Темное просвещение. Американские консерваторы против Империи и Собора

Исход

Ярвин выступает за маленькие страны — по сути, города-государства — которые соревновались бы между собой за граждан. «Если жителям не нравится власть, они могут и должны переехать, — пишет он. — Никакого права голоса, только право на эмиграцию — вот как все устроено».

Тем, кто слышал речь Баладжи Шринивасана в фонде Y Combinator, это покажется знакомым. Хотя в некоторых новостных статьях его выступление описывалось как призыв к Кремниевой долине отделиться от США, сам Шринивасан сказал Тиму Кармоди, что речь поняли неправильно. «Я не либертарианец, не сторонник сецессии, я зарегистрированный избиратель Демократической партии, и т. д. и т. п., — пишет он. — На самом деле я говорил скорее об эмиграции и исходе».

Я не знаком со Шринивасаном, но думается, взгляды неореакционеров вызвали бы у него отвращение. При этом идея исхода апеллирует как к правым, так и к левым. Другие люди в Долине продвигают идеи, гораздо более близкие неореакционным. Патри Фридман, основавший вместе с Питером Тилем Институт морских поселений (seasteading), адресно упоминает блог Ярвина в списке рекомендуемой литературы, которым заканчивает эссе в журнале Cato Unbound; Ярвина в 2009 году пригласили выступить на конференции института, однако выступление было отменено. Тем временем Тиль высказывает схожее мнение в собственной статье для Cato Unbound: «Я более не считаю, что свобода совместима с демократией».

К слову, Тиль — управляющий партнер Фонда основателей (Founders Fund), который является одним из инвесторов компании Шринивасана Counsyl. Сооснователь ярвиновского стартапа Tlon одним из первых получил научную стипендию Тиля. Анисимов был медиа-директором Института машинного интеллекта (в прошлом Институт сингулярности), которому Тиль оказывает поддержку. Конспирологам этого было бы достаточно, но я не говорю ни о каком заговоре. Не думаю, что Питер Тиль — часть какого-либо тайного плана неореакционеров; мне даже не кажется, что он сам неореакционер. Однако легко заметить, что в сообществе стартаперов ширится популярность определенного набора идей. Неореакция смешивается с пикапом, колонизацией моря и научным расизмом (об этом ниже), и весь этот обобщенный «культ пещерности» оказывает влияние на культуру в индустрии начиная с рабочей обстановки и кончая атмосферой на конференциях.

Впрочем, отметим для ясности, что чистая неореакция — позиция крайнего меньшинства и вряд ли когда-либо выйдет за пределы своего небольшого сектантского кружка. Однако с конца 2012 года интерес к ней растет взрывными темпами несмотря на то, что Хоппе, Сэйлер, Ярвин и другие обо всем этом писали годами (а еще дольше существует европейский родственник неореакции — археофутуризм). Так вышло, что интерес этот совпадает по времени с ростом внимания СМИ к проблемам в технологической индустрии — от сексизма в компьютерных играх до «пацанской культуры» в мире технологий и джентрификации окрестностей залива Сан-Франциско.

И многие квалифицированные работники вместо того, чтобы признать свою роль в этой джентрификации, в экономическом неравенстве и сокращении штатов, выставляют жертвами самих себя. Это чувство угнетённости приводит нас к следующей неореакционерской теме.