Лица

Валерий Аграновский
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: В книгу известного журналиста В. Аграновского вошли повести «Остановите Малахова!», «Белая лилия» и «Путешествие за повестью», а также очерки, написанные в разное время. Все эти произведения объединены одной темой — социальная сущность добра, как оно зарождается и творится в человеке, передается из поколения в поколение.

Книга добавлена:
9-05-2023, 07:45
0
340
127
Лица
Содержание

Читать книгу "Лица"



«МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ»

КАК ЧЕРНЯЕВ БРАЛ ОБЯЗАТЕЛЬСТВО. 8 июля 1971 года Римма Обмелюхина, комсорг цеха, получила бланки и стала обходить рабочих. Когда очередь дошла до Черняева, он выключил станок. Бланк ему понравился: с лозунгами и рисунками, солидный. «Саша, — сказала комсорг, — бери за три с половиной». Черняев был готов к такому предложению, однако смутился. «Шибко боязно, — оказал он. — А по скольку надо делать, чтобы не влипнуть?» Римма не знала, но сбегала за старшим мастером. Владимир Сергеевич быстро подсчитал на клочке бумаги. «Выйдет, — сказал он, — если будешь делать не меньше двухсот восьмидесяти в месяц». Черняев прикинул: последнее время он фактически так и работал — по двести восемьдесят нормо-часов. Как будто сходилось. Тогда он сказал старшему мастеру: «Я, конечно, взять могу, но ваше дело, Сергеич, обеспечивать меня заказами». «Это как водится», — сказал старший мастер. Посмеялись. Римма терпеливо ждала. В душе она была спокойна, как и Владимир Сергеевич. Потом он сказал мне: «Парень упрямый, но уговорить его можно».

Собственной рукой Черняев заполнил бланк, поставил подпись и включил станок. Римма пошла дальше. Владимир Сергеевич тоже ушел. Позже, вспоминая этот день, Черняев признался, что, подписав обязательство выполнить пятилетку за три с половиной года, никаких «приливов» не ощутил. Нормально продолжил работу.

Мы знаем: когда-то, да и сегодня кое-где, главным считалось взять обязательство и прокричать о нем. Большой шум опережал и подменял дело. Контроля за ходом выполнения не было, итоги не подводились, да и зачем их было подводить, если заранее все знали, что обязательства нереальны. Цифры брались с потолка, «от балды», и оставалась единственная задача: не оказаться белой вороной в момент, когда идет кампания.

На этом фоне полагаю естественным ряд вопросов, которые ставит перед нами описанное выше событие. Во-первых, действительно ли реально взятое Черняевым обязательство. Во-вторых, кому и зачем оно понадобилось — то есть каков его экономический и политико-воспитательный смысл. И, наконец, в-третьих, что представляет собой Черняев, что ищет он в ударном труде и что находит.

Перед тем как отправиться за ответами, назову адрес: арматурный цех завода «Красное Сормово», город Горький.

МОТИВЫ. Мне он сказал, что обязательство его в принципе устраивало. Прежде всего «физически», то есть было по силам и обеспечивало заработок. Он вернулся из армии в декабре семидесятого, тогда же они с Галиной подали заявление, в январе он пошел на завод, в феврале сыграли свадьбу. «Значит, — сказал он, — в конце года должен был родиться Сережка, деньги были нужны, все равно пришлось бы вкалывать». Кроме того, обязательство устраивало «морально», потому что Черняева все же «ело» то обстоятельство, что другие берут за три с половиной, а он себя хуже других не считал. Была еще одна причина, по поводу которой Черняев не распространялся, будучи человеком сдержанным. «О долге и совести, — сказал он, — вы сами слова подберите, у вас лучше получится, я шарами говорить не умею». Под «шарами» он подразумевал фразы обкатанные, громкие и круглые.

Собственно, главные мотивы Черняева мною изложены. Остались подробности.

РАБОТА. Токарь пятого разряда — высока ли квалификация? Черняев объяснил так: у одних деталь — произведение искусства, но «в смысле оригинал», у других — тоже произведение искусства, но «в смысле копия». В конечном итоге разряд — это точность и качество. «Не учись работать быстро, а учись работать точно, быстрота сама придет», как говорили Черняеву «звенящие ветераны».

Его называют асом. Правда, он был не единственным асом в цехе. И не самым опытным. Черняев мог тягаться с Володей Чкаловым, которого звали «великим токарем нашего времени», но пасовал перед Владимиром Николаевичем Анисимовым. Анисимову было тридцать четыре, из них он двадцать отдал токарному делу. Я спросил у него, хороший ли токарь Черняев. «Идеальный», — сказал Анисимов. «Что это значит?» — «Не вялый, — последовал ответ. — Вялый токарь — это, считайте, половины нормы нету. Сангвиник, например, хорошим токарем быть не может, ему лучше в слесари. Идеальный токарь всегда холерик». Анисимова считали чудаком: он читал в перерыве книги, играл на саксофоне в оркестре «Мелодия», мечтал о «консе», как называл он консерваторию, и имел лучшую в городе коллекцию кактусов. Черняев признался мне, что смотрит на Анисимова «снизу вверх». Впрочем, и тому и другому сделать по двести восемьдесят нормо-часов в месяц было одинаково легко и одинаково трудно.

ДЕНЬГИ. Выл ли Черняев меркантильным? Нет, не был. Старший мастер сказал, что «за копейку он не дрожит, но заработанное ему отдай». За это, кстати, только уважать можно. Любимая фраза Черняева, когда речь заходила о заработках: «Мне хватит!» Однако он считал себя обязанным напомнить мастеру: «Сергеич, а где моя десяточка за ту субботу?» Если бы, положим, с неба свалились на Черняева тысячи, он бы искренне не знал, как ими распорядиться. Когда приносил домой получку, тут все для него было ясно. Например, что спальный гарнитур ему не нужен, а телевизор «Рекорд-64» менять не следует, потому что он десять лет прекрасно работает под пломбой. Могли бы свалившиеся с неба деньги изменить его отношение к вещам, резко увеличить его весьма умеренные потребности? Положим, они хотели с Галиной этой зимой купить лыжи с ботинками, да «немного не вышло», как выразился Черняев, — неужто для такой «невероятной» покупки непременно нужны шальные тысячи?

Деньги, короче говоря, занимали не последнее место в мотивах Черняева, но и не первое.

ПРИЗВАНИЕ. С шести лет он ездил верхом на лошади, но циркачом не стал, потому что, как справедливо заметил его отец, «важно не на чем человек ездит, а куда». Ездил же он к комбайнерам, это было в деревне, его очень интересовала техника. В школе Черняев учился прилично, но с пятого класса стал маяться, а после восьмого ушел в ПТУ. Нет, не школа его «сбагрила», — он сам выбрал себе дорогу. В «ремеселке» ему нравилось, он получал повышенную стипендию, а закончил с отличием. После окончания мечтал попасть на такое производство, где работа была бы «шибко интересная». Мастер из ПТУ взялся устроить его на «Красное Сормово», хотя Черняев, вероятно, и сам бы мог, но тот сказал: «Я хочу передать тебя из рук в руки». И вот однажды Черняеву было велено подойти к главной проходной. Оделся он «не как на работу, а как на знакомство». Пропуск был заказан, и они с мастером прошли на территорию. Была весна. Первое, что поразило Черняева, так это специфический запах, совсем не такой, что был на улице, хотя улица находилась за невысоким забором. Это был запах металла, «над которым, — сказал Черняев, — совершают насилие».

«Саша, — спросил я, — кем бы вы были, если бы не токарем?» Он ответил с виноватой улыбкой: «А меня, наверное, тогда бы совсем не было».

ХАРАКТЕР. Специфика его работы такова, что он стоит спиной к людям. «Но если в спину Черняева постучаться, — сказал старший мастер, — дверь он всегда откроет». Я попросил Черняева представить себя магом-волшебником и совершить три чуда. Он тут же заметил, что фантазия у него не развита и он не знает, какие совершать чудеса. Это был прием, которым он часто пользовался в наших беседах: начинал с «не знаю», получал время для размышлений, а потом оказывалось, что все прекрасно знает. Первым его чудом было, чтобы люди никогда не болели и жили столько, сколько им хочется. Вторым — чтобы жили хорошо и, как он выразился, «на равных». А третьим чудом он повсеместно прекратил блат. Лично на себя ничего не истратил.

«У вас есть недостатки?» — спросил я. Он ответил: «Еще бы! Например, шибко вспыльчив. По-модному — нервный. Но, излив на других, я в себе мало оставляю, а потому сразу успокаиваюсь». — «Вы смелый человек?» — «Не знаю. Но говорю в глаза».

Черняеву двадцать пять лет. Он высок ростом, немного сутуловат, волосы у него светлые, густые, лежат волнами, улыбка детская, а руки большие, но легкие. Очень симпатичный парень.

НА ОСНОВЕ ВЗАИМНОСТИ. Для ударничества, как минимум, необходимо стремление человека работать лучше, чем он работает. У меня нет сомнений в том, что работать Черняев умеет — раз, любит — два, хочет — три, при этом точно знает, почему хочет, — четыре. Этих составных сверхдостаточно, чтобы взять повышенное обязательство. Но взять его Черняев мог при одном непременном условии: если завод предоставит ему такую возможность, имея на то свои причины. Какие?

РЕАЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ. К счастью, кадрами арматурный цех обеспечен. Но зовут его «женским монастырем»: семьдесят процентов токарей — женщины, причем молодые. Как говорит старший мастер Владимир Сергеевич, каждая молодая женщина — это потенциальная мама: вышла замуж и минимум на год «выходит из колеи». Пять мальчишек только что из ПТУ, им еще доплачивать придется, они «деньги съедят, а часами не отдадут». Один хороший токарь лег в больницу, надолго выбыл из строя. Оборудование старое, восемьдесят процентов станков в возрасте за пятнадцать лет, а потому ремонт поглощает солидную часть машинного времени. Пошли очень плохие резцы, крошатся в песок, а других на складе нет и не будет. И так далее.

Теперь войдите в положение начальника цеха Алексея Николаевича Болинова. Он прикидывает, и получается, что недобор в нормо-часах может быть очень приличным. Что делать? У Болинова три возможности. Первая — пойти к руководству и уговорить его снизить цеху план. На заводе говорят скромнее: скорректировать. Если руководство пойдет Болинову навстречу, то все проблемы в масштабе цеха будут решены. Правда, они останутся в масштабе завода, потому что никакие внутренние корректировки не освобождают предприятие в целом от необходимости выполнить директивное плановое задание. Так что надежд на исправление плана у Болинова почти нет. Вторая возможность — любыми хитростями и неправдами добиться нового оборудования, хороших резцов, гарантированного отказа девушек в течение года выходить замуж и рожать, волшебного роста пэтэушников и т. д. Как понимает читатель, этот путь для начальника цеха в чем-то естественно нереален, а в чем-то очень уж хлопотен. И тогда остается третья возможность — обойтись тем, что есть, но увеличить нагрузку таких станочников, как Черняев, Анисимов и Чкалов.

То есть сделать ставку на их ударный труд.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СМЫСЛ. Он уже ясен читателю: ударничество Черняева должно гарантировать цеху выполнение плана. Как в авторалли: от пункта А до пункта Б машина должна пройти за определенное количество времени, и пройдет, если будет держать среднюю скорость, положим семьдесят километров в час. Но обеспечить такую скорость очень трудно. То непредвиденная поломка, то плохой участок дороги, то недомогание водителя. Если в одном месте машина едва тащится — в другом должна лететь. В среднем и получится семьдесят километров в час. Если два пэтэушника сделают в месяц по 150 нормо-часов вместо положенных каждому двухсот, Черняев должен сделать триста. И цех гарантирует себе приход в пункт Б точно в срок.

Нужно ли Болинову от Черняева что-то большее? Если бы, положим, и с кадрами, и с квалификацией рабочих, и с оборудованием, и с технологией, и с дисциплиной было бы в цехе нормально, и каждый токарь делал бы свои двести нормо-часов в месяц, и годовой план спокойно бы получался, и пятилетка выходила за свои законные пять лет, имел бы ударный труд Черняева какой-нибудь экономический смысл?


Скачать книгу "Лица" - Валерий Аграновский бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Внимание