Страшные сказки о России. Классики европейской русофобии и не только

Сентиментальный русофоб и исследователь северных земель Луи-Антуан Леузон Ле Дюк

Еще одним примером политического флюгерства может быть французский путешественник, исследователь северных земель, писатель Луи-Антуан Леузон Ле Дюк (1815–1889). Уроженец Дижона, выходец из простой семьи, он сделал прекрасную научную и административную карьеру, побывал в нашей стране несколько раз и считал себя большим знатоком России.

В свое время Александр Сергеевич Пушкин очень метко назвал Максимилиана Робеспьера, лидера французских революционеров-якобинцев, «сентиментальным тигром» – страдал, мучился, но был главным идеологом террора. Л.-А. Леузон Ле Дюк был таким «сентиментальным русофобом». Писал о России самые разные работы в зависимости от политической конъюнктуры. Во время Крымской войны из-под его пера выходили настоящие пропагандистские агитки, содержанию которых позавидовал бы маркиз де Кюстин. Но война окончилась, отношения начали восстанавливаться, и Леузон Ле Дюк, настоящий «боец идеологического фронта», быстро перестроился и стал писать романы на русскую тему, казалось бы, совершенно поменяв тональность. Однако под флером сентиментальной романтики так и остался привкус русофобии и полный набор устоявшихся западных мифов о России.

Но давайте сначала отправимся вслед за нашим героем в Карелию, за камнем для саркофага Наполеона Бонапарта. 15 декабря 1840 года в Париже произошло грандиозное событие: торжественное перезахоронение праха Наполеона в Соборе Инвалидов (сын короля Луи-Филиппа, принц Жуанвильский, был отправлен в экспедицию на далекий английский остров Святой Елены, где Наполеон находился в вечном изгнании и где он умер 5 мая 1821 года). Произошло то, о чем мечтал Наполеон: «Я хочу, чтобы мой прах покоился на берегах Сены, среди народа, который я так любил». Встал вопрос о сооружении саркофага, который должен быть не хуже, чем у римских императоров, из красного царского порфира. Принялись искать камень, но выяснилось, что такой материал есть только в России. А в это самое время Леузон Ле Дюк собирался в очередное путешествие. И вот именно ему французское правительство доверило важную миссию: привезти камень.

Для Леузон Ле Дюка это было уже не первое путешествие в нашу страну: впервые он побывал в Петербурге в 1840 году в возрасте двадцати пяти лет, как он сам писал, «ради удовольствия». Спустя два года он вернулся в Россию и даже стал воспитателем детей в доме графа Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина, сына первооткрывателя «Слова о полку Игореве». Тогда же увлекся финским эпосом «Калевала» и решил перевести его на французский язык. А еще, не зная русского, весьма вольно перевел на французский «Героя нашего времени» М. Ю. Лермонтова.

И вот в 1846 году он отправился в Россию за порфиром. Французы называют этот камень «русским порфиром», хотя на самом деле это метаморфизованный песчаник, или шокшинский кварцит, – камень был обнаружен в старинном селе Шокша. Об этом путешествии, продолжавшемся три года, путешественник написал очерк, публиковавшийся в разных изданиях в 1853, 1873 и 1886 годах без существенных изменений. В этом очерке автор не касается политических вопросов и только описывает сложности экспедиции (блоки камня чуть было не затонули во время бури на Онежском озере) и рассказывает о помощи со стороны русских властей. Император Николай Павлович, как известно, не любил Францию «короля баррикад» Луи-Филиппа, но к Наполеону Бонапарту испытывал уважение как к сильному политику и полководцу, которого Россия победила. Благодаря покровительству императора все административные препоны были преодолены, перед гостями из Парижа легко открывались все двери, а налог за разработку и добычу «порфира» с французов не взимался. Леузон Ле Дюк вложил в уста императора такие слова: «Какая судьба! Мы нанесли первый смертельный удар этому человеку пожаром нашей древней и святой столицы, и это к нам пришли просить о его могиле!»

В 1849 году после долгих мытарств камень доставили в Париж, на набережную д’Орсе. Работы по созданию саркофага и реконструкции интерьеров растянулись на долгие годы. Могила Наполеона I была торжественно открыта только 7 апреля 1861 года племянником великого императора Наполеоном III. Кстати, современные экскурсоводы в Соборе Инвалидов рассказывают туристам, что камень для саркофага – финский, а не русский.