Семьдесят два градуса ниже нуля. Роман, повести

— Х-холодно. — Бармин передёрнул плечами. — Дай согреться.

— Я начну, покажу.

Дугин взялся обеими руками за рукоятку, напрягся так, что на лбу вздулись жилы, с огромным усилием провернул один раз, другой, третий.

— Масло… вязкое, — тяжело дыша, пояснил он. — Первые обороты… самые трудные…

— Отвались… — Филатов встал на место Дугина, согнулся. — Р-раз… два… три… четыре…

— Куда прёшься без очереди? — прикрикнул Бармин на Дугина и сам взялся за рукоятку. — Дай-ка я её уговорю…

На десятом обороте Бармин задохнулся. Не в силах выпрямиться, так и стоял, согнувшись и с шумом втягивая в себя воздух.

Бармина сменил Семёнов, его — Гаранин, потом снова Дугин, Филатов и Бармин.

Шли третьи сутки на Востоке, а ничего труднее той работы первой пятёрке ещё не выпадало. И делать её пришлось тогда, когда люди перешагнули свой предел.

Первым свалился Гаранин. У него сильно пошла носом кровь, и Бармин уложил его в спальный мешок отдыхать. Остались вчетвером, но Дугина затрясло в изнурительном спазматическом кашле с кровью. А рукоятку крутили трое. Поднялся Гаранин — впал в обморочное состояние Семёнов.

Дизель не запускался. Люди продолжали работать, как в тяжёлом сне.