Фараон

* * *

На седьмой день пребывания в Древнем Египте я понял, что в беззаботной жизни фараона есть много плюсов, хотя конечно минусы также имелись. Полнейший информационный голод и медленная неспешная местная жизнь были слишком непривычны для меня. Не было ни Интернета, ни газет, вообще ничего, чем можно было утолить желание мозга получать информацию. Я никогда раньше не думал, что это так важно, ведь походы с полным цифровым детоксом обычно благотворно действовали на меня, тут же, от осознания того, что это возможно не прекратится никогда, эта ситуация меня немного приводила в уныние.

В остальном конечно была полная свобода. За неделю я успел поделать всё, что обычно делал Тутмос III и теперь просто ленился, лёжа под нагоняемым рабами опахалами ветерком и неспешно поедая виноград, смотрел за жизнью древнего города. Опасные занятия быстро надоели, например та же, охота, когда ты стоя на постоянно прыгающей и желающей тебя сбросить на землю колеснице пытаешься ещё в кого-то попасть из лука. По мне это было таким себе развлечением, поэтому я его забросил вместе с простыми заездами с Меримаатом, выясняя кто из нас лучший возница.

Еда тут хоть и была однообразна, но значительно лучше приготовлена, чем раньше, к тому же теперь вместо вина мне стали на блистающей девственной чистотой кухне делать соки из винограда, граната и яблок. Фреши из этих напитков мне нравились больше местной кислятины. Жизнь фараона бронзового века оказалась скучна и единообразна, чем впрочем вполне меня устраивала после бешеного ритма Москвы и прошлой жизни. Я ленился, а вокруг все суетились, чтобы моя лень была ещё более комфортной и приятной.

Единственное, что ещё меня немного напрягало, так это когда я поинтересовался у своих спутников, может мне стоит поразбираться с обязанностями царя? Мгновенно побледневшие мужчины отвели меня в отдельную комнату и сказали, что царь Хатшепсут занимается всем этим сама и обычно царя Менхеперра привлекали к каким-то государственным праздникам или делам, только по её личному распоряжению.

— То есть парнишка как бы и не настоящий царь? — уточнил я у них, на что оба испугались и стали говорить, что это не так, правим мы с ней совместно, вон даже в календаре записаны вместе, но правда её имя стояло первым и они стали ещё больше мямлить, когда я об этом упомянул.

Мне стало понятно, что до управления царством-государством меня, а точнее Тутмоса III не допускают, поэтому моя жизнь и такая вольготная — всем занималась Хатшепсут. Об этой деятельной женщине, провозгласившей себя «супругой бога» и фараоном, мне много рассказывала в своё время ещё Маша, поэтому сейчас я лишь нашёл подтверждение её словам.

Решив узнать более конкретно про сложившуюся ситуацию, а главное, на чьей стороне мои спутники, я вывез их на следующий день якобы на охоту и устроил форменный допрос, тыкая при этом в каждого наконечником медного копья, позаимствованного у охраны. Рассказали они не так, чтобы много, но ничего из этого я всё равно не знал, а потому этот разговор был всё равно полезен. Оказалось, что когда умер отец Тутмоса III, Тутмос II, никого больше мужского пола с правами на трон не было, поэтому маленького Тутмоса III провозгласили царём с регентом Хатшепсут, которая со временем стала всё больше забирать себе власть, ставя на все важные места в Египте и Нубии своих людей, пока в конце концов не провозгласила себя царём, опираясь на жречество и влиятельные семьи Египта. Самого же Тутмоса III не прикончила она только потому, что за него был визирь Усерамон, второй человек в государстве и по совместительству отец моего друга Меримаата, которого приставили присматривать за мной, чтобы второго царя ненароком не зарезали. А также воинские элиты, оставшиеся в Египте от деда Тутмоса I, обойти которые Хатшепсут не могла просто физически, иначе взбунтовалось бы всё воинское сословие. Большего они не знали, но уже этого было достаточно, чтобы понять в какой гадюшник я попал.

— «Нужно будет на всякий случай поимённо узнать своих врагов, а также друзей, — понял я, — а то мало ли как жизнь повернётся».

Закончив с допросом, я вернул копьё охраннику и показал обоим спутникам вставать с колен. Оба были конечно недовольны моим поведением, но кого это волновало. Могли и сами рассказать о ситуации, тогда мне бы не пришлось тыкать в них острым предметом.

Встав на колесницы, мы поехали обратно быстрее отряда сопровождения, вынужденного нас догонять на своих двоих, но едва показался город, как мы поняли, что в нём что-то происходит. Огромное количество народа стекалось внутрь, а также слышались звуки труб и арф, других музыкальных инструментов.

— В город кто-то приехал, — тут же сказал более опытный воспитатель, подъехав к нам на своей колеснице, — явно важный.

— Нам осталось узнать, кто, — хмыкнул я и мы направились по утоптанной дороге к воротам, а народ расходился по сторонам, завидя колесницы.

— Царь! — ахнул Бенермерут, когда увидел десятки колесниц, которые находились в городе, — это её охрана.

— Видимо новости о моём прибытии достигли её ушей, — понял я, — хотя странно, могла послать кого попроще, а не явиться сюда сама.

Бенермерут недоумённо на меня покосился.

— Бог Монту, для нас людей, появление богов не такое частое событие, — осторожно сказал он, — поэтому не удивительно, что царь Хатшепсут, объявившая себя «супругой бога» и плоть от плоти Амона, обеспокоена вашем появлением.

— А-а-а, — понял я, — думаешь заволновалась, что я составлю ей конкуренцию на троне?

Мужчина осторожно кивнул.

Мы же тем временем пробрались через огромное количество колесниц, повозок, носилок, в общем целый огромный обоз из важных людей, слуг, рабов сопровождавших Хатшепсут, что, впрочем, было и не удивительно. Завидев нас, внутрь бросились чиновники и вскоре во двор вышел человек, одетый в белоснежные одежды, с белой накидкой на голове с золотым обручем. Вся его одежда была украшена камнями и золотыми цепочками, а на набедренной повязке впереди был какой-то шерстяной передник.

— Отец, — шепнул мне парень, стоявший рядом со мной.

Неторопливо и величественно, визирь, опираясь на золочёный посох подошёл к нам. Оба моих спутника низко поклонились, я же привычно дерзко посмотрел прямо ему в глаза, бога нужно было отыгрывать максимально нагло — это я уже понял.

— Царь Хатшепсут, хотела бы видеть того, кто называет себя богом Монту, — дипломатично сказал он, обращаясь только ко мне.

— Идём, — я пожал плечами, спустился с колесницы и пошёл не сзади него, а ускорив шаг плечом к плечу. Он это сразу отметил, но никак не прокомментировал, да и лицо его осталось спокойным. Так мы и прошли с ним в тот зал, где я обычно обедал, через сотню людей, которые ошарашенно смотрели на наше дефиле. Я тут никого не знал, а это значило, что прибыли они вместе с Хатшепсут.

Вскоре мы вошли в знакомое помещение, где уже успели убрать циновки и установить высокий трон, на котором восседала женщина лет за тридцать судя по виду, одетая в мужской наряд, причём царский. Такой же, как был сейчас на мне. Все те же обязательные атрибуты власти: урей, намес, искусственная борода, всё было на ней, что очень странно смотрелось на женщине. Вокруг неё стояло очень много пожилых людей с посохами и шкурами леопарда на плечах, обритые наголо, лишь с оставленным небольшим чубом из волос. В том числе и местный верховный жрец Птаха, которого я не видел с тех пор, как оттаскал его за ухо.

Мы с визирем подошли ближе и он склонился перед царём, затем обошёл меня и подойдя к трону, встал от него справа. В зале наступила тишина, а мы с Хатшепсут скрестили взгляды. Она с виду миловидная, чуть полноватая, но несомненно поскольку сумела столько лет держать власть в своих руках среди мужчин, была сильной и неординарной личностью, поэтому и смотрела на меня пристально и даже чуть угрожающе. Я же с лёгкой улыбкой на лице, смотрел прямо и открыто, словно мне нечего было переживать и бояться. Это она поняла и заговорила со мной первая.

— Это правда? Ты занял место нашего возлюбленного царя Менхеперра? — поинтересовалась она.

Меня её постановка вопроса смутила и напрягла, поэтому я ответил в противовес её вопроса.

— Не знаю, что считать правдой царь, это понятие очень субъективное, но я ничьё место не занимал. Я нахожусь на том месте, на каком повелел быть мой отец.

— И кто же он? — поинтересовалась она.

— Амон, — скромно сказал я, вызвав тем самым бурю возмущений и возгласов негодования позади её трона, особенно среди жрецов.

— Ты можешь это доказать? — она подняла одну бровь вверх.

Я рассмеялся на такую наивную проверку. Все в недоумении посмотрели на меня.

— А ты можешь доказать, что Он приходил в опочивальню к Яхмос? Отец такого, например, не помнит, — с улыбкой поинтересовался я в ответ. Делая намёк на то, что Хатшепсут сама объявила себя ребёнком от бога Амона, что тот якобы обрюхатил её мать, прикинувшись Тутмосом I.

В зале мгновенно повисла тишина, а лицо Хатшепсут перекосило от гнева. Из миловидного, оно в мгновение ока превратилось в оскаленную маску волка. Визирь наклонился к ней, шепнул пару слов и Хатшепсут взяла себя в руки, снова став видимо спокойной.

— Все вон, — сказала она.

Сначала кто-то не понял, кто-то не расслышал её, но когда она повторила уже жёстче, зал мигом очистился, оставив только охрану, визиря и главных жрецов в количестве четырёх штук.

Усерамон сделал несколько шагов вперёд, подходя ближе ко мне.

— Давайте не будем конфликтовать сразу с момента знакомства, — встал он между нами, — это никому не принесёт пользы.

— Мне просто не очень нравится, когда человек оскорбляет меня, сомневаясь в моей божественной сути, — я пожал плечами, — наверно нужно по возвращении в Дуат попросить Хапи пару лет не разливать Нил. Думаю, за пару хороших жертвоприношений, он меня послушает.

Лица жрецов осунулись, поскольку, не разлив Нила грозил голодом, а если это произойдёт в течение двух лет, то и вымиранием большей части населения.

Визирь поднял руку.

— Бог Монту, мы не сомневаемся в твоей божественной сущности, просто ты должен понять наше смущение. Боги лично, без жрецов, не появляются рядом с простыми людьми.

— Слушайте, вопрос не ко мне, спросите Бастет, — я пожал плечами, — она меня сюда закинула по распоряжению отца, причём против моей воли, я замечу. С неё и спрашивайте.

— А что, это неплохая в общем-то идея, да Твоё величество? — Усерамон повернулся к женщине, — главный храм богини Бастет находится в нескольких днях пути отсюда, я мог бы спуститься по Нилу вместе с богом Монту и проверить это его утверждение.

— В Бубастис мы отправимся вместе, я сама хочу быть свидетелем её ответа, — процедила она без особого раздумывания, — выходим через три дня.

— Как пожелает Его величество, — визирь склонился перед ней, видимо поняв, что спорить бесполезно.

На этом аудиенция была в общем-то окончена и он повёл меня на выход, где нас ждали его слуги, подчинённые, а также рабы, сидевшие на корточках вдоль стены.

— Нам нужно поговорить, если бог конечно не против? — обратился он ко мне.