Твари империи

***

Дети всё время молчат. Они молчат появляясь из грота, молчат восходя на скрипучий от старых досок Пиратский пирс, молчат при погрузке, молчат дорогой, и не произносят ни единого слова, сходя на берег Орехового Острова. Они бредут, не оборачиваясь по песчаной полоске земли, и исчезают в густом лесу навсегда. И так рейс за рейсом. Сотни детей за один раз. Тысячи за год. И он, капитан, словно Скорбный Возница.

— Дьявол! — ругнулся вслух Тайхар от навязчивого сравнения.

— В чём дело, шкип? — тут же отозвался старший помощник Адрен.

— Забыл в каюте часы, — сказал капитан, не желая выдавать свои мысли.

Помощник был немного не от мира сего. Наверное поэтому и подписался на проклятый рейс. С него в Киле никто не спросит.

— У нас вовсе не плохой хронометр, — кивнул Адрен на упрятанный в медь и дерево прибор.

— Привык к своим, — пожал Тайхар плечами и используя подвернувшийся повод покинул палубу. — Мостик ваш, Адрен.

— Мостик мой, сэр.

Его судно в порту зовут не иначе как Проклятым. Прежнее название "Звезда Эйру", до сих пор видное на корме, не упоминает никто, даже говоря о прошлом корабля, когда он возил обычные грузы и принадлежал другому владельцу.

Ни один хозяин ни одного другого судна не осмелилось бы подписать подобный контракт. Хотя нет, пожалуй, Седая Ведьма взялась бы, такую оторву ещё поискать, но как раз в то время, когда в Киле появилась тварь, легендарная капитанша ушла на своей "Бабочке" к далеким южным островам. Она вернулась, когда контракт уже подписал Тайхар и, как он подозревал, затаила на него злобу.

Все остальные, если верить слухам, отказались наотрез. Они могли себе позволить отказ. Как и прежняя команда "Звезды", которая сошла на берег после покупки, едва узнав, что именно им предстоит возить.

На "Звезде" собирались те, кто отказаться не мог. Только большая нужда заставляла матросов наниматься на судно, только черная метка, выданная прежним владельцем, не позволяющая наняться на добрый корабль. Тайхар платил втрое больше прочих хозяев и плевать хотел на рекомендации. И всё равно часто выходил в море с недоукомплектованным экипажем. Большинство из тех, кто все же решался, заработав на рейсе, берут расчёт сразу по возвращении. Почти никто не нанимается дважды. Даже самые отпетые головорезы. Молчание детей прочищает мозги лучше, чем стоны рабов из-под палубного настила.

Кроме экипажа "Звезды", да и то только вахтенных, никто и никогда не видел судно под погрузкой. Пиратский пирс считался таким же дурным местом, как и Колючий Камень, под которым по местным преданиям покоилось исконное зло. Хотя матросы, что списались с корабля, не слишком охотно говорили о странной службе, и даже изрядно выпив, предпочитали уходить от расспросов, слухи наполняли Килу. Они брались неизвестно откуда и ходили один другого мрачнее. Вспоминали, например, старую сказку о заклинателе змей, которому власти одного южного города, страдающего от гадов, не заплатили за работу и заклинатель в отместку увёл из домов горожан всех детей.

Капитан этой байке, конечно, не верил. Он происходил из образованной семьи и знал, что легенда о заклинателе имеет под собой историческую основу, к змеям не имеющую отношения. Вербовщик сманивал в городах малолетних мечтателей и уводил их во владения одного тарсийского вельможи, который создавал из парней тайную армию. На кого он собирался напасть, так и осталось неизвестным. Возможно на самого императора. Но не напал. Его армия полегла от внезапно вспыхнувшего мора, возможно насланного придворными колдунами.

Боцман Пикш имел собственную версию. Возможно, именно она и примиряла старого морехода со службой на Проклятом корабле. Пикш один из немногих, кто ходил на "Звезде" постоянно. В перерывах между рейсами именно на него Тайхар возлагал заботы о ремонте, заготовке припасов. Кроме того, боцман, знающий в городе каждого, способного отличить бакштаг от бакштова, занимался поисками следующей порции неудачников.

На Ореховом острове, считал Пикш, обитает гигантский дракон. Только постоянные жертвы держат его в относительной сытости и удерживают на острове. Если же вдруг дракон почувствует голод, он поднимется в воздух и тогда не только Киле, но и вообще всему миру придётся туго.

В качестве довода боцман приводил бесплодную землю ападного материка. Резон в его словах имелся. Агарат, как назвали западный материк первооткрыватели сорпы, или Халиар, каковым значился он на имперских картах и лоциях, представлял собой безжизненную каменистую пустыню. Здесь не росло ни деревьев, ни кустов, ни травы. Не летали птицы или насекомые, не обитали звери, кроме тех, что появлялись из воды.

Всё прочее, что ныне росло или бегало на этих берегах, завез сюда человек. Причем поначалу приходилось завозить даже почву, потому что на камне совсем ничего не приживалось. Не удивительно, что до сих пор основной рацион местных жителей составляли дары моря. Овощи, молоко, мясо стоили больших денег. В изобилии были лишь куры, которых научились откармливать морскими блохами, кишащими на выброшенных водорослях.

Так вот, опираясь на скудные познания в натуральной философии, Пикш утверждал, что когда-то в Агарате жили люди. Они строили города и порты, выращивали пищу, пасли скот. Но по какой-то причине не поладили с драконом. И дракон с Орехового острова выжег здесь всё до самого камня. Пикш был уверен, что дракон прилетит вновь, и вновь выжжет, если не получит вовремя жертву. Возможно виной тому неутоляемый голод, возможно что-то иное. Капитана же Пикш считал героем, вынужденным тащить на себе проклятие, презрение и груз ответственности за весь несправедливый мир.

Тайхар был благодарен Пикшу за поддержку. Но в красивую версию с драконом он тоже не верил.

Иногда капитану казалось, что дело не в странных детях, которых ему пришлось перевозить, а в нём самом. Слишком много ненужных условий выдвинул тайный заказчик. Например, Тайхару нельзя было нанимать другого шкипера и отправлять вместо себя. Он обязательно должен был вести корабль сам. Зачем?

С другой стороны, он давно отработал аванс, выданный на покупку корабля, а значит мог расторгнуть сделку в любой момент. Расторгнуть без малейших последствий. Заняться более приличным промыслом. Возить контрабанду в Киеру, предпринимать походы в южные моря за специями, фруктами, маслом и тканями.

Но он не делал этого. И не в деньгах было дело. Не только в деньгах. Он чувствовал что должен нести эту ношу. А почему должен и кому должен, пока ответить не мог.

Волны ещё не достигли обычных для Сурового моря гигантских размеров. Пользуясь этим, Тайхар растопил в капитанской каюте небольшую чугунную печь и поставил кофейник греться. Паруса забирали весь ветер и тяга была отвратительной. Агаратский уголь и сам по себе горел плохо, давал много дыма. Но даже имея средства Тайхар никогда не топил деревом. В Киле это было сродни святотатству.

Дерево в Киле, как и по всему побережью, считалось редкостью. Несмотря на течения, идущие от Киеры, плавник редко выносило на берега Агарата. Всё что удавалось собрать, шло на строительство и ремонт домов, портовых сооружений, кораблей, изготовление мебели. Дерева всегда не хватало, поэтому обычным делом для моряков было привозить из Киеры доски, брус, даже обрезки, найденные на пустырях. Живые деревья тоже везли из портов Киеры, часто вместе с землей. Приживались они плохо и росли лишь во двориках частных домов и городском парке. Не возникло здесь за долгие годы ни лесов, ни рощиц.

Зато каменный уголь имелся в земле в достаточном для немногих поселений количестве. Его добывали сразу несколько паевых товариществ и продавали горожанам для отопления, а мастерам для выплавки чугуна и выделки железа. Руда здесь тоже имелась в достатке, что только и позволяло теплиться местной экономике, наряду с морскими промыслами. За сотни лет колонизации, люди далеко от берега не ушли. Предпочитали селиться небольшими общинами возле удобных бухт.

Только империя попыталась поставить дело на широкую ногу. В её колонии землю, животных, растения завозили огромными кораблями вместе с людьми. Это был чисто имперский проект — воткнуть знамя с драконом в новую территорию. Ведь в Халиаре, как назвали континент имперцы, не с кем было торговать, некого было завоевывать, а железную руду и уголь гораздо проще было доставлять из разведанных месторождений Киеры и Великой Тарсии.

Но даже империя смогла основать лишь дюжину колоний на самой кромке бесплодного континента. Дальше на запад по-прежнему простиралась бесконечная каменная пустыня и ни один натуралист не смог достигнуть её конца. Некоторые ученые предполагали, что Халиар соединен с Великой Тарсией, а значит и с Киерой. Но доказательств добыть не сумел никто. Многие так и остались вместе с мулами и слугами лежать на мёртвой земле нетленными телами, ибо если нет птиц и зверей, то нет и стервятников, и могильных червей, и прочего, что питается падалью.

Делегация явилась, когда капитан закончил заваривать кофе. Он принял матросов в своей каюте, демонстративно устроившись в плетеном кресле и прикрыв пледом ноги. В его руке была дорогая фарфоровая чашка, а набитая дорогим табаком трубка из бриара дымилась на специальной подставке в виде обнажённой женщины. Встречаясь с подчиненными, Тайхар всегда подчеркивал превосходство в статусе — дорогой вещью, умным словом, изящным жестом, хотя в обычной жизни никогда не стремился пустить пыль в глаза. Он как бы выстраивал дистанцию, обозначал, кто здесь хозяин, а кто может быть только просителем.

Заправлял недовольными матросами Хоб. Он и вошёл первым и, кажется, был на судне единственным, на кого демарш не произвел впечатление. Его товарищи потупили взгляды и многие из них наверняка уже подумывали, что зря влезли в дело.

Хоб нагло улыбался, ничуть не боясь капитана. Он ни во что не ставил его должность. Парень, выросший в хаосе портового района, с детства привык полагаться только на собственные силу и ловкость. И тем и другим природа Хоба не обделила. Обделила она его пониманием того, что без капитана любой корабль быстро пойдет ко дну. Впрочем и сила с ловкостью не были чрезмерными, Тайхар сразу решил, что сладит с Хобом даже голыми руками. А вот что его действительно озадачило, так это, откуда у такого головореза возникли альтруистические побуждения?

— Команде не нравится, капитан, то, чем вы занимаетесь. В городе…

— Вы знали обо всем, когда нанимались на судно, — оборвал зачинщика капитан. — Пикш разве не предупреждал вас?

— Предупреждал, — ничуть не смутился зачинщик. — Но это не значит, что мы не можем исправить дело.

— Так вы собираетесь освободить детей, Хоб? — спросил Тайхар.

Он сделал паузу, чтобы глотнуть кофе. Матрос молчал. Его сообщники продолжали изучать палубные доски капитанской каюты.

— Может быть, вы видели оковы на их руках, замки на люках трюма? — продолжил капитан. — Может, заметили конвоиров или тюремщиков?

— Дети зачарованы, как пить дать, — ответил Хоб.

Похоже он не собирался уступать. Тайхар без спешки взял трубку и затянулся, выпустив в каюту облачко ароматного дыма. Женщина-подставка без трубки выглядела ещё более неприлично.