Семьдесят два градуса ниже нуля. Роман, повести

* * *

Мы сидим в кабинете Мурата — сам хозяин, начальник артиллерийской команды Сорокин, председатель поселкового Совета Махтиев, директора всех гостиниц и турбаз, сержант Абдул, Измаилов, Хуссейн и я. Мы — члены штаба, наделенного чрезвычайными полномочиями, об этом только что сообщил Мурат. Райком назначил и «представителя ставки», но он не может к нам прорваться: между Караколом и Кушколом сошли четыре лавины, шоссе завалено, поврежден мост. Телефонная связь с райцентром прервана, обращаться и получать ЦУ будем по радио.

Пока Мурат сообщает эти подробности, я смотрю в окно. Бюро погоды, с утра обещавшее ясную солнечную погоду без осадков, час назад пролепетало какую-то чушь по поводу неожиданного столкновения циклона с антициклоном, пытаясь наукообразно оправдать свою бездарность. Снегопад достаточно мощный, Лева радирует, что с каждым часом наши лавины жиреют на два с половиной сантиметра.

Директора жалуются на недостаток электроэнергии («Можете себе представить, пылесосы плохо работают!»), на отсутствие свежих газет и кинофильмов, на разъяренных туристов и друг на друга, и я вспоминаю мамин рассказ о соседке по квартире, которая в войну ужасно боялась, что от бомбежки может пострадать ее фарфоровый сервиз. Мне так хочется встать и гаркнуть: «Прекратите болтовню!», что я до боли сжимаю челюсти и по тургеневскому методу десять раз провожу языком во рту. Представляю, какой они поднимут крик, когда услышат о моем «непременнейшем условии»! Кушкол превратился в ловушку, а Гулиев кудахчет, что путевки у каждого седьмого туриста просрочены… бухгалтер стонет… финансовый план… все директора хором подвывают — концерт! Им в голову не приходит, что они трясутся над фарфоровым сервизом, что на Кушкол могут обрушиться такие лавины, каких он отродясь не видывал!

Мурат сидит с отсутствующим видом, мне кажется, что он ничего не слышит и думает не столько о том, что может произойти, сколько о том, что уже произошло. Пора включаться, время дорого. Я прошу слова, подхожу к висящей на стене крупномасштабной карте Кушкола и докладываю свои соображения. Я просто и недвусмысленно говорю, что положение угрожающее и дискутировать по поводу финансовых планов — значит отбивать хлеб у ослов (бурные протесты директоров, Мурат молчит). Вместо того чтобы хныкать и сотрясать воздух смехотворными жалобами, следует подумать, пока есть время, о действительно важных вещах: о сухом пайке для туристов, о дровах для костров, на которых можно разогреть пищу в случае прекращения подачи электроэнергии и, самое главное, о том, как будем бороться с лавинами — активно или пассивно.

И я предлагаю на рассмотрение штаба два варианта.

Вариант первый: начать профилактический обстрел лавин. Преимущества варианта: лавины не успеют получить дополнительных боеприпасов от нового снегопада. Недостаток: от сотрясения склонов может произойти одновременно массовый сход лавин.

Вариант второй: пассивно ждать. Преимущества: значительно больше шансов на то, что сойдут не все, а лишь отдельные лавины, и не одновременно, а поочередно. Недостаток: если это произойдет не сегодня, а, скажем, завтра или послезавтра, лавины обретут несравненно большую мощность.

Мурат. Какой из вариантов, по-твоему, лучше?

Я. Оба хуже, но третьего не вижу.

Мурат. Обстрел — большой риск, это и ребенку ясно. А почему не попытаться подрезать лавины лыжами? Ты же это делал.

Я. Не такие лавины и не в такой обстановке. Смертельный номер, Мурат.

Мурат. Боишься?

Я. Немножко. Но если со мной пойдешь ты…

Хуссейн. Я бы не пашел, галаву жалка. Шутка.

Мурат. А тебя пока что не спрашивают! Допустим, мы остановимся на втором варианте — будем ждать. Твой прогноз: какой мощности могут быть лавины?

Я. Очень трудный вопрос…

Мурат. Легкие мы без тебя решим.

Я. Все зависит от интенсивности и длительности снегопада, от ряда других факторов. Возьмем худший случай: снегопад продлится двое суток и произойдет резкий перепад температур. Тогда четвертая, седьмая и одиннадцатая, по нашим расчетам, достигнут объема от полумиллиона до миллиона кубов каждая, а остальные лавины — от пятидесяти до двухсот тысяч.

Мурат. Не преувеличиваешь?

Я. Преуменьшаю.

Мурат. Поверим. Куда дойдут лавины-миллионеры?

Я. В опасной зоне могут оказаться турбазы «Альпинист», «Кавказ» и «Кёксу», а участок шоссе до гостиницы «Бектау» будет перекрыт почти на всем протяжении.

Мурат. Не пугаешь?

Я пожимаю плечами.

Мурат. Хорошо, допустим, что на этот раз не пугаешь… А если мы возьмем и решим, что существует еще и третий вариант, то есть что лавины не сойдут вовсе? Тогда что?

Я. Этот вариант для меня самый легкий: я немедленно извещаю руководство об отставке и беру отпуск.

Мурат. Ай-яй-яй, какой обидчивый! Не ерепенься, а скажи: ты — за какой вариант? Научное обоснование, меры — все!

Мурат умеет хватать за жабры, к ответу на этот вопрос я еще не готов и впервые в жизни жалею, что не курю: курильщик, доставая сигареты и щелкая зажигалкой, выигрывает время для обдумывания и, главное, делает это непринужденно.

Меня выручает звонок.

Мурат. Ну, чего тебе?.. Я же сказал — в спальне, пусть пока что живут в спальне. Что?.. А на диване тебе будет плохо?.. Тогда поставь себе раскладушку на кухне! — Трубка с треском опускается на рычаги. — Ну, твой вариант?

Сорокин. Стрелять надо — и все дела.

Мурат. Подождите, Леонид Иванович, пусть скажет лавинщик.

Я. Леонид Иваныч, вы ручаетесь за снаряды?

Сорокин. В каком таком смысле?

Я. В январе, когда вы обстреливали седьмую, один снаряд не разорвался и лавина вынесла его на шоссе. К счастью, как вы помните, снаряд мы обнаружили, и Осман его обезвредил.

Сорокин. Я и за свою жену не поручусь, а ты говоришь — снаряды… Без шуток — в порядке снаряды, тот случай за много лет был единственный.

Я. Тогда рискнем! Но — при одном непременнейшем условии. — Я беру указку и оборачиваюсь к карте. — Обратите внимание на расположение турбаз. Профессор Оболенский предупреждал, что раз в столетие возможно совпадение факторов, способствующих формированию исключительных по своей разрушительной силе лавин. Привожу по памяти его слова: «В подобной гипотетической ситуации турбазы «Кавказ», «Альпинист» и «Кёксу» могут оказаться в сфере действия воздушных волн». На мой взгляд, именно такая ситуация создалась сейчас. От себя добавлю, что в опасной зоне могут оказаться индивидуальные гаражи для машин, продовольственный магазин и, — я посмотрел на Мурата, — участок леса перед домом № 3.

Непрестижная квартира Мурата, на кухне которой Юлии рекомендовано поставить себе раскладушку, находится как раз в этом доме. Я человек не злой, но мысль о том, что какое-то время Юлия будет с проклятьями ложиться на раскладушку, доставляет мне удовольствие.

Мурат. Ты без фантазий! Могут оказаться или окажутся?

Я. Три дня назад в этом кабинете ты мне задал примерно такой же вопрос. Я ответил, что не господь бог. С тех пор ты должен был сделать для себя кое-какие выводы? Напомнить?

Может быть, это и жестоко — намекать ему на похоронку, но мне надоела роль мальчика для битья.

Мурат. Раз уверен — выкладывай свое «непременнейшее условие».

Я. Буду краток. Прежде чем начать обстрел — а если это делать, то как можно скорее, — предлагаю немедленно, сию минуту выселить из турбаз всех туристов, перебазировать продовольственный…

Махтиев. Куда, куда выселить? Ты понимаешь, что говоришь?

Гулиев, Измаилов. Безответственность!.. Паникерство!

Мурат. Прекратить!.. Итак, выселить примерно шестьсот человек… А куда?

Я. Это меня не касается, с меня и лавин хватит. Но если хочешь знать мое мнение…

Гулиев. Мурат Хаджиевич, зачем слушать этого…

Мурат. Говори, Уваров.

Я. В «Актау» и «Бектау» имеется около сотни «люксов» и «полулюксов», в каждом можно поставить по пять-шесть раскладушек. В тесноте, да не в обиде.

Меня осыпают бранью — ожидаемой и вполне понятной. «Люксы» и «полулюксы» лишь бы какой случайный хмырь не получит, директора, да и сам Мурат, поселяют там очень нужных или важных людей, с именами, связями и возможностями. Попробуй, объяви экс-чемпиону мира по шахматам, управляющему торгом или народному артисту, что отныне его кровать, как авианосец эсминцами, будет окружена раскладушками. Кошмарный сон директора!

Мурат не реагирует на вопли и призывы, он сидит, склонив голову набок, и как-то странно на меня смотрит. На его губах застыла усмешка, я нисколько не удивлюсь, если под взрыв оваций он пошлет меня ко всем чертям. Что ж, власти у меня нет, мое дело предупредить.

Мурат. Вот вы галдите, а кое-что из того, что посоветовал Уваров, заслуживает внимания. Как думаете, может, и в самом деле стоит забрать машины из индивидуальных гаражей?

За исключением Махтиева и Абдула, у которых нет машин, и Хуссейна, который по моему настоятельному совету перекатил «жигуленка» в Таукол к отцу, все охотно соглашаются с тем, что эта часть болтовни Уварова заслуживает внимания.

Мурат. Тогда не будем терять время, объявляю перерыв на двадцать минут. Идите, выкатывайте свои машины в безопасное место.

Несколько человек поднимаются и направляются к выходу; Мурат, сощурив глаза, с усмешкой следит за ними. Я про себя награждаю его овацией — ход он придумал гениальный.

Мурат. Перерыв отменяется! Всем, кто хотел забрать машины, советую поразмыслить над своим соответствием занимаемой должности. Если директору личная машина дороже жизни туристов и персонала, он не директор, а…

Здесь Мурат употребил слово из лексикона Жулика.

Махтиев. Ты мягкий человек, Мурат, еще сильнее можно сказать!

Мурат. Ничего, они и так поймут. Предложение товарища Уварова принимаю. Даю вам три часа времени. Собственные машины разрешаю перекатить после того, как последний турист будет переселен, а продовольственный магазин перебазирован.

Я. Ты забыл о доме № 3.

Мурат. Ничего я не забыл. «Актау» и «Бектау» примут по триста человек. Немедленно готовить раскладушки, автобусы. Приступать к выполнению!

Гулиев. Но, Марат Хаджиевич…

Мурат. Вы-пал-нять!

Я подхожу к Мурату, терпеливо дожидаюсь, пока из его глаз перестают сыпаться искры.

— Мне нужно кормить ребят, помоги продуктами.

— Получишь на складе, — Мурат быстро пишет записку, — потом оплатишь. Где тебя искать?

— Поеду с Леонидом Иванычем. По готовности обменяемся зелеными ракетами. Связной при мне — Вася Лукин.

— Уборщица на полставки? — Мурат подмигивает. — Ревизора на тебя нет, Максим.

— Кто без греха, пусть кинет в меня камень, — осторожно шучу я. За Васю мне и в самом деле могут намылить холку.