я еду к своему ночлегу. На станцию Москва-3.

Готовясь к этой командировке, я вначале все узнал об этих ночлежках. Признаюсь честно — мало что хорошего. Сотрудники милиции мне в один голос говорили, что эти вагоны, стоящие в парке отстоя на станции Москва-3, не просто ночлежка. А самое настоящее криминальное дно нашей столичной жизни, навести порядок в которой не в состоянии ни милиция, ни руководство Московской железной дороги.

По мнению отдельных сотрудников милиции, сталкивающихся с этой проблемой, чиновники от железной дороги пытаются как бы не замечать этого дна. Более того, кое-кто из них способствует процветанию беспредела в отстойнике и пытается это скрыть от милиции.

Мне уже рассказали, что здесь был ликвидирован опорный пункт милиции, а начальник вагонного участка Восточного направления, куда, к слову, входит и сам парк, на предложение сотрудников уголовного розыска поставить свои посты охраны заявил, что в милиции не нуждается.

Да это и понятно, зачем железнодорожному министерству лишняя головная боль от милиции? Зачем она нужна, ведь там то труп найдут, то бандитов каких-нибудь.

— Да и вообще, у меня реально никаких прав, — рассказывал мне начальник уголовного розыска ОВД, курирующего территорию вокзала. — Захочу провести облаву, найти тех, кто скрывается в этих отстойниках от милиции, и не смогу. Для этого мне надо поставить в известность железнодорожное руководство и местную милицию. Причем я обязан это сделать не во время операции и не за пять минут до ее начала, а чуть ли не за сутки. Смешно? Мне — не очень, если учесть, что после моего предупреждения эта информация через три минуты будет доведена до последнего жулика. Недаром ведь чиновники МПС хотят иметь послушную себе охрану. И какое им дело до закона?

Видимо, именно с этой целью еще в 1993 году между этим самым вагонным участком и каким-то неизвестным Центром профилактики правонарушений был заключен договор на охрану общественного порядка. Что это за центр и почему именно ему доверили здесь все охранять, остается до сих пор загадкой. Доподлинно известно лишь то, что это негосударственная военизированная структура, кстати владеющая огнестрельным оружием.

При этом следует сказать, что зарплата охранников намного превышает зарплату сотрудников милиции. Такой охранник получает около 3 долларов США в час (это без учета НДС и спецналога). Причем они не беспокоятся по поводу инфляции — расчет ведется в рублях по курсу на день выплаты денег. За дежурство с собакой доплачивается еще полдоллара. Если все это сосчитать, то получается, что в месяц у охранника набегало около 720 «зеленых» и у собаки — 120. Почему говорю в прошедшем времени, так только из-за того, что после августовского 1998 года кризиса многие зарплаты были пересмотрены. Но пока об одном можно сказать смело, что «собачьи» деньги выше, чем зарплата у офицеров уголовного розыска. К тому же собаке предоставляют еще и ночлег и питание.

Но за что же платят охранникам?

…Меня даже никто не спросил, кто я и откуда.

— Так тебе бабу позвать? — еще раз переспросил мой плюгавый гид.

— Нет. — Я поморщился. — Хотя если будет не западло, то поищи мне что-то почище и получше. — И я протянул ему сто пятьдесят рублей.

Он быстро сунул деньги в карман и зашагал к охранникам. Три дюжих молодца поднимали с рельсов какого-то очень пьяного мужика, собака ходила вокруг и махала хвостом.

«Да, охраннички, — невольно подумал я. — Хорошо, что хотя бы ребят из угро в известность поставил».

В моем вагоне пахнет далеко не гостиницей. Запах спирта бьет в нос, но его перебивает другой запах — человеческого пота.

Дверца моего двухместного купе со скрипом отъезжает. Лампа тускло освещает две полки — одна над другой. Спальный вагон. Хорошо, что хотя бы один. Если плюгавый сумеет привести проститутку, то обо всем смогу узнать, если так можно сказать, из первых уст.

Итак, пока я с себя стягиваю рубашку, еще и еще раз вспоминаю то, что говорили об этом отстойнике сотрудники милиции. Надо вспомнить все до мелочей.

Не так давно сотрудниками угро, без всякой помощи сотрудников «охраны», в парке-отстойнике была ликвидирована преступная группировка, которая занималась грабежом вагонов-ресторанов, да и самих проводников. «Улов» у преступников был неплохой, если учесть, что в отстое стоят свыше 90 процентов составов поездов дальнего следования, прибывающих на Ярославский вокзал. До недавнего времени здесь стояли поезда Москва — Пекин, Москва — Улан-Батор и другие. Причем грабили вагоны чуть ли не среди бела дня. На глазах охранников.

Кстати, небезызвестный преступный авторитет по кличке Кореец был арестован тоже в этом отстойнике. И опять без участия охранников. Кореец и его люди, представляясь таможенниками, вымогали часть выручки у директоров вагонов-ресторанов и у проводников. Но требовали и брали только в валюте.

Был здесь задержан и известный гастролер из Сыктывкара — Пашка-Очкарик. Он тоже ставил на «счетчик» проводников и директоров вагонов-ресторанов. Но при этом всегда заявлял, что берет не только для себя. Но и для людей… с Петровки. А при входе на территорию отстойника за руку здоровался с охранником. Естественно, что ни с кем мошенник знаком не был и почти год проживал в отстойнике, в вагонах.

Да и вообще о бандитах и преступниках, находящихся в розыске и обитающих на этом криминальном дне, можно говорить много.

Идя по отстойнику к своему вагону, я уже обратил внимание на то, что здесь практически нет нормальных людей. Видимо, они уже раскусили, что из себя представляет ночлежка на Ярославском.

Да ладно, что говорить о преступниках, если нужно бояться даже проводников. В уголовном розыске есть несколько примеров того, как сами проводники «снимали» желающих переночевать в их вагонах. Напоив и полностью раздев одного из «постояльцев», они вначале ограбили его, потом убили и бросили под поезд. А одежду сожгли в вагонной печке.

А 36-летний проводник изнасиловал 18-летнюю проводницу из соседнего вагона. Бесплатно. Одно слово — отстойник… Вагонный и моральный…

— …А чайку попить можно? — В вагонной темноте почти ничего не видно. И я иду в сторону проводника почти вслепую.

— Может быть, тебе еще и марципаны в шоколаде? — громко переспрашивает меня чей-то пьяный голос из полуоткрытого купе.

— А у вас они есть? — Мне уже на него наплевать.

Дверь купе открывается, и передо мной стоит здоровенный бугай с несколькими большими наколками на груди и плечах. За его спиной в купе видна голая девица.

— Брось ты этого жлоба, — щебечет она, хватая его за плавки. — Ночь так коротка. А то потом мне скажешь, что я отработала только четыре часа, вместо восьми. Иди ко мне, цыпленок!

«Цыпленок» еще раз окидывает меня затуманенным алкоголем взглядом и цедит через зубы: «Еще раз увижу, и что-то вякнешь — попишу».

В соседнем купе — пьяные подростки играют в карты, в остальных купе, как и в том, где «цыпленок», все занимаются любовью. Средних лет азербайджанец и несовершеннолетняя девочка из Удмуртии в одном купе — дело здесь обычное. Но здесь на выбор могут предложить вам и… мальчиков. Их в эту ночь двое — оба из Люберец. Одному двенадцать, другому — четырнадцать. Оба уже давно не учатся. Сюда приходят на «работу» два раза в неделю. Обоим нравится спать с мужчинами.

Чувствую, что меня вырвет от этих откровений, и ухожу к себе в купе.

— Ну что, командир, еще не передумал? — Слышу стук в дверь и голос моего плюгавого провожатого.

— А ты что, уже все нашел, что хотел найти? — Я открываю дверь.

— Вот бери, — он вталкивает в купе женщину, — здесь канает за первый сорт. Сам попробуешь — скажешь…