Темные воды Венеции

Глава 25

По пути на станцию карабинеров Саша позвонила Флавио, а потом длинным сообщением рассказала обо всем брату Марко, вернее, кардиналу Марко Ридольфи. Флавио понадобится вся помощь, какую только можно обеспечить.

Капитан не мог поверить, какую запись держит в руках, он даже заикаться начал.

— Я побежал к судье-магистрату, — на слове «магистрат» он чуть не поперхнулся. — И мы срочно едем в палаццо Вендрамин. Отдыхай, завтра расскажу все новости. Кстати, официант в кафе «Да Бруно» в Лидо ди Езоло подтвердил, что именно Вендрамин увез оттуда Олесю. Если в палаццо все пройдет, как мы предполагаем, то уже завтра у нас будут образцы ДНК, и получим ордер на арест.

Саша вышла на площадь и по привычке повернула к «верблюжьему» палаццо, до него было совсем недалеко. Но потом вспомнила, что теперь живет в монастыре, хихикнула про себя, но тут же тяжело вздохнула: Соньки уже не было в Венеции, а значит, некому рассказать о сегодняшних событиях. Придется топать на ночлег. Хотя… А вдруг Флавио не позвонит, не расскажет, как прошел обыск в палаццо? Он же говорил, что сегодня дежурит, так что по возвращении с обыска сразу появится на станции. Там он не отвертится, придется все рассказать!

И Саша продолжила свой путь, от бывшего апартамента мост перейти — тут тебе и площадь Джезу.

Конечно, она заблудилась. И вышла совсем не там, снова на Фондаменте Нова и снова там, где мост отсутствовал. Вздохнула, села на скамейку отдохнуть, смотрела, как причаливают вапоретти с островов Бурано и Мурано.

— Жалко как мальчишку-то, монаха этого! — На соседней скамейке присели две синьоры, возвращавшиеся домой с покупками. Ужин подождет, еще не все новости обсудили, как тут разойтись, не зря же встретились!

— Сам виноват, раз монах, надо было вести себя нормально.

— Так он хороший мальчик, что ты наговариваешь! Ох, нехорошо!

— Я тоже думала, что хороший. Пока не увидела в ту ночь.

— В какую ночь?

— Когда он утонул. Его ж на следующее утро нашли.

— Да ты что! И что случилось? Что ты видела?

Саша вся обратилась в слух, даже дышать перестала.

— Я ж и не вышла бы, уже темно было, да Topolino на улицу запросился, пришлось идти. (Я схожу с ума, подумала Саша. Тетка выгуливала мышь! Но тут же стало ясно, что Тополино это просто кличка собаки). Мы уж все дела сделали, он маленький песик, не любит в темноте гулять, и пошли обратно.

— И что? Хватит про пса, давай про монаха.

— Так я про него и рассказываю! Смотрю, идет. Бледный, глаза сумасшедшие.

— Ты как в темноте разглядела, что бледный?

— Так под фонарем встал, что я его, раньше не видела? В общем, взгляд дикий, ноги заплетаются. Точно, наркотики.

— Ох, а ведь такой хороший мальчик был! Неужели и в церкви приобщился, ужас какой! Вот отпустишь ребенка далеко от дома учиться, и вон что стрясется. Даже в церкви, подумать только! А ты с доном Пеппино не говорила?

— Нет, ему, наверное, его друг сказал. Что я-то вмешиваться буду, это их дело.

— Какой друг? — Саша готова была завопить вместе с подругой синьоры.

— Ну светленький такой, они всегда вместе к нам в «Кооп» за продуктами приходили, да видела ты их.

— Помню, видела, и что? Друг с ним был?

— Нет, он как раз из «Коопа» шел. Так орал на этого, темненького.

— А что орал?

— Да я уж ушла. Поняла, что сами разберутся. Я сначала хотела подойти, может его довести до церкви, а то никакой совсем был. мальчишка же еще, хоть и наркоман. Но раз друг пришел, то он и доведет.

— Выходит, не довел.

— Кто знает, что там было… может, поссорились и разошлись в разные стороны. Что уж тут…

Саша тихонько сфотографировала женщин- что спрашивать имена, живут рядом, по фото найдут, если надо будет — и побежала вглубь, к ближайшему мосту. В этот раз ей повезло, не заблудилась, и вскоре уже вбегала на станцию.

Флавио еще не вернулся, дежурный предупредил, что скоро капитана не дождаться, после обысков будут допросы.

— Так здесь же допрашивать будут!

— Да кто знает, начальство решает, где. Капитан занят, даже я ему звонил- не ответил.

Саша тоже позвонила Флавио и тоже услышала лишь гудки. Тогда она решительно направилась к запертой церкви. Теперь, как полноправная гостья монастыря, она знала, что всегда найдется боковая дверь.

Дверь нашлась, и Саша позвонила. Потом еще раз. Ей долго не открывали, но в конце концов послышались шаги, и невысокий пожилой монах приоткрыл дверь.

— Что вам надо?

— Мне нужен отец Пеппино.

— Приходите завтра, церковь закрыта.

— Я по поручению карабинеров. — Саша попыталась толкнуть дверь, но монах держал ее крепко.

— Отец Пеппино занят. Он принимает исповедь.

— Я подожду. — Саша изо всех сил толкнула дверь, и монах отступил. — Это срочное дело. Проводите меня к отцу Пеппино.

Монах помялся, потом махнул, чтобы Саша следовала за ним.

Они прошли длинным темным коридором, повернули пару раз, и девушка даже подумала, что на сей раз живой не выберется, потеряется в монастырских подземельях. Хотя какие подземелья в городе на воде!

Коридоры закончились дверью, за которой была небольшая часовня. Там горел свет и сидели голова к голове два человека, отец Пеппино с раскрытой Библией в руках и молодой светловолосый монах. Пока Сашин провожатый, почтительно склонившись к священнику, что-то шепнул, молодой монах вскинул голову.

— Кто вы? — вскрикнул он неожиданно высоким голосом.

— Не волнуйся, сын мой, это по делу, от капитана Флавио.

— Я согрешил. Но я не убивал! — Закричал молодой человек.

Саша остолбенела. И что теперь делать? Был бы с ней настоящий карабинер, или полицейский, они знали бы, как себя вести. А ей что делать?

— Тебя видели с Лучано. Той ночью.

— Бенито невиновен, — сказал священник.

— Дон Пеппино, с ним должны поговорить карабинеры. Есть свидетели.

— Я не хотел. Я не убивал! Когда я увидел его там, ночью, сумасшедшего, я пытался ему помочь. А он начал нести чушь, про какую-то клетку, и что он все понял, он был грешен, и теперь он хочет вернуться и все осознал.

— А ты?

— А я стал на него орать. Нельзя вот так плюнуть на все обеты, вести себя как хочешь, а потом вернуться. Он врал дону Пеппино, что едет к матери, а сам проводил время со своей девкой. Они точно кололись! Он был невменяем! А теперь в таком виде, как будто ничего не произошло, он собирался вернуться.

— И что дальше?

— Я не мог этого допустить. Я знал, что отец Пеппино примет его, но так нельзя! Нельзя грешить, врать, а потом возвращаться.

— Ты так ничего и не понял, — тяжело вздохнул дон Пеппино. — Помнишь притчу о блудном сыне?

— Погодите вы со своими притчами — невежливо оборвала священника Саша. — Что было дальше?

— Я сказал. что он недостоин. Что он должен снять рясу.

— А он?

— Он разделся. Прямо там. И бросил рясу на землю. А я… я стал орать и толкнул его, он упал, я стянул с него сандалии. А он сказал, что все равно пойдет к дону Пеппино, потому что ему некуда идти. И тогда…

— И тогда?

— Тогда я…

— Да говори уж!

— Я снова толкнул его, и он упал в воду. Я хотел помочь, я пытался. Но было темно…

— И ты никого не позвал на помощь?

— Я испугался… Я не пойду в тюрьму!! — прокричал парень высоким, срывающимся голосом и выбежал из часовни.

Саша и священник переглянулись и бросились за ним.

Когда они вбежали в уже знакомую Саше кухню, то увидели Бенито у противоположной двери. В руках парня сверкнул нож один из тех, какими сестра Маура резала овощи.

— Я не пойду в тюрьму! — снова заорал он и побежал дальше. Коридор, еще коридор, потом маленькая дверь и винтовая лестница. Саша задыхалась, но бежала. Когда она оказалась на самом верху, то там была лишь маленькая дверь. Дон Пеппино давно отстал, не в его годах бегать по лестницам. Саша толкнула дверь и оказалась на крыше здания, нависавшей над широким каналом. Подсветка хорошо освещала крышу и несколько лодок внизу притормозили, наблюдая за сценой из кино- две фигуры на покатой крыше, женская и мужская, мужчина пятился, выставив перед собой нож.

— Уходи. Я не пойду в тюрьму. Я монах, мое место в монастыре!

— Бенито, брось нож! — Падре Пеппино наконец добрался до крыши. Саша обернулась, нога поехала и она, не успев ничего сообразить, поехала по крыше. Махала руками, пыталась сохранить равновесие, но крыша слишком быстро закончилась, и она полетела сначала вниз, а потом над ней сомкнулась холодная темная вода канала.