Тайные общества смерти. Очерки истории террористических организаций

Хроника объявленной смерти

Для этого очерка я не смог найти лучшего начала, чем цитата из исторического романа, созданного прекрасным писателем, ощутившим в спокойно-застойной России 1970-х годов тяжесть великих вечных проблем российского бытия, одинаково близких отечеству 1870-х и 2000-х годов. Итак, Юрий Трифонов, «Нетерпение»: «К концу семидесятых годов (XIX века. — М. Т.) современникам казалось вполне очевидным, что Россия больна. Спорили лишь о том: какова болезнь и чем ее лечить? Категорические советы, пророчества и проклятья раздавались в стране и за границей, на полутайных собраниях, в многошумных газетах, модных журналах, в кинжальных подпольных листках. Одни находили причину темной российской хвори в оскудении национального духа, другие — в ослаблении державной власти, третьи, наоборот, в чрезмерном ее усилении, одни видели заразу в домашних ворах, иные в поляках, третьи в бироновщине, от которой Россия за сто лет не могла отделаться…

Да что же происходило? Вроде бы все шло чередом: росли города, бурно раскидывались во все стороны железные дороги, дельцы нагребали состояния, крестьяне бунтовали, помещики пили чай на верандах, писатели выпускали романы, и все же с этой страной творилось неладное, какая-то язва точила ее. Всю Россию томило разочарование. Разочарованы были в реформах, разочарованы в балканской войне, власть разочаровалась в своих силах, народолюбцы разочаровались в народе. Появилось много людей, уставших жить. <…>

Понять, что происходит, современникам не удавалось: не замечая причин, они со страхом и изумлением наблюдали следствия. Лишь десятилетия спустя эта пора душевной смуты, разочарования и всобшего недовольства будет определена как назревание революционной ситуации. А начиналось все это порядочно давно. Еще в те, наверное, времена, когда никому и в голову не могло прийти, что что-либо начинается. В 1866 году… в царя, освободителя и реформатора, стрелял злоумышленник..»[20].

4 апреля 1866 года в Санкт-Петербурге в царя Александра II, гулявшего с небольшой охраной вдоль ограды Летнего сада, стрелял из револьвера террорист-одиночка. Он промахнулся, был тут же схвачен и нещадно бит уличной толпой, вступившейся за «царя-батюшку». На первом допросе стрелок назвался «крестьянином Александром Петровым», однако вскоре стало известно его настоящее имя — дворянин Дмитрий Каракозов. Следствие, предпринятое начальником царской тайной полиции, «III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии», графом Петром Андреевичем Шуваловым, назначенным на эту должность сразу после неудачного покушения Каракозова, установило связь стрелка с тайным кружком «Ад» студентов Московского университета. Возглавлял кружок Николай Ишутин — двоюродный брат Каракозова. 3 сентября 1866 года Каракозов был повешен на Смоленском поле в Санкт-Петербурге. Ишутина, которого суд счел устроителем покушения, приговорили к пожизненному заключению в Шлиссельбургской крепости, где он вскоре сошел с ума. Остальных членов кружка отправили на каторгу в Сибирь.

В мае 1867 года Александр II с большой свитой прибыл в Париж, куда император Франции Наполеон III пригласил тогда всех монархов Европы на открытие Всемирной выставки. 25 мая кортеж двух императоров ехал через Булонский лес, когда неизвестный выстрелил по их карете из пистолета, целясь в Александра II. Пуля попала в голову лошади шталмейстера французского двора, на мгновение прикрывшей линию огня. Схваченный стрелок оказался 20-летним эмигрантом из принадлежавшего тогда Российской империи Царства Польского, механиком Антоном Березовским. Он решил в одиночку убить Александра II в отместку за подавление российскими войсками в 1863 году восстания поляков за независимость и единство Польши. Французский суд приговорил Березовского к пожизненной каторге, от которой его освободила лишь Парижская коммуна 1871 года.

Существует легенда, что после выстрела Березовского Александр II обратился к некоей парижской гадалке, напророчившей ему: «Ваше Величество, Вы переживете семь покушений!». Два из которых тогда уже состоялись.

2 апреля 1879 года в царя, опять-таки гулявшего с небольшой свитой по Дворцовой площади, трижды стрелял еще один террорист-одиночка. При задержании он ранил вахмистра царской охраны и принял бывший при нем яд. Однако врачам удалось спасти его жизнь, а полиции, как и в случае с Каракозовым, установить личность стрелка. Им оказался 33-летний недоучившийся студент, учитель земской школы городка Торопец Тверской губернии Александр Соловьев. Его судили, приговорили к смерти и повесили 28 мая 1879 года. В промежутке между арестом и казнью Соловьева, 5 апреля Александр II подписал указ о введении по всей Европейской России «исключительных мер охраны общественной безопасности». Царским указом вся эта территория разделялась на шесть временных генерал-губернаторств, начальники которых получили права своею властью сажать в тюрьму любого обывателя, заподозренного к причастности к революционному подполью.

Однако «исключительные меры» не смогли предотвратить создание летом 1879 года революционной организации «Народная Воля», исповедовавшей тактику терроризма и избравшей главной мишенью царя Александра II. Поначалу численность террористов не превышала тридцати человек. Но у них была решимость, военные и технические познания, а главное, об их замыслах не было известно III Отделению, не имевшему тогда для этого сил и средств. После того как руководитель III Отделения, генерал-адъютант Н. В. Мезенцев 4 августа 1878 года был смертельно ранен на Михайловской площади Санкт-Петербурга ударом кинжала террориста, отставного армейского поручика, 27-летнего Сергея Кравчинского (Степняка), которому удалось скрыться за границу, сменивший покойного на посту шефа жандармов генерал Н. Д. Селиверстов докладывал царю: «Агентов-сыщиков и вообще агентов в России невозможно найти…»

Действительно, тогда правоохранительным органам России впервые противостояли не кружки говорунов, а профессиональные революционеры-практики, имевшие к концу 1870-х годов как стаж подпольной работы, так и боевой опыт русско-турецкой войны. Такие лидеры «Народной воли» как Андрей Желябов, Лев Тихомиров, Александр Михайлов были просто талантливее их противников из III Отделения и Отдельного корпуса жандармов. Потребовалось время, чтобы в спецслужбах Российской империи появились профессиональные специалисты по борьбе с терроризмом. Но до этого народовольцы успели убить Александра II.

Действуя с размахом, «Народная воля» в самом начале «царской охоты» решила покончить с императором при помощи новомодного динамита, взорвав царский поезд, возвращавшийся осенью 1879 года из крымской резиденции Ливадии в Санкт-Петербург через Москву. Одна из групп террористов взялась совершить подкоп и установить мину под путями на 14-й версте Одесской железной дороги, вторая — под рельсовым полотном вблизи городка Александровска Екатеринославской губернии (с 1921 года — город Запорожье, областной центр Украины), а третья — в Москве, за Рогожской заставой вблизи станции «Москва-Курская».

Первой группой руководил народоволец Михаил Фроленко, уже пять лет живший на нелегальном положении и разыскиваемый полицией за попытку ограбления казначейства в Херсоне, что не помешало ему по подложным документам устроиться путевым обходчиком на ту самую 14-ю версту Одесской железной дороги. Вторую, александровскую группу возглавлял «купец Тимофей Черемисов», он же лидер «Народной воли» Андрей Желябов. Во главе третьей, московской группы стояли «саратовский мещанин Сухоруков с супругой Марьей Семеновной», а в действительности — народовольцы Лев Гартман и Софья Перовская.

Той осенью 1879 года работа одесской группы прошла впустую — царский поезд ушел из Симферополя в Петербург, минуя Одессу. Но он не мог объехать Александровск, куда прибыл 18 ноября. Однако мина, заложенная там народовольцами, так и не сработала. Московской группе повезло больше. Вечером 19 ноября 1879 года она подорвала зарядом, заложенным в подкоп под дорогой, царский состав, приближавшийся к «Москве-Курской». Но это оказался поезд со свитой, случайно пущенный в нарушение протокола впереди именного императорского эшелона. Благодаря тому же милосердному случаю бомба с зарядом в сотню килограммов динамита сработала под четвертым, товарным вагоном состава с фруктами для царского стола. И хотя сильный взрыв сбросил с рельсов восемь вагонов «свитского поезда», никто из его пассажиров серьезно не пострадал.

Три подряд неудачи не обескуражили народовольцев, быстро составивших новый план покушения. Осенью 1879 года лидер сотрудничавшего с «Народной волей» «Северного союза русских рабочих», 24-летний столяр-краснодеревщик Степан Халтурин устроился на работу в хозяйственную часть Зимнего дворца по своей специальности, но под именем «крестьянина Степана Батышкова». Вскоре мастер высшей квалификации Халтурин стал получать самые тонкие заказы на ремонт мебели в личных царских покоях. Изучив планировку и систему охраны Зимнего дворца, Халтурин предложил взорвать царя, заложив мощную бомбу двумя этажами ниже царской столовой — в подвале, где была служебная квартира самого Халтурина и его коллег-столяров. Несмотря на жесткий режим дворцовой охраны, к февралю 1880 года Степану удалось пронести во дворец 50 кг динамита, что составило половину заряда, необходимого для взрыва.

Но именно в тот момент был арестован человек, снабжавший Халтурина взрывчаткой — агент Исполнительного комитета «Народной воли» Александр Квятковский. При обыске у него нашли план Зимнего дворца с крестом, помечавшим царскую столовую. Встревоженная дворцовая охрана учинила повальные проверки обслуги, столяров решили перевести в другое помещение… и Халтурин решил рискнуть. Взрыв динамитного заряда раздался в 6 часов 20 минут вечера 5 февраля 1880 года, когда в столовой должен был идти парадный царский обед в честь приехавшего в Россию немецкого принца, выборного короля Болгарии Александра Гессенского.

Пробив потолочное перекрытие, взрывная волна из подвала разнесла караульное помещение на первом этаже, где в тот день дежурил наряд лейб-гвардии Финляндского пехотного полка. Этажом выше, в царской столовой паркетный пол поднялся бугром, а стены дали трещины, но устояли. Из-под обломков на месте взрыва спасатели-добровольцы извлекли 11 трупов солдат Финляндского полка. Еще 56 гвардейцев и дворцовых служащих были ранены. Но царь и его семья и в тот день не пострадали, задержавшись в приемных покоях в ожидании принца Гессенского.

Скрывшийся Халтурин оставался на свободе до 1882 года, когда он убил военного прокурора Одессы Синельникова, был схвачен, осужден и повешен. Даже после его казни власти не сразу узнали о причастности Халтурина к взрыву в Зимнем дворце, давшему толчок ко многим значимым событиям. В первые дни после взрыва всю столицу Российской империи охватила паника. По Санкт-Петербургу поползли слухи, что 19 февраля 1880 года, в день 25-летия царствования Александра II, совпавший с годовщиной отмены крепостного права, произойдут новые взрывы в разных частях города. Многие семьи на время покидали столицу, оставшиеся делились друг с другом россказнями о готовящемся подкопе под Зимний дворец, о грядущем взрыве на императорской яхте «Ливадия». Докатываясь до Лондона, Берлина и Парижа, эти слухи сбивали курс русских акций на европейских биржах. Отечественная промышленность и торговля несли убытки, клиенты российских банков переводили капиталы за границу.