Лица

5

Ударили барабаны. Взвился горн. Одновременно раздался голос из репродуктора: «Внимание! Общий сбор по готовности номер один! Внимание!..»

Школьники бросились в актовый зал. Туда же поспешили преподаватели. Гардеробщица. Завхоз и бухгалтер. И повариха из школьной столовой, едва успев отодвинуть с огня сковородки.

Единственному истопнику разрешено оставаться на месте.

Если бы звучали только горн с барабаном, была бы готовность номер два. Просто горн — номер три. Можно спокойно сложить учебники, построиться и вместе с классом шагать со второго этажа на первый. А тут надо лететь сломя голову. Утром, вечером или днем. Во время урока, до урока или после. Потому что случилось нечто такое, чего ты не ждешь. И твое присутствие необходимо. Быть может, тебе дадут сейчас винтовку и скажут «иди!». Или объявят, что запущен новый корабль в космос. Или ты узнаешь невероятную школьную новость. Во всех случаях произойдет что-то важное: радостное или печальное, торжественное или веселое. Но твоя готовность — первое, главное, единственное условие.

И не надо бояться оставлять все открытым. Сумочки, портфели, учительскую, вешалку, школу, шкафы. Юрий Павлович принципиально не запирает сейф. Однажды он сказал, что, если рота солдат с оружием в руках отражает атаку, кощунственно ставить кого-то в охранение у полевой кухни. Наоборот, повар берет в руки автомат. А тот, кто во время боя забирается в котел, тот не солдат.

— Внимание! Боевая готовность номер один!..

Мне ни разу не пришлось ее увидеть. Не было повода. Но я отчетливо представляю себе, как бы все это происходило, потому что сборы по готовности «два» и «три» я видел. Вопросы на них выносил совет справедливых, и об этой организации я немного расскажу.

Через неделю после начала учебного года Юрий Павлович Кардашов уже знал всех самых хороших ребят и всех самых плохих. В том числе, конечно, Кирсанова, у которого было два прозвища: Король и Ишак. Почему Ишак, Юрий Павлович не понимает до сих пор. Кирсанов не любил ни трудиться, ни учиться, ни возить сам, а тем более за других. Но бог с ним, с прозвищем. Главное то, что директору было ясно: в совет справедливых Кирсанова выбирать нельзя.

Читатель, уважающий драматургию повествования, вероятно, ждет, что Кирсанова все же избрали? Нет, читатель ошибся. В любой другой школьный совет его бы еще могли избрать, но в совет справедливых — дудки. Это противоречило бы основному принципу совета — принципу наивысшей справедливости. Идея сгнила бы на самом корню. И понять это ребятам было несложно.

Так Король перестал быть королем. На одних лишь выборах.

Чем не драматургия?

Я не уверен, что здесь нужно подробно излагать устав совета справедливых. Отмечу лишь некоторые детали. Одновременно с председателем выбирается его дублер, который на следующий месяц становится председателем, а тот автоматически переходит в состав совета председателей — главного исполнительного органа совета справедливых.

Кстати сказать, Юрий Павлович уже давно вынашивает идею, которая — он знает — не встретит бурного одобрения. Он думает ввести совет председателей в состав педагогического совета. С правом совещательного голоса. Он исходит из того, что школьники, особенно деревенские, все равно знают, что делается на педсоветах. От колодца к колодцу, от избы к избе распространяются слухи, и, как правило, преувеличенные, потому что слухов преуменьшенных не бывает. Так стоит ли охранять тайну педагогических советов с той скрупулезностью, с которой мы порою не охраняем даже тайну совещательных комнат в уголовных судах? Между тем участие школьников в разговоре учителей может принести обоюдную пользу: одни будут стараться говорить только умные слова, а другие будут набираться опыта.

Так думает Юрий Павлович, и я уверен, что рано или поздно он осуществит свою идею. Лишь некоторый консерватизм, сидящий в каждом из нас чуть ближе к выходу, чем революционность, мешает сразу и горячо его поддержать.

Пока что все рекомендации совета справедливых — касались ли они организации воскресников или школьных вечеров, распределения бесплатных путевок между учащимися, покупки лыж или инструментов для оркестра, персональных ли дел школьников — неизменно утверждались директором или педсоветом. И вовсе не потому, что из педагогических соображений надо было на первых порах поддержать новую организационную форму. Просто эти рекомендации были мудры и справедливы.

Устами младенцев, как говорят, глаголила истина.

Я не знаю, существует ли в официальных кругах такой термин: «пионерский директор». А если существует, то я не знаю, в качестве ли нарицательного имени или нет. Потому что это зависит от точки зрения. Одни будут говорить, что Юрий Павлович Кардашов — типичный «пионерский директор», перенесший в управление школой обычные пионерские методы и формы работы. Он игровик, массовик, «два притопа, три прихлопа»: «Осудить! Вернуть на должность пионервожатого! Назначить на его место солидного человека!» Другие (и я в том числе) скажут, что такие люди, как Кардашов, способны вдохнуть жизнь в коллектив, внести свежую струю: «Поддержать Юрия Павловича!»

Но если без особой горячности? Давайте попробуем не акцентировать сейчас внимания на Кардашове. Массовик он или чопорный человек, «солидный» директор или легкомысленный пионервожатый — это в конце концов детали, пригодные главным образом для характеристики или автобиографии. Но вот что появилось в этой школе с его приходом: совет справедливых и общие сборы по боевой готовности номер один, два, три — об этом я уже говорил. Оперативные штабы — ОШи — по проведению разных мероприятий. Клуб интересных встреч во главе не с председателем, а с президентом. Детский кинотеатр «Орленок» (директора которого, к сожалению, скоро придется снимать за плохой подбор репертуара и двойку по физкультуре). Школьная дума вместо надоевшего всем учкома, которая действительно решает самые важные и принципиальные вопросы, касающиеся судьбы школы в целом. Летучие отряды, во главе которых стоят не командиры, а главы отрядов. У каждого класса — тетрадь чести, в которую ежедневно выставляются отметки. От них зависит количество звезд, которые висят в каждом классе над доской: одна звезда, две, три, даже четыре, даже пять! И когда совет справедливых решает, дать классу еще одну звезду или снять с него две звезды, вы бы посмотрели, что делается в это время со школьниками. И наконец, комитет комсомола, который, слава богу, знает, что ему делать, кого направлять, как направлять и куда.

Плохо? Все это вызывает сомнения в целесообразности? Приносит вред?

Дело, конечно, не в игровых названиях. Дело в существе. Я это понимаю. Но, поверьте, школа стала в итоге неузнаваемой. Во всех своих проявлениях. Список полезных дел — для себя, для колхоза, для района — неисчерпаем, поскольку даже сейчас, пока я пишу эти строки, там что-то делается. В каждом поступке школьника, в каждом движении его души, в его нынешней мечте и нынешних заботах вы увидите знамение сегодняшнего дня. Куда делась «дикая дивизия»? Бедный Король Кирсанов!

Вы шагаете по школе, и ни один человек не говорит вам «здрасьте», все говорят: «Добрый день». Даже внешний вид ребят стал иным. Всего полгода назад они стриглись сами. Или по четвергам, после дождичка, ездили в город. Теперь парикмахер приезжает из города в школу. Тут уже очередь. Ажиотаж. Племянник и дядя Свирские из девятого класса на спор постриглись наголо!

Летопись школы. Огромная тетрадь, сброшюрованная в виде альбома. По решению совета справедливых туда заносятся раз в месяц самые значительные события из школьной жизни. И хорошие и плохие. С фамилиями. «Навечно». «Для потомков».

Слет лучших учеников. На какой час его назначить? После уроков? Нет, это неверно. За пятнадцать минут до окончания последнего урока! Чтобы «лучший» мог на глазах всего класса собрать книжечки в портфельчик и гордо выйти из класса! И нечего бояться, что парень недоучится пятнадцать минут, — он «лучший», ему это не страшно, — важно то, что он получил право на зримое, наглядное отличие от всех остальных.

Это тоже плохо? Это тоже игра?

Если Юрию Павловичу Кардашову легче проводить в жизнь свои и чужие идеи, находясь на посту учителя, директора школы, а не пионервожатого — а так оно и есть на самом деле, — то в добрый час. Хотите поспорить с ним — спорьте. Только давайте договоримся ему не мешать.

Школа на подъеме. А дети — это глина, фантастическим образом обладающая талантом самоваяния. Если ты из них ничего не вылепишь, они сами из себя начнут лепить.

Но что?

1966 г.

ИСКАТЕЛЬ

I