Дороги и Тропы

— Пахнет вкусно, — невпопад сказала Тайри.

Мастер Гайдиар хмыкнул и повлек усталую спутницу сначала к столбу с указателями, долго читал надписи на смешных и нелепых облупившихся деревянных стрелках. Потом, видимо, найдя необходимое, направился в Таверну. На пороге их встретил высокий, поджарый, смуглый и ясноглазый Хозяин. Волосы — соль с перцем, причем соли куда больше, заплетены в тугую короткую косу. Безрукавка из тонкого дорогого сукна открывала сильные мускулистые руки. Правое плечо украшала редкая цветная татуировка: роза в венке еловых ветвей. От этого человека веяло спокойной и очень древней силой. Теплой, как улыбка друга. Не было в ней ни робости, ни излишнего напора, ни въедливого любопытства. Так светит солнце: для всех, не зависимо от происхождения, положения и прочих глупостей. Тайри залюбовалась и самим Хозяином, и его Таверной, с которой он, казалось, был одним целым. Редкое, совершенное равновесие творения и творца. Древнее, но не дряхлое, несущее свои бесчисленные годы как сокровище, а не тяжесть.

— Какие гости к нам на порог! — весело провозгласил Хозяин. — Я уж думал, ты забыл нас, Гайдиар. Заходи, не стесняйся.

Ваюмн поклонился и вошел, всё так же ведя ученицу за руку, точно маленькую.

— И я рад видеть тебя, Кьялар. Спасибо, что впустил.

— Хорош бы я был, если бы кинул обессиленных путников на хищной Тропе! — фыркнул Хозяин. — Славная с тобой девочка, Гай. Ученица? Вижу, вижу… Эй, Нуф, два кресла к моему любимому столику! — крикнул он куда-то в сторону барной стойки, потом снова повернулся к гостям:

— Ты знаешь, куда я сажаю старинных знакомых, Гай. Проходите к очагу, а я принесу еду.

Юной леди Даллет показалось, что она никогда не ела ничего вкуснее. Она изо всех сил старалась соблюдать приличия, есть медленно и не пытаться попробовать все блюда сразу. Получалось, судя по насмешливым взглядам мужчин, не очень. По зрелом размышлении, Тайри честно призналась себе, что ей, по большому счету, всё равно, какое впечатление она произведет на Хозяина. Ну что поделаешь, не всегда воспитание выручает…

Хозяин Таверны лишь одобрительно кивнул, когда она принялась за еду всерьез.

— Вот теперь всё правильно, девочка. Если бы ты могла видеть, сколько сил оставила на Тропе, ты бы сразу забыла про все эти дурацкие церемонии. Это сейчас не просто еда, детка. Это лекарство, без которого больному выжить, мягко говоря, трудновато. А вот этим очень советую запивать…

Кьялар налил в объемистый бокал густое вино из пузатого серебряного кувшина. Оно казалось черным, пахло цветами и ягодами, а на вкус оказалось приятно-сладким с легкой холодной ноткой.

— Всяческих благ этому дому и его хозяевам, — произнесла девушка перед тем, как пригубить вино.

— Правильная у тебя ученица, Гай. Просто душа радуется. И где нашел только?

— Наверное, судьба нашла, Кьялар. Меня попросили, я не смог отказать, хоть и зарекался брать учеников.

— Хочешь сказать, что теперь жалеешь?

— Разве я похож на лжеца?

— Ни в коем разе. Ты похож на человека, получившего нежданный подарок.

— Так и есть. И кривить душой в моем случае — последнее дело… Смотри-ка, быстро на нее твоё чудо-зелье подействовало. Через очаг понесёшь?

Хозяин пожал плечами:

— Зачем? С ней всё в порядке. Тропа, конечно, изрядно полакомилась, но не настолько, чтобы волноваться. Она хорошо восстанавливается. Видишь?

Ваюмн кивнул:

— Благодаря тебе. Потоки так нежно ее обнимают…

— Да ты им, поди, завидуешь, друг мой… — Хозяин заглянул в глаза собеседнику. — Как же ты умудрился-то?

— Не знаю, — прошептал в ответ мастер Тропы. — Видят боги, я не хотел, и, более того, считал, что подобное в принципе невозможно. Те, кто был избран Пресветлыми, на людей даже не смотрят. Кто ж после величайшего шедевра будет восхищаться мазнёй уличного художника — так нам говорили. И я так думал. До недавнего времени.

— Ты хоть помнишь этот свой шедевр, Гай?

— Ни мгновения, ни слова, ни ощущения… ничего. Старшие сказали, что меня избрали. Я помню свою непомерную гордость и страх, чем ближе к назначенному дню, тем сильнее. Помню двери Ее храма. На следующий день… Я проснулся с пустой головой и чистой памятью, как после безудержной попойки. Мне сказали, что так и должно быть, и я принял это. Потом в главном святилище появились дети. Мы все знали, чьи они.

— А потом Детей Надежды похитили, и у избранных появился Долг. Ты еще не нашел свою?

— Ты же знаешь, что нет. Иначе я уже следовал бы к новому дому, по пути, указанному детьми Пресветлых и людей.

— Ох, как же у вас все непросто. Не понимаю, зачем ваши Пресветлые отправили вас на Тропы, да еще и детей спрятали. Почему не повели вас сами? Трое из них точно могли вернуться, Гай. Они не переступали опасной черты.

— Откуда мне знать, Кьялар. Для нас их пути неисповедимы, пусть мы и помним, что они не дети Творца и даже не Подмастерья. В любом случае, не мне их судить, — устало вздохнул ваюмн.

— Да и не мне тоже. Если уж быть честным, я терпеть не могу кого-то судить. Ну и… как тебе рисунок уличного художника? — мягко усмехнулся Хозяин. Он не сказал "мазня", поскольку вообще никогда не произносил слова, которые ему не нравились.

— Что тебе ответить, друг? Мне не с чем и не с кем сравнивать. Богиню я не помню, а человеческой любви раньше у меня не случилось. Ни там, в оставленном доме, ни здесь, в мире этой девочки. Честно говоря, я просто не знаю, что делать дальше. — Ваюмн встал из-за стола, подошел к очагу, протянул к огню руки. Языки пламени прянули к потолку, и среди них соткалось тонкое девичье тело. Древняя Саламандра шагнула навстречу мастеру Тропы, сверкая золотисто-огненной чешуей. Улыбнулась ему, взяла за руку.

— Не печалься. Не убегай — от себя ведь не убежишь. И ничего не бойся. Сколько-то счастья у вас будет, и далеко не все знакомые тебе Силы против этого. Исполнению твоего долга любовь не помеха, скорее, наоборот. Всё исполнится в свой срок. Оргре получат всех Детей Надежды. Это предрешено давно и не вами.

— Но тогда я должен буду вернуться к моему народу, Огненная. А что будет с ней?

Саламандра печально посмотрела на спящую Тайри.

— Она останется. Ты уйдешь, успокоишься, и тебе не будет больно, только грустно и светло. А ей гореть еще долго. Это гораздо больнее, но такова плата. Ей платить за вас обоих.

— А дальше?

— Дальше не твоя судьба и не твоя Тропа.

Огненная резко отвернулась, и вот уже багровая с золотом ящерица свернулась в очаге.

— Все понял? — негромко спросил Кьялар, подтыкая под голову Тайри свернутый плащ. — Запомни. А от себя добавлю, что просто так ничего не случается. Особенно с такими как ты и она. Судьба хитро вяжет узлы, и даже боги не всегда могут их распутать.

**** **** ****

Лагерь магов на Графской горке шумел, как разворошенный улей. Все были заняты делом, и, наверное, поэтому никто не обратил внимания, как и откуда появились мастер Гайдиар и его ученица. Тайри с наставником переглянулись и тихо разошлись по своим местам: леди — в лазарет, а ваюмн — к магам. Первым, кто заметил появление пропавшей волшебницы, оказался тот самый офицер, что охранял недоброй памяти шахту. Лейтенант де Рейвен сидел на кровати, баюкая перебинтованную левую руку. Судя по обгоревшим волосам и смазанным мазью ожогам на щеках, он побывал на пожаре, причем умудрился слазить в самое пекло. Что же тут без них горело, подумала Тайри, и куда смотрели маги?

— Ох, слава Творцу, миледи, вы выбрались! А мы тут, признаться, уже похоронили и вас, и наставника вашего. Ну ничего, долго жить будете.

— А с чего это вы на нас крест поставили, уважаемый? — Тайри, не теряя времени, подцепила нужные нити Силы и сплела заживляющие чары, — нас что, так долго не было?

— Без малого трое суток, миледи. Старшие ваши чуть в Столицу вестника не отправили. Еле-еле мастер-Воин уговорил не спешить. С черными вестями всегда успеется.

— Ох, да… — девушка зябко поежилась, представив, как подобные вести выслушивает отец, — надо будет поблагодарить его. Мои родители, конечно, сильные люди, но всему есть предел. Вестника они бы не пережили. А вы что же, не попросили наших целителей, такую боль терпите!

— Им не до меня сейчас, они куда более тяжелых выхаживают.

— Что тут случилось?

— Это вам лучше своих расспросить. Я видел только эту огненную змею…

Огненная тварь ползла по ночной спящей улице, ударяя хвостом то вправо, то влево, а за ней, точно сухая солома, вспыхивали дома. Маги повыскакивали чуть ли не из постелей, спросонья с трудом соображая, что делать. Ни поставленный купол, ни каменный вихрь, ни поднятый Силой ветер не остановил чудовище. После чего лейтенант де Рейвен решил, что отрубленная башка остановит его вернее. Был ли уверен, что получится? Да просто об этом не думал, действовал, как в бою, и всё получилось. Руку уже потом обожгло, когда замешкался, оборачиваясь на чей-то крик. Чудовище извернулось в конвульсиях, уже безголовое, плеснуло огненной кровью. Народу в домах пострадало много, вот что страшно. Выскочили-то все, да только на улице то еще пекло оказалось.

— Понятно, — протянула леди Даллет, хотя ничего ей понятно не было, — Не болит больше? Отдыхайте спокойно, а я пойду дальше. Сами же говорите, что рук не хватает.

Не успела Тайри сделать и пары шагов по коридору, как на нее налетел сияющий Ортам ор Глейде. Сграбастав подругу в объятия и приподняв от избытка чувств над полом, он забормотал ей в ухо какие-то цветистые извинения, сбиваясь на каждом слове, то ли от волнения, то ли от радости. Девушка засмеялась, чмокнула молодого мага, куда пришлось, и сказала:

— Поставь, где взял, медведь ты горный. Я тоже очень рада тебя видеть. И что всё обошлось — не меньше.

— Чтоб я еще когда-нибудь оставил тебя одну в таких местах, — Ортам поставил девушку на пол и зарделся как маков цвет.

— Хватит с меня таких мест. Не полезу больше ни за какие коврижки, — отмахнулась Тайри.

— Ты сама-то хоть себе веришь, миледи? — очень мудро заметил горный маг. — Если бы я хуже тебя знал…

— Хорошо-хорошо. Обещаю в одиночку в неприятности не влипать, исключительно вместе с кем-нибудь.

— Спасибо и на этом. Пойдем, там целители ваши с ног падают. Не у всех же наследственный дар, некоторым все эти зелья и обезболивающие чары, как нож острый.

По дороге Тайри выслушала еще одну версию того, что случилось на Графской горке. По версии магов, это была месть за уничтоженную химеру и рассекреченную шахту. На посёлок и казармы натравили лавовую змейку, совсем крошечную, всего-то шагов двадцати в длину. Существо это, по природе безмозглое и мирное, попав в незнакомую обстановку взбесилось. Магия, кроме мало кому известных старинных заговоров, на нее не действует, остановить такое чудище на поверхности практически невозможно. Известно, что оно мечется и ищет ход обратно, только и мечтая вернуться под землю. Найдет и уберется сама, но сколько вокруг себя сожжет и покалечит, одному Творцу ведомо. Как лейтенанту де Рейвену удалось отсечь голову лавовой змее и при этом в живых остаться, маги до сих пор спорят. Полагают, что дело в его оружии: парные легкие мечи, как водится, фамильные, скованы и заговорены настоящими мастерами несколько веков назад. Кое-кто хотел попросить для исследования, да совестно стало…