Фараон

Глава 28

Утром громко зазвучали горны и я вышел из шатра посмотреть в чём причина сигнала общего сбора. Огромная толпа людей вливалась в лагерь, неся огромный паланкин на плечах сразу у двадцати человек. Рядом с ними шли более сотни музыкантов, которые играли на флейтах, полуарфах, а также лютнях, медных тарелках, а некоторые женщины задавали общий ритм игры хлопками рук. В общем процессия была весьма представительной и впечатляющей.

— Эх, жаль нет царских регалий, — вздохнул я, смотря на толпу мужчин и женщин нарядно одетых и приветствующих своего царя, то есть меня.

— Это не совсем так, мой царь, — хитро улыбнулся Бенермерут подходя ко мне с небольшой шкатулкой, — визирь, когда узнал о том, что Твоему величеству пришлось продать всё, чтобы обеспечить едой людей, просил меня передать тебе новые регалии, которые он попросил сделать для тебя.

— Чего же ты не отдал мне их раньше? Когда мы отправились в поход? — удивился я.

— Отец волновался, что этот комплект постигнет судьба первого, — помог с ответом воспитателю Меримаат и я хмыкнув, подставил себя под их заботливые руки. Сначала на шею мне надели золотой воротник — усех, затем на голову полосатый — немес и поверх него закрепили обруч — урей. Париком, в отличие от остальных египтян, кроме разумеется рабов и жрецов, я не пользовался, так что мой образ дополнила удлинённая бородка из шерсти, туго сплетённая в клин — постишь, а также золотой пояс поверх набедренной повязки — схенти. Так, готовый принимать почести, я вышел из шатра, где меня уже все ждали. Нубийцы сразу массово опустились на колени, кланяясь мне.

— Встаньте мой народ, — с улыбкой обратился я к ним, — ваш царь снова с вами.

Вперёд вышли те, с кем я разговаривал вчера и снова встав на колени, принесли мне клятву верности, тоже повторили все, кто прибыл за мной в лагерь.

— Ментуиуи, — тихо обратился я к военачальнику, когда передо мной поставили паланкин, — в город войдёт только первая когорта и выбранные тобой отличившиеся в бою люди, в честь своих заслуг. Только предупреди всех о том, что если по их причине слетит хоть волос с головы нубийцев, пока я в городе, то вне зависимости от звания и сословия я повешу его на городских воротах. Доведи до всех, серьёзность моих слов.

— Слушаюсь мой царь, — кивнул он, поскольку оставался в лагере следить за порядком, а со мной отправились все остальные, кому повезло больше.

Сев в паланкин, я быстро вознёсся над остальной толпой и процессия пошла к городу. Снова зазвучала музыка, красивые темнокожие девушки танцевали, в общем старейшины и правда постарались организовать для меня праздник. Вскоре мы вошли в город, где нас ждали остальные жители, которые вначале немного волновались когда перед пятистами воинами открылись ворота, но затем видя, что они просто следуют за мной, успокоились и веселье продолжилось с новой силой. Когда меня донесли до дворца наместника, старейшины предложили мне распределить на три дня принесение присяги жителями, поскольку людей в городе было почти пятьдесят тысяч и моё требование, чтобы это сделали все, было слегка проблематичным. Я тогда предложил собирать на главной площади людей столько, сколько там поместится и все произнесут клятву мне разом. Это было принято с энтузиазмом, так что меня с охраной повели в большой зал, где были только избранные влиятельные жители города, а также очень много вина и еды.

Меня усадили на трон и по очереди все главы знатнейших семей принесли мне клятву верности, после чего стали дарить подарки. Больше всего было золотых толстых колец, похожих на пончики, которые и составляли большую часть их обычной дани царю, но затем пошли красивые ткани, оружие и даже рабыни. При виде молодых, в самом соку девушек с задорно торчащими грудями, при этом разумеется девственниц, моя набедренная повязка ощутимо напряглась. Когда гора подарков за моим троном превысила все разумные пределы, я поднялся и протянул руку. В зале сразу настала тишина.

— Благодарю вас жители славного города Шеллала за встречу и оказанное гостеприимство. Надеюсь ничто не сможет теперь омрачить наших хороших отношений.

Глава города, а им оказался именно тот, кто со мной и договаривался, низко мне поклонился, выходя вперёд.

— Благодарим Твоё величество за великодушие и посещение нашего города.

— Остался тогда только один момент, чтобы мы продолжили пир, — напомнил я ему о наших договорённостях, — сколько воинов без ущерба для обороноспособности города, вы сможете мне отдать.

— Это на тот случай, если нам придётся попросить войско царя Хатшепсут подождать нашего ответа за воротами города? — уточнил он.

Я кивнул. Он посовещался с главами семей и после этого продолжил.

— Не больше пятисот воинов мой царь, наше войско было общим с четырёх ближайших городов. Мы не можем говорить за них.

— Без проблем, — оскалился я, — через три дня я загляну в гости и к ним.

От моих слов многие вздрогнули, но я вернулся на трон и жестом показал продолжать пир. Четыре подаренные наложницы сели у моих ног и я с трудом сдерживался, чтобы на них не смотреть.

Ночью, после окончания пира, я приказал оповестить Минмоса, чтобы забрал все мои подарки в лагерь, кроме наложниц, а сам проверил в бывших покоях наместника Хатшепсут девственны ли девушки, которых мне подарили. Все прошли проверку, правда в следующий раз с этим у них была бы явная проблема. Зато уснул я впервые за всё время похода опустошённый так, что глаза слипались сразу, как я выпроводил их из кровати, заснув под бдительным оком охраны, завистливо смотревшей за тем, как мы кувыркались с ними в постели. Благо рядом были люди только из верхушки знатнейших семейств, так что им это будет даже полезно, видеть, что царь предпочитает девушек, а значит наследникам точно быть. Что было немаловажным вопросом для дальнейшей стабильности государства.

Утром веселье продолжилось, а вот вечером случилась неприятность. Ко мне подошёл Иамунеджех и смущаясь сказал, что городская стража арестовала троих моих людей. Одного юношу воинского сословия и двух легионеров из кочевников, которые вчера изнасиловали чью-то жену из местных и убили её, чтобы скрыть следы преступления. К их несчастью это видели свидетели, которые и пришли сначала к мужу погибшей, а уже он к страже. Причём выяснилось, что легионеров подбил на это юноша, поскольку был сильно выпивши.

— Чей родственник? — я поднял на него взгляд, поняв, что он не просто так смущён.

— Племянник Менхеперресенеба, — ответил он, подтверждая худшие предположения.

— Бл…ть, — выругался я, судорожно думая, что теперь делать.

— До всех доводили информацию о моём приказе? — спросил я не понимая, как поступить. Я-то думал моих слов будет достаточно для того, чтобы остудить горячие головы, но нет, кто-то подумал, что ему можно всё, втравив в это дело и других людей.

— И что делать? — я повернулся к Иамунеджеху за советом, — я не могу нарушить своё слово, но и обижать Менхеперресенеба тоже не хочется. Бл. ть, ну почему всё через жопу всегда происходит?

Военачальник боялся поднять на меня взгляд и я понял, что это решение мне придётся принимать самому.

— «Можно конечно повесить только простых легионеров, но тогда местные и мои люди поймут, что меня можно немножечко, но обманывать, если правила будут распространяться не на всех, — судорожно думал я, что же можно предпринять в такой непростой ситуации».

Чем больше я думал, тем отчётливей понимал, что я данным во всеуслышание словом, сам загнал себя в угол. Слово царя должно весить столько, чтобы ни у кого не появилось даже мысли, что оно может быть нарушено. Отец много раз мне рассказывал, что такое в деловом мире — репутация и как дорого она стоит. Здесь было то же самое. Недостаточно было одной победы, чтобы показать всем, что я достойный царь, это нужно было демонстрировать ещё не раз и не два. Самое главное, что невозможно было отложить это непростое решение, его нужно было принимать прямо здесь и прямо сейчас, пока люди видели и понимали, за что были наказаны нарушившие моё слово.

Пока я раздумывал, ко мне вошли старейшины города с тем же вопросом.

— Что делать с пойманными, Твоё величество?

— Соберите людей на площади, — обратился я к ним и добавил уже Иамунеджеху.

— Выстрой когорту и позови Менхеперресенеба.

— Слушаюсь мой царь, — он, чтобы не оставаться со мной рядом, бросился выполнять приказ.

Я отозвал главу города, спросив его тет-а-тет.

— По вашему закону, что полагается совершившему насилие над женщиной?

— Если это молодая девушка, то насильник обязан на ней жениться и заплатить штраф её семье, — ответил он, стараясь не смотреть мне в глаза, понимая происходящее, — если же это замужняя женщина, то либо смертная казнь, либо изгнание с уплатой штрафа мужу в зависимости от того, какие повреждения остались у жертвы.

— «Мне ничего из этого не подходит, — с сожалением признал я».

Мы пошли на выход и к тому времени, когда вышли на площадь, там было уже очень много людей, а также стояла первая когорта, снятая с охраны дворца.

Встав на ступени, чтобы меня все слышали, я начал речь.

— Народ Шеллала. Вы обещали гостеприимство своему царю, я обещал пощадить каждого жителя города. К своему большому сожалению, сегодня я узнал печальное известие. Мои люди нарушили моё слово и будут за это наказаны.

Люди на площади зашевелились, обсуждая мои слова, но я поднял руку и снова настала тишина. Глава города показал страже подойти и она привела связанных сзади за локти пленников. Я и правда знал парня, он был тем самым возницей, что привёз меня на переговоры. Сердце защемило оттого, что мне нужно сделать. Я колебался, но смотря на то, сколько людей сейчас жадно смотрят на меня, ожидая решения, моя нерешительность с каждой секундой проходила. Показав сейчас свою слабость, даже если её все поймут, я допущу у кого-то в голове мысль, что мои приказы необязательны к исполнению. Такого я допустить не мог. Это могло сработать сейчас, но не на далёкую перспективу. Поэтому я решил начать с самого простого, отсрочивая как можно дольше самое главное решение.

— Этих двух повесить на воротах, — я брезгливо махнул рукой в сторону кочевников, которые непонятно какого ляда решили послушаться молодого сосунка, к тому же ещё и не из легиона.

Несмотря на их крики, обоих быстро вздёрнули и подёргавшись, уже их трупы повисли над воротами. Когорта и народ на площади замерли. Мне теперь нужно было принять самый сложный выбор. Я посмотрел на парня, с надеждой смотрящего на дядю, а тот на меня.

— Менхеперресенеб дай мне свой меч, — неожиданно я поменял своё первоначальное решение оставить его в живых, наказав только штрафом и спустившись с лестницы, подошёл к нему вплотную.

Непонимающий военачальник вытащил из петли бронзовый меч и потянул его мне.

— Это, твоё воспитание Менхеперресенеб, — я покачал мечом в руке, показывая его и заодно ловя баланс, а затем перевёл остриё оружия на парня, — а это твой племянник.

Затем резким движением я шагнул вперёд и со всей силы вонзил меч в грудь сидящего на коленях парня, прямо в область сердца. Раздался противный звук разрезаемой плоти и скрип металла о рёбра. Юноша, глотая воздух и мелко дёргаясь, почти без звука упал набок захлёбываясь в крови, а я сразу выпустил рукоять меча из рук, позволяя ему осесть на землю.